Нина ЛУНЁВА
Иван с сыном Фёдором ехали на родину отца. Лет пять они уже не встречались с родственниками. Людские заботы брали верх над кратковременным отдыхом. Дождей в тот год выпало мало, дорога была ровной, хорошо накатанной. Конь бежал резвой рысью.
Скоро с пригорка уже показалась родная деревня Селеево, где проживала многочисленная родня. Среди них были и печники, и плотники, и гончары, и кузнецы. Здесь, уже давно, прошли молодые годы Ивана... Проезжая по знакомым местам, он ясно видел перед глазами своё счастливое детство. Вспоминал, как с соседними ребятами удил рыбу в Ловати, мастерил с отцом деревянные лодки и помогал ему варить смолу для придания им определённой прочности и долговечности. Самым любимым его делом была помощь в изготовлении саней-«американок», которые предназначались для перевозки больших грузов — леса, дров, сена, льна... От их реализации семья отца получала наибольший доход.
Вырос Иван крепким и ладным, подошло время создавать свою семью. Тогда-то и выдал ему отец денежное вознаграждение за его усердие и трудолюбие. Решил Иван купить себе надел земли и участок леса и только потом сыграть свадьбу. В глазах отца Иван слыл человеком молодым, но правильным. Поездил парень по окрестным сёлам, поприценивался, но близко от дома ничего не присмотрел и подался в чужие края.
Полюбилась ему деревенька Крушинское. Приобрёл он у барыни, проживающей в усадьбе Падора, небольшой надел земли и гектар леса. Начал Иван строительство собственного дома. Вот тогда-то и пригодились ему многочисленные родственники с умелыми руками. В феврале заготовили лес, бревно к бревну. Гудели деревья от стука топора, пахли душистой смолой. Именно зимой, когда сокодвижение замедляется, можно заготовить лес для построек, которые будут очень долговечны: например, дом, построенный из такой древесины, живёт века.
Зимой лес заготовили, а к осени, к Покрову, уже затопили печки. Пришла пора свататься. За время, что прожил здесь Иван, присмотрел он себе невесту в соседней деревне Рогозино — красавицу Евдокию. Свататься ездили уже по снегу, на трёх лошадях: отец, мать, старшие братья. Всё хорошо сладилось, согласилась Дуняша стать хозяйкой в новом доме Ивана.
Жизнь потекла быстро. Зимой он зарабатывал перевозками барского леса в Санкт-Петербург. Очень любил Иван лошадей, знал в них толк, а они отвечали ему необыкновенной привязанностью и послушанием. Другие мужики ведут в обозе одну лошадь с лесом, а Иван — две. Одной сам управляет, а другая сзади идёт, никуда не свернёт, обоз не нарушит — поэтому и зарабатывал он в два раза больше остальных. Деньги экономил, за зиму скопил хорошую сумму, чтобы торговать уже и своим леском.
В следующем сезоне он вёз в Санкт-Петербург уже не только барский лес, но и свой. Пригодились ему и преданность, и обученность второй лошади. К концу зимы Иван решил возить в город не только лес, но и лён. Лошадей с грузом на дороге он менял местами, чтобы не так уставали и самому было легче ими управлять. Два сезона проторговал Иван в Санкт-Петербурге, а затем занялся хозяйством. К весне третьего года в его семье родился первенец — сын Фёдор. А ещё через три года на свет появился сын Иван.
Занятие хозяйством увлекало, жил Иван уже крепко, осёдло, имел большой интерес к лошадям и лелеял в душе мечту купить орловского рысака. Видел он этих ездовых жеребцов в Санкт-Петербурге, долго любовался ими и решил: лошадь стоящая и по внешнему виду, и по её деятельности. Не зря слышал об этой породе лошадей: «и в подводу, и под воеводу, и пахать, и щеголять». Не надеялся он, что когда-то его мечта станет былью.
Как-то раз на ярмарке в Холме продавали цыгане хилого жеребёнка. На вид худенький, неприглядный, ножки тоненькие, весь дрожит... Но цыган уверял Ивана, что из того получится хорошая лошадь, что денег он много не возьмёт. Мать жеребёнка погибла, а его кормить совсем нечем. Но Иван и сам знал толк в лошадях, тщательно осмотрел жеребёнка и решил, что будет он — что надо, и породы редкой для наших мест — орловский рысак. Подумал Иван над предложением цыгана да и согласился на выгодную сделку.
Привёз жеребёнка домой, а Евдокия заголосила. Как же так? Умрёт, не выживет! Зачем мучиться с ним?.. Но Иван был непреклонен. Он назвал жеребёнка — Гнедой и сам взялся его откармливать: поил парным молоком, варил отвар из овса, молол для него зерно овса. Уже недели через две тот стал ходить по двору, а через месяц научился бегать и прыгать, тыкался мордочкой в лицо Ивана и ласково лизал его руки. Он следовал за Евдокией к хлеву и смиренно ждал у порога тёплого молока. Уже летом Гнедой вышел на пастбище. Дети Ивана росли вместе с жеребёнком. А тот становился красивее день ото дня.
Шло время. Много сил потратил Иван, чтобы объездить Гнедого, поставить его под седло. Деревенские жители любовались жеребцом — довольно темпераментным, с гордой осанкой. Он хорошо держал голову и красиво изгибал шею, но главной особенностью Гнедого были высокие ездовые качества. Он мог долгое расстояние бежать чёткой рысью и не уставать. Заранее чувствовал, когда хозяину нужно было в дорогу. Тогда он послушно выходил из конюшни и, как бы пританцовывая, ожидал скорую дорогу. А вот в плуг запрягаться не любил, всё норовил освободиться от упряжи.
...Прошли годы. И вот сейчас Иван едет в родную деревню уже сватать сына. Невесту для него отец сам подобрал — дочку друга Германа, Марию. С её отцом они с детских лет вместе как братья. Не один пуд соли съели... Встретились летом на ярмарке в Каменке, разговорились да и решили породниться.
Жители деревни высыпали на улицу, заглядывались на незнакомцев, на редкую красивую лошадь. Вот и дом Германа. Иван придержал жеребца, чтобы заехать во двор. Тридцать километров были позади, но время промелькнуло незаметно. Гнедой ещё пританцовывал, когда на крыльцо встречать гостей вышли хозяева. Друзья обнялись, Герман пригласил всех в дом.
(продолжение следует)
