В личном архиве нашего бывшего коллеги, ветерана труда и командира поискового отряда «Демянск» Анатолия Павлова есть немало воспоминаний о Великой Отечественной войне. Материал, с которым мы хотим вас познакомить сегодня, появился у автора военных историй случайно.
Не так давно Анатолий Степанович зашёл по поисковым делам к своей бывшей коллеге по работе в редакции районной газеты, её бессменному бухгалтеру на протяжении трёх десятилетий, а ныне ветерану труда Валентине Николаевне Курносовой. Поисковика интересовало подтверждение свидетельских показаний, имеющихся у отряда, о конкретном эпизоде прошедшей войны, данных в своё время её бабушкой. И в беседе выяснилось, что не менее интересна военная биография её отца, бывшего подводника Черноморского флота Николая Семёновича Фёдорова.
Этого скромного послевоенного колхозного труженика из д. Малый Заходец Анатолий Степанович зрительно помнит и сам как отца двух круглых отличников Тарасовской школы Евгения и Валентины Фёдоровых. Остальное в этой истории о нашем герое-земляке дополнили рассказ его дочери, документы и материалы, документальные книги о войне на море, имеющиеся в личном архиве Анатолия Павлова.
Дыхание моря
Осенью 1940 года в числе других призывников Тарасовского сельсовета уходил служить в РККА и девятнадцатилетний Николай Фёдоров, член ВЛКСМ с 1939 года. О надвигающейся войне в райвоенкомате не говорили, но эта тема незримо висела в воздухе давно. Сравнительно недавно недалеко отгрохотала Зимняя война с Финляндией, унёсшая жизни многих призванных на неё демянцев. Среди них был и его отец красноармеец запаса Семён Фёдорович Фёдоров. Дома оставалась мать с двумя младшими сёстрами, старший брат уже второй год служил в армии.
Почему он попал не в сухопутные войска, а в РККФ, судить сложно. И дело здесь не в семилетке, которую имел за своими плечами Семён. Её согласно статистике имел уже каждый второй советский призывник предвоенного года. Скорее всего, решающим фактором оказалось здоровье. Во флот всегда отбирали молодцев, не имеющих в этом плане никаких ограничений.
Севастополь произвёл на флотского новобранца неизгладимое впечатление. Представьте: из новгородского предзимья внезапно попасть в субтропики! Необычное тепло, зелень, цветы, громады железных кораблей и впервые увиденное море. Бескрайнее и в зависимости от погоды: чёрное, синее, зеленоватое...
Незабываемый камбуз
Однако армия, а тем более — флот, расслабляться вновь прибывшим не позволяли. С тех же часов — жёсткая дисциплина и масса новых названий: кубрик, трюм, трап, кингстоны, десятки и десятки других корабельных терминов, среди которых был один из самых желанных — камбуз. Но никак не думал тогда ещё салага военмор Фёдоров, что последний станет его постоянным местом службы на долгие семь лет. Кто-то из флотских командиров ещё в учебном подразделении-экипаже разглядел в Николае задатки будущего кока — его крестьянскую хозяйственность. И после освоения азов морской службы его отправили учиться на морского повара.
По воспоминаниям самого Николая Семёновича нельзя сказать, что это назначение его обрадовало, но особо и не огорчило. В любом роде войск быть при кухне выгодно, ответственно и почётно. И раз командование приказало, краснофлотец Фёдоров, не раздумывая, взял рукой под срез бескозырки. Разумеется, помимо чисто кулинарных познаний была и масса морских, специфических. Ведь одно дело готовить еду на камбузе с паровым отоплением, скажем на крейсере или эсминце, другое — в очень стеснённых условиях на электроплите подводной лодки. Именно в подплав после окончания учебных подразделений в первую очередь и направляют лучших из лучших. Новоиспечённый молодой кок Фёдоров попал на подводную лодку «С‑31».
