Юрий Фёдорович Войтенков, которому недавно исполнилось 80 лет, является представителем поколения детей войны, поэтому его первые воспоминания связаны, в основном, с фашистской оккупацией.
Трудно поверить, что ему пришлось в течение 14 лет, с 1941 по 1955 годы, жить в землянке! В самом начале войны после бомбардировки Сольцов сгорел дом дедушки и бабушки, где мальчик тогда проживал с мамой. Дед выкопал в склоне горы (на берегу Шелони недалеко от места, где сейчас находится Дом молодёжи) углубление, соорудил «окоп» с окошечком, дверью, самодельной деревянной мебелью внутри...
Появился на свет Юра Войтенков в больнице, располагавшейся на территории современной школы № 2.
— Вы видели клумбы перед школой? — спросил он меня, — так вот после войны на этом месте была видна массивная крышка подвала, её потом засыпали. Подвал располагался под зданием больницы. Отец мой — из Белоруссии, в Выбитях он познакомился с мамой, первое время наша семья жила в этой деревне.
Отца забрали на фронт в июне 1941 года, с войны он не вернулся, судьба солдата до сих пор неизвестна родственникам. А вот о местах захоронений трёх братьев матери Юрия Фёдоровича потомки знают. Один, 19‑летний Ефрем Морозов, сгорел в танке под Варшавой, предан земле в братской могиле, второй похоронен на Дальнем Востоке, третий — в Карелии.
Удивительно, но память Юрия Фёдоровича до сих пор хранит некоторые подробности отступления советских подразделений и наступления немцев в июле 1941 года.
— Наши бойцы выполняли приказ командования ничего не оставлять врагу, — рассказал Юрий Фёдорович, — взорвали ближнюю к городу, расположенную рядом с перекатами мельницу (всего их было 18, три — на реке Ситне, остальные — на Шелони). Сожгли многочисленные стога с сеном на правом берегу реки напротив старого льнозавода и дальше в сторону Блудова. Зарево было видно за много километров! Полыхал и город после авианалётов, от большинства домов остались только фундаменты.
В день появления захватчиков в Сольцах, 14 июля, погибла бабушка Юры, немецкий осколок попал ей в левый висок. Напуганный мальчик наблюдал, как тело бабушки положили на траву под яблоню.
— Этот момент у меня стоял перед глазами много лет, — вспоминает он, — в голове крутилась мысль — как же так: яблонька живая, а бабушка — нет? Временно похоронили её здесь же, недалеко от пепелища. А на кладбище останки перенесли лишь после освобождения города. Да и дедушка мой не выдержал таких суровых испытаний, в 1944 году умер.
Спустя некоторое время после контрудара, немцы вернулись в Сольцы и чувствовали себя здесь полноправными хозяевами. Юрий Фёдорович во время нашей встречи рассказал, что они построили около льнозавода (сейчас — улица Гагарина) деревянные бараки, в которых жили. На берегу Шелони сделали нырялку, купались, загорали, на лодках и с берега ловили рыбу.
— Около бараков они разработали землю под огород, — продолжает юбиляр, — помню, что выращивали только две культуры — огурцы и салат. Рядом с нынешней площадкой «Юбилейная» была поставлена лесопилка. Пленные пилили лес и грузили брёвна, доски, брус на железнодорожные платформы. Работать на лесопилке заставляли и арестованных сольчан — нарушителей комендантского часа. Около пилорамы проходила железная дорога. Она заканчивалась примерно на территории нынешней автостанции, проходила сквозь насыпь, ведущую к мосту. В насыпи проделали сквозной проём арочного типа. В начале «железки» тоже велись погрузочные работы. А жителей для отправки в Прибалтику, Германию в вагоны помещали непосредственно около льнозавода. До сих пор не могу забыть, как люди зимой в ожидании поездов жгли костры, грелись. А на погрузку леса мы с мамой специально ходили из любопытства посмотреть.
Правый берег Шелони напротив старого льнозавода (до Осиновика, Иловёнки) был покрыт густым лесом. За время оккупации это пространство превратилось в поля. Немцы преследовали две цели: экономическую (стройматериалы) и военную, лишая партизан возможности незаметно подходить к городской черте.
