Двадцать шесть лет проработала Анна Николаевна в дорожной службе, и как сама говорит, что от города Холм до Старой Руссы все мосты — дело и её рук.
Поводом для нашей встречи послужила приближающаяся юбилейная дата — 85 лет — солидный возраст. Вот так и познакомилась я с этой удивительной, но очень скромной женщиной. А ведь соседи охарактеризовали Анну Кузьмину словами «великая труженица». Да, человек очень заслуженный, об этом говорят и её награды, которые хранятся в ящике серванта. Показала их обладательница, только когда я её об этом очень попросила.
— Не люблю я этим похваляться, ведь многие у нас почёта заслуживают, вот скажут: «Хвастает грамотами да медалями». А хранить, храню, конечно, ведь это — моя жизнь, память о том, что было.
Передо мною на бархатной скатерти появляются медали «Выставка достижения народного хозяйства СССР», «Ветеран труда», четыре знака «Победитель социалистического соревнования» за период с 1976 по 1979 годы, знаки «Ударник XI пятилетки» и «Отличник социалистического соревнования» с удостоверениями, подписанными министром автомобильных дорог РСФСР Николаевым. Каждая награда — определённый период жизни человека. От награды к награде ведут жизненные мосты, соединяя её трудовые годы в единое целое.
Анна Николаевна говорила мне о людях, с которыми ей пришлось поработать, и мне было приятно услышать знакомые имена тех, кого уже нет, а их поминают добрым словом.
— Бывало, и в две смены работали, да и ночью тоже. Летом мы, женщины из бригады дорожных рабочих, машины с песком, гравием, щебнем разгружали. Асфальт клали, ведь у нас два своих асфальтовых завода было здесь. За дорогой смотрели, не дай бог ямка где! Мужчины-то на технике в основном — трактористы, шофёры, экскаваторщики, а мы с лопатами, топорами, скребками. Зимой кусты рубили вдоль трассы, полотно посыпали песчано-солевой смесью. У нас такие чудесные женщины работали: Валя Абакумова, Шура Виноградова, Клава Иванова, Валя Павлова, Маша Ефимова, Орлова из д. Устье. Все работящие, весёлые и очень дружелюбные, — вспоминает Анна Николаевна.
Годам не подвластная
В доме юбиляра, где и происходила наша встреча, чистенько, светло, уютно. Полосатые, весёлые домотканые дорожки на полу напомнили мне картинку из деревенского детства.
Моя собеседница ни на что не жаловалась, вот только сказала, что цифровое телевидение часто выдаёт: «Нет сигнала», а это её единственное развлечение, поэтому обидно:
— Раньше я обязательно «Славию» смотрела, была в курсе всех областных новостей. Районную газету выписываю, но зрение меня теперь подводит, вот и операцию сделали на глазах, а всё равно проблема со зрением.
Во время нашего разговора в квартиру зашёл мужчина, взял вёдра и вскоре принёс воду. Как оказалось, это её внук.
— Не работает нигде, вот воды мне принесёт, дров, и то спасибо. А я ему помогаю сына поднимать, мальчик ведь в старших классах, правнук мой, хочется, чтобы хорошим человеком вырос, без вредных привычек, и в жизни определиться сумел.
И не спрашивая больше ни о чём, понимаю, что в семье внука есть большие проблемы, и болит у женщины душа о правнуке.
— Во время войны наши мамы голодали, последнюю крошку нам отдавали и только о нас и думали. А теперь ведь многие родят здоровых детей и бросают: им курить, пить, наркоманить нужно! Я думаю, нашим мамам, пережившим войну, нужно памятник поставить за их подвиг, — рассуждает моя собеседница.
— Анна Николаевна, а вы войну помните? Сколько вам полных лет было, когда фашисты захватили район?
— Мне шестой год шёл. Я родом из деревни Поручка, это Наволокский с/с недалеко от д. Остров. Перед войной наша семья переехала в д. Новички — это в сторону Холма по шоссе. Там отец Николай Иванович Царёв строил для нас новый дом. Мы жили: мама Мария Павловна, восьмилетний брат Володя и бабушка — мама отца. Отец был работящий, мама рукодельная, поэтому мы ни в чём не нуждались, жили счастливо.
Испытание войной
Когда объявили, что началась Великая Отечественная война, и отец (1911 года рождения) отправился на фронт, мама и бабушка были в большой тревоге. Для меня первые ужасы войны запомнились сильными и бесконечными бомбёжками с самолётов. Прятались в лесу, бабушка укрывала нас под печкой. А однажды в доме на полу все лежали, укрывшись полушубками, осколки бомбы оторвали рукава шубы, рядом с мамой и Володей, а бабушку ранило в руку. Помню, как потекла кровь. Было страшно, очень страшно, но рядом была мама, как ангел-спаситель.
