Я всегда завидовала и завидую людям старшего поколения — их стойкости, мужеству, огромному трудолюбию. Им досталось в жизни много тяжкого, а порой страшного, но, несмотря на все испытания, они восстанавливали разрушенное войной, растили детей, сохраняли веру в будущее, ради которого жили.
Мальчишки и девчонки военной поры — они рано стали взрослыми, заменяя ушедших на фронт в колхозах, на заводах и фабриках. Всё это, как и тысячи его сверстников, пережил и Василий Егорович Фёдоров из деревни Слоптово.
Утро 22 июня 1941 года выдалось ярким и тёплым. Управившиеся с домашними делами мужики собрались в центре деревни Крачи, чтобы поговорить о жизни, покурить. Стояла короткая пора передышки для крестьянина: посевы радовали свежей зеленью, а сенокос ещё начинать рановато. Можно передохнуть, отвлечься от дел насущных.
Мирную дремотную тишину нарушил стук конских копыт. На разгорячённой лошади в деревню ворвался нарочный из райцентра: «Мужики, война!». Все на миг остолбенели, а потом посыпались вопросы: «Какая война? С кем?» Радио и телефона ни у кого не было, и о том, что где-то уже гибнут люди, деревенские узнали только около обеда.
Один из стариков, воевавших ещё в первую мировую, задумчиво сказал собравшимся: «Победить-то мы победим, но придётся туго. Немцы воевать умеют». И никто не думал, что эти слова окажутся пророческими.
Вскоре то из одного, то из другого дома понеслись плачь и причитания женщин, ведь нарочный привёз повестки о мобилизации. Забирали всех здоровых мужчин и парней — от сорока и до восемнадцати лет. И сразу же опустела пусть и небольшая, но многолюдная деревня. Ребятишки, хоть и не понимали многого, видели, что остались дома только старые да малые и женщины. Вместе с солдатами угнали и почти всех хороших лошадей.
И сразу же все заботы легли на тех, кто остался дома. Вася рос в семье, где кроме него было ещё трое детей. Две сестры — постарше, а братишка самый младшенький. В то страшное лето закончил парнишка третий класс и наслаждался полной свободой. От домашних обязанностей, конечно, никто не освобождал, но можно всё же и побегать с пацанами, и на речке порыбачить. Ребятишки быстро поняли, что надо помогать взрослым. И хотя бои шли где-то далеко, война чувствовалась во всём. Почему-то не разрешили вовремя убирать лён (видимо боялись, как бы немцы не продвинулись так глубоко) и пришлось его теребить уже с первыми заморозками. И озимых в тот год посеяли меньше, просто не хватало рабочих рук.
Когда начались занятия в школе, бегать приходилось в соседнее Дмитрово, после уроков и в выходные такие ученики трудились в колхозе, помогая матерям.
Вот и он после четвёртого класса стал полноправным колхозником. Поручили парнишке лошадку, на которой выполнял многие поручения. А с приходом зимы доверили ему очень важное дело: обеспечивать дровами водогрейку на ферме. В помощницы дали эвакуированную из Киева женщину, которая мало что умела. А требовалось ежедневно подвезти по три воза дров, но до этого ещё напилить их нужно было...
Попытка вернуться в школу, хоть и очень хотелось, не удалась. Заболела отправленная на торфозаготовки мама, забрали в армию сестру. Вторая пошла как раз в 7 класс. Вот и решили дома, что ей-то и следует доучиться, а у него всё впереди.
Летом сорок третьего перевели пацана возчиком молока. Каждый день ездил он с бидонами за 6 километров в Шастово через Новое Окатьево. В тот год в июне эта деревня почти вся выгорела, пробираться через неё стало страшно. Как-то отказался Вася везти молоко, оно и прокисло. Наказали по полной, не посмотрели, что маленький.
Пятый класс он хоть и позже, но окончил, несмотря на то, что всё лето провёл на работе. Однажды принесли в дом повестку на лесозаготовки. Мать уже насушила сухарей, собрала сына в дорогу, но вмешался директор школы, который не захотел отпускать хорошего ученика. Всю войну подросток ковал победу в тылу. Но так жила тогда вся страна.