Интересный эпизод из жизни маленького Юры и его мамы, дедушки связан с подпольщицей Полиной Беднягиной. Она работала у немцев переводчицей, поддерживала связь с партизанами, предоставляла им информацию о действиях захватчиков. Однажды девушка посоветовала маме Юры написать по-немецки слово «тиф» над землянкой. И с момента появления этой зловещей надписи ни один немец больше не подошёл к их жилищу. После окончания войны Полина проживала в Северной столице, переписывалась с солецкими ветеранами, ушла из жизни года два назад.
Помнит Юрий Фёдорович и историю с поднятием красного флага в ночь на 1 января 1944 года партизанами Иваном Котовым и Григорием Пановым на двухэтажном деревянном доме на Советском проспекте.
— В народе это строение называли «Делягин дом», — вспоминает он, — почему — не знаю. Раньше на его крыше находился мезонин — башенка, на неё подпольщики и установили флаг. Я его лично видел, правда, издалека. Это событие для подавленных притеснениями сольчан было очень важным, символичным. Немцы не сразу сняли знамя, боялись подорваться. После войны в здании располагался отдел милиции. Однажды во время ремонта кровли «макушку» убрали. Здание это — довольно старое, около него раньше лежала плита с датой постройки — «1900 год». Возможно, она и сейчас там, только занесена культурным слоем.
Ожесточённых боёв за город Юрий Фёдорович не помнит, и вообще говорит, что немцы тихо «за одну ночь погрузились и ушли». Как говорили его родные, Ильинский собор взрывать не стали, так как обломки заполнили бы автодорогу, проходящую около храма. А вот пригородным деревням досталось, отряды карателей сжигали жилые дома и хозпостройки, вокруг Сольцов виднелось огненное зарево.
— Там, где сейчас расположены школа № 1 и бывшее здание магазина райпо, — делится воспоминаниями мой собеседник, — находились купеческие склады, от них рядами до нынешней улицы Комсомола и дальше к реке росли вишнёвые сады. Мама мне неоднократно рассказывала, что 18 февраля 1944 года (настаивала на этой дате) прямо среди вишнёвых деревьев остановились наши танки, танкисты устроили себе передышку. Сразу после освобождения города сюда стали возвращаться люди, рыли «окопы»-землянки, разбирали руины, начинали заниматься хозяйственными делами.
Лишь в 1955 году мама с сыном смогли перебраться из землянки в деревянный дом. Сруб приобрели в деревне Угощи у знакомой тёти Зины, перевезли в Сольцы и поставили на своём участке около Шелони. Кстати, у их землянки после войны был официальный адрес: улица Ардамацкие печи, дом 3. Позже эту улицу переименовали в Комсомольский переулок.
В 1 класс Юра пошёл в 1946 году, учился в двухэтажке на площади. Учеников хватало — только первых классов было шесть. И в каждом классе училось по 40 человек!
В 1956 году Юрий Войтенков с одноклассником и другом Геной Малковым (дружат и сейчас), как тогда говорили, «ушли в люди». Отправились в Выборг, поступили в техническое училище № 3. Два года обучались специальности «судостроение». Затем их пути разошлись. Юрий на 12 лет отправился на Север, трудился на строительстве Котласского целлюлозно-бумажного комбината (расположен в городе Коряжма), возводил котлы, турбины на ТЭЦ. Затем также в Архангельской области строил ТЭЦ на Соломбальском комбинате. Восемь лет работал в Кингисеппе, полгода — в Киришах, год — в Кохтла-Ярве, три года — в Великих Луках, год — в Сланцах Ленинградской области. Специализировался на установке и подготовке к работе котлов для производства серной кислоты. Затем окончательно вернулся в Сольцы, в родительский дом. 11 лет, в том числе и 5 лет на заслуженном отдыхе, трудился в райпо на должности заместителя председателя по техническим вопросам. Общий трудовой стаж Юрия Фёдоровича — 46 лет.
— Представьте себе картину, — грустно улыбаясь, обратился он ко мне в завершение нашей встречи, — склон горы, землянка. Тусклый свет в небольшом оконце, за окном — самодельный стол, на нём керосиновая лампа, мальчик учит уроки. За ним — на топчане спит уставшая от тяжёлой работы мама. Около полуночи мама просыпается, тушит свет, строго говорит: «Ложись спать, сынок, завтра рано вставать». Вот так мы жили...
Сергей ОВЧИННИКОВ
Фото автора