Это был современный, хорошо оснащённый и вооружённый корабль, некоторые узлы и агрегаты которого, в частности, двухрежимные парогазовые торпеды 53–38, ещё проходили испытания. До начала Великой Отечественной оставался ровно год. Войну «С‑31» с новым коком на борту встретила в Севастополе. Первые два выхода субмарины на боевую дозорную позицию к берегам Румынии состоялись уже в июле. Но целей, достойных дорогостоящей 533‑миллиметровой торпеды, не нашлось. Топить же мелкосидящие вражеские суда артогнём являлось делом чрезвычайно опасным. Румынское небо было полно вражеских самолётов.
Знакомство с магнитными минами
Вернувшись в родную гавань, лодка стала объектом срочного научного эксперимента. Немцы в массовом порядке в акваторию порта стали сбрасывать по ночам новейшие магнитные мины. И «С‑31» первой на флоте прошла безобмоточное размагничивание корпуса, руководил которым создатель советской атомной бомбы, будущий академик Курчатов. Причём не только само размагничивание, но и последующий выход по начинённому минами порту в боевой поход. Магнитная блокада с Севастопольской гавани-порта была снята.
Согласно историческому формуляру уже третий боевой поход этой субмарины мог стать результативным. Но в тот сентябрьский день румынский миноносец «Налука» шёл под неудачным для лодки курсовым углом и с большой скоростью. Попытка занять более выгодную позицию обернулась обнаружением противником и атакой глубинными бомбами сторожевых катеров.
Спасла профессиональная выучка
Следующий боевой выход был необычным для обитателей морских глубин. В ночь на 27 октября «С‑31» вела в течение часа надводный артиллерийский огонь по наземным целям, выявленным авиацией под Перекопом, который штурмовала 17‑я армия Манштейна. Поскольку районом ведения огня был мелководный Каркинитский залив и в случае опасности лодка не смогла бы уйти на глубину, выполнение поставленной задачи обеспечивал на борту командир бригады подлодок капитан 1 ранга Болтунов. Выпустив по немецким войскам более сотни 100‑миллиметровых снарядов, субмарина благополучна ушла в ночное море.
Война на море, особенно подводная, всегда изобилует не только боевыми, но и нештатными ситуациями. Таковая и произошла в новом боевом походе к вражеским берегам. При утреннем погружении не полностью закрылся люк третьего торпедного аппарата. Не раздумывая и рискуя жизнью, торпедист Константин Баранов (при появлении противника лодка совершила бы срочное погружение, оставив его в холодной воде на поверхности) ликвидировал неисправность — извлёк из клапана крышки попавшую туда морскую птицу. А при подходе к новому месту базирования, Поти, их чуть было не потопили свои «летающие лодки» — самолёты МБР‑2. И только выучка экипажа помогла «С‑31» мгновенно уйти на глубину и спастись от разрывов бомб.
На Черноморском побережье
Следующие три боевых зимних похода были связаны с высадкой на берег наших разведчиков‑диверсантов. В одном из этих походов «С‑31» подсвечивала ночью прожектором удачную атаку нашими торпедными катерами причала немецких судов в Ялте. В другом походе подлодка ночью обстреляла беглым артиллерийским огнём вражеский порт в Алуште. По противнику было выпущено 76 снарядов, в результате разрывов которых на берегу возникло два крупных пожара. Причём во всех артиллерийских дуэлях и обстрелах в составе боевого расчёта 100‑миллиметрового орудия подлодки действовал и кок команды, старший краснофлотец Фёдоров. Как наиболее физически крепкий он был третьим номером пушки — заряжающим.
Май-июнь 1942 года в истории подлодки связаны с походами в Севастополь. Сдав на береговую базу в Поти торпеды и всё, что считалось лишним, «С‑31» до отказа грузилась боеприпасами и продуктами и шла подводным ходом в сражающийся город. В третий такой поход лодка везла и бензин. На подходе к порту её дважды бомбили итальянские катера, а при выгрузке боеприпасов в 20 метрах от борта разорвался тяжёлый немецкий артиллерийский снаряд, выведший из строя многие приборы на лодке, электросвет и повредивший антенну.