Потом немцы заселились в наши дома, стали строить линию обороны, блиндажи, укрытия. Нас всех собрали и погнали в сторону Локни. Помню, что я и бабушка ехали на телеге, а мама вела на верёвочке нашу козу Милку. Благодаря этой козочке мы и не умерли потом с голода, — вздыхает, вспоминая ужасы войны, поддорчанка. — Под Холмом были страшные бои. Наши сражались с врагом до последнего солдата. И вот когда мы добрались до Холма, я спросила у мамы: «Для кого столько дров наготовлено, мама? Смотри, какие «костры» сложены!». А мама со слезами на глазах объяснила мне, что это не дрова, а убитые немцами бойцы Красной Армии такими штабелями сложены. Эти штабеля были с обеих сторон дороги... Сколько же их там полегло?
— Анна Николаевна, а вы, наверное, малолетняя узница? Есть у вас эта категория?
— Нет, я никаких документов не хлопотала. У меня трудовая пенсия и инвалидность по общему заболеванию.
До Латвии мы не доехали, жили недалеко от Великих Лук. Мама и братик работали: рубили и пилили дрова, пасли скот. Я была с бабушкой. Когда кушать было совсем нечего, просили милостыню — добрые люди подавали что-то. А ещё козье молочко мама нам давала, хоть понемногу. Так и выжили.
Зимой 1944 года наши войска стали наступать, всё вокруг горело, дрожала земля от грохота снарядов. Мама спрятала нас в яме на огороде, сверху накрыла большим платком. Это было недалеко от церкви и Михайлова Погоста. Местность там холмистая. И вот я в дырочку платка вижу, как с горы летят над землёй люди в белых одеждах, словно ангелы прилетели за нами, чтобы кончились все наши муки. Было страшно и непонятно. Мама начала молиться Спасителю, и мы все молились.
Когда «ангелы» приблизились, то мы увидели, что это лыжники в белых маскхалатах. Они кричали нам: «Не бойтесь! Мы — русские!».
Мама перекрестилась, вытерла слёзы и сказала: «Ещё поживём, значит!».
Домой вернулись в 1945 году. От деревни — одни пепелища. Поселились в немецком блиндаже. У нас из посуды было только три ложки на четверых. Вскоре мама нашла котелок, в него доила козу, а в немецкой каске варила похлёбку из травы. Хлеба не было. Вскрыли яму, в которую в первые месяцы войны закопали картошку, — там белое месиво, крахмал подгнивший. Это месиво мама добавляла в лепёшки из лебеды, чтобы они не разваливались. А ещё обдирали липу, толкли и делали из этого муку. Вот так гнилая картошка, трава, липовая мука, козье молоко и помогли нам выжить. А весной мама взяла последнее уцелевшее вышитое полотенце, занавески от божницы, и пошла в д. Заполье. Там эти вещи обменяла на ведро мелкой картошки.
Немецкими сапёрными лопатками вскопали целину и посадили первый урожай картошки, было это в мае 1946 года.
Но не только голодно было, а и одежонки никакой не было. Мне исполнилось уже 10 лет, в деревню прислали учителей, и в одном подчиненном доме открылась школа. А в чём идти на урок? Наша мама-волшебница выручила опять. Она нашла в лесу немецкую пятнистую палатку и из неё сшила мне юбку. А из шёлковых мешочков от снарядов, тоже находили их на местах боевых действий, смастерила шёлковую блузку.
В пятнадцать лет я закончила начальную школу, дальше нужно было ходить в семилетку за 12 километров в Холм. Это было не под силу, и я пошла работать в колхоз вместе с мамой. С первого дня нужно было выполнить взрослую норму трудодня. Если не справлялся, то на другой день твоя норма прибавлялась к невыполненной накануне...
В этот период мама уже получила уведомление, что отец пропал без вести. Из нашей деревни вернулись домой пять мужиков, а отец не вернулся. Ещё помню, как уже в 1946-м пришёл Сергей Богданов, на которого тоже пришло извещение «пропал без вести». Его жена уже была замужем за другим, и был от него ребёнок. Вот этот Сергей, когда все деревенские собрались на него посмотреть, и говорит: «Бабы, солдатки, очень вас прошу, не торопитесь снова замуж, ждите! Мы ведь и на фронте, и в лагерях только мыслью о доме, о семье и выживали, и выстояли, и победили...». И мама ждала всю жизнь.
Вот, дочь, так и жили. Потом я замуж вышла, сынов родила. Но муж сильно пил, поэтому в 1973 году я с детьми и переехала в Поддорье. А дорогу из Холма на Старую Руссу уже там строить начала, так вот в дорожном и трудилась. Здесь все мосты нами строены, каждый поворот знаю, каждый знак помню...
Наш разговор был весьма объёмным, и расстались мы уже почти приятельницами. Я вглядывалась в лицо этой женщины-труженицы, ребёнка войны, ветерана и видела в её глазах, иногда влажнеющих от тяжких воспоминаний, только большую радость за такую жизнь, прожитую не зря. Ни одного упрёка, ни капли разочарования, только теплота слов, наполненных любовью к близким, любовью к людям, любовью к жизни.
Любовь ВАСИЛЬЕВА
Фото автора