Май сорок пятого начался с ожидания. Сообщения о мире ждали все, а наступил этот счастливый день неожиданно. Утром Васька торопился в школу. Видит, спешит ему навстречу их учительница из эвакуированных. Поравнялась с ним и велела идти домой: уроков не будет, только что объявили о Победе. Ноги сами понесли его в деревню... Столько слёз, наверно, не было в ней всю войну. Плакали о погибших, от счастья, что выстояли, да и просто от того, что свалился с плеч груз забот и тревог. Вот придут с фронта мужики, легче станет, заживёт деревня. Только немного их вернулось.
А он, радуясь весне и миру, решил, что учиться совсем не обязательно и ушёл в поле с быками, пахать. Экзамены за 5 класс сдавал «без отрыва от производства» в короткие часы, пока отдыхала скотина.
Отправили старательного парнишку прицепщиком на трактор, а когда пришла разнарядка на курсы механизаторов, предложили пойти на них. На комиссии выяснилось, что будущему курсанту ещё и 16 нет, но решили, пока учится — исполнится. Так и оказался он в группе при МТС. Занимались в мастерских, собирая и разбирая старые изношенные трактора. Света часто не было, токарные станки крутили вручную, грелись у костра, но все были молоды и считали, что так и надо.
После курсов попал парнишка на трактор, но отработал немного, так как направили его на восстановление Новгорода. И хотя пробыл там совсем немного, навсегда запомнились руины древнего города. Вместо вокзала стоял какой-то сарай, а куда ни кинь глаз — груды щебня, бурьян, хотя город уже вставал из пепла. Продуктовых карточек ему не выдали, а того, что прихватил из дома, хватило на несколько дней. А с голодухи долго не протянешь. Как-то даже стащили они с парнями у торговки кочан капусты. Более вкусных щей, по словам Василия Егоровича, он потом и не едал. Умный прораб посоветовал ему тогда возвращаться домой и даже денег на дорогу дал.
После короткой передышки вернулся Фёдоров в МТС, где поручили 17‑летнему механизатору тракторную бригаду в Меглецах, а потом перевели его в только что созданную лугомелиоративную станцию, откуда он и в армию ушёл. Попал деревенский парень в Кронштадт на минный тральщик мотористом. Технику знал, да и в «учебке» много дали нового и нужного. Долгих пять лет «утюжило» судно Балтийское море, волоча за собой трал. Сколько рогатых мин, и своих, и немецких, обезвредил тогда их небольшой экипаж, никто не считал. Многие называли их смертниками, а они просто делали своё дело. За безупречную службу наградили моряка медалью Нахимова. Служивших на таких судах даже приравнивали к участникам боевых действий.
После армии возглавил бывший моряк бригаду уже в д. Ореховно, но обслуживала она колхозы, начиная с Меглец и кончая Дубишками, так что ту округу узнал Василий Егорович «от и до», каждое поле не раз обошёл, проверяя, как работают его механизаторы.
Осенью 58‑го позвали Фёдорова назад в колхоз «Броневик», в который входили тогда Крачи, Пилигино и Дмитрово, а вскоре колхозники выбрали его своим председателем. После объединения с хозяйством имени Кирова, стал он механиком и заместителем председателя, отвечал за технику, строительство и т. д.
В те годы строили много, механизировали фермы. А техники сколько появилось! В пору расцвета хозяйства одних тракторов около шести десятков имели, да машин штук тридцать. А какую сушилку для зерна построили! Объездил тогда Василий Егорович почти все районы, заглядывал к соседям в Тверскую область, чтобы найти лучший вариант, встречался не только с инженерами, но и сушильщиками, кладовщиками: они-то лучше других знают, что и как. Теперь о том времени напоминает только орден Трудового Красного Знамени, полученный за годы, отданные родной земле. Есть у ветерана и юбилейные медали, и одна из самых дорогих для него — «За доблестный труд в Великой Отечественной войне 1941–1945 годов». А не так давно вручили ему и медаль в честь 70‑летия Победы.
Выросли в семье две дочери. И хотя были они приёмными, любил их отец, как любит теперь внучек, которые маленьким проводили у него каждое лето. Ради них даже держал после смерти первой жены коз, кроликов, чтобы росли девчонки здоровыми. Подрастают уже и правнуки. Внучки почти ежедневно звонят деду, который в начале года отметил своё 85‑летие.
Ирина СОКОЛОВА
Фото автора