К своим берегам подлодка переправляла раненых. На борт грузилось 20–25 человек. Вполне возможно, что в их числе был и наш земляк Александр Васильевич Васильев, мичман Черноморского флота. По воспоминаниям ветерана, его, контуженного в один из последних дней штурма Севастополя, вывезла из пылающего города советская субмарина. Нашу «С‑31» на обратном пути пыталась атаковать сверхмалая итальянская подлодка «SB‑6», от которой удалось уклониться за счёт более высокого подводного хода.
Пять смертельно опасных рейсов сделала «С‑31» в сражающийся город-крепость, доставив туда 211 тонн боеприпасов, 25 тонн продовольствия, 55 тонн бензина и вывезя на большую землю более ста раненых.
Победы и неудачи
После напряжённых транспортных рейсов подлодку ждал ремонт. Чёрное море в штиль — прозрачное, субмарину даже на глубине хорошо видела в дневное время суток вражеская авиация. И не скупилась на бомбы.
Вновь в море «эска» вышла только в конце августа, к берегам Румынии. На позиции у Констанцы она чуть не погибла, всплыв ночью для подзарядки аккумуляторов и за полчаса обнаружив поблизости пять сорванных штормом немецких морских мин.
В сентябре «С‑31» выпустила две торпеды по немецкой десантной барже «Зибель» в Ялтинском заливе. Торпеды ввиду малой осадки вражеского судна прошли под его корпусом, не взорвавшись, сдетонировав на берегу. Результат этой атаки описан в воспоминаниях итальянского военного моряка Борзеге «Морские дьяволы»: «21 сентября русская подводная лодка выпустила две торпеды по входящему в порт конвою. Торпеды прошли мимо и взорвались у самого берега. Мои друзья Массарини и Куджа, которые загорали в нескольких десятках метров от взрывов, отделались испугом и лёгкими ссадинами с ушибами. Гораздо меньше повезло немецким зенитчикам, тоже загоравшим на пляже: больше двадцати человек было убито и ранено. Безрезультативно сбросил на эту подводную лодку 14 глубинных бомб и мой торпедный катер «MAS‑572».
Этого факта экипаж «С‑31», переживавший неудачу, конечно, не знал. Её несколько нивелировало то, что удалось уйти от глубинных бомб. Однако командир подлодки капитан-лейтенант Н. П. Белоруков сделал выводы. Приказал торпедистам настроить свои 533‑миллиметровки на меньшую глубину.
На следующий день на подходе к Ялте наша лодка вновь атаковала вражеский конвой, состоящий из десантной баржи, тральщика и трёх торпедных катеров. После двухторпедного залпа раздался взрыв. На сей раз «Зибель» пошёл на дно. Победа! Шесть сброшенных вражеских глубинных бомб прогрохотали где-то в отдалении.
Но не только враги подстерегали подводников. Доставалось и от стихии. 25 ноября на траверзе мыса Синоп вышла из строя правая линия гребного вала. Подлодка была вынуждена вернуться в Поти. При доковом осмотре выяснилось, что жестокий шторм серьёзно повредил верхний корпус, оторвал три листа обшивки по правому борту. Ремонт продлился шесть месяцев.
(Окончание в следующем номере).
Записал Александр ШПИЛЁВ
Фото из личного архива Валентины Курносовой
Историческая справка:
Подводная лодка «С‑31» среднего класса серии IX-Бис. Заложена на стапеле 5 октября 1937 года. Спущена на воду 22 февраля 1939 года. Вошла в состав Черноморского флота 25 июня 1940 года. Размеры: длина — 77,7 м, ширина — 6,4 м. Водоизмещение: надводное — 837 тонн, подводное — 1085 тонн. Скорость хода: надводная — 19,8 узла, подводная — 8,9 узла. Дальность плавания: над водой — 817 миль, под водой 140 — миль. Силовая установка: 2 дизеля по 2000 л. с., 2 электромотора по 550 л. с. Вооружение: 4 носовых и 2 кормовых 533‑мм торпедных аппарата (12 торпед), 1 носовое 100‑мм арт. орудие, 1 кормовая 45‑мм универсальная пушка. Глубина погружения: до 100 метров. Экипаж: 46 человек.
