Не давая возможности лени возобладать над своим краеведческим нутром и желанием докопаться до исторических истин, стал по крупицам собирать всё, что было связано с событиями того злополучного июльского дня 1941 года. Но обо всём по порядку.
28 сентября 2014 года, когда мы с друзьями возвращались с лесной прогулки за грибами, через полотно железной дороги у платформы Краснёнка нас ждала свежевскопанная канава по пути к дому. На пару сотен метров раскинулся огромный ров с водой. На нашей стороне – лес, на другой – полотно железки и виднеющиеся дома моего дачного посёлка. За полгода до этого здесь прошла реконструкция полотна, путейцы буквально перевернули всё вверх дном.
Неподалеку мы нашли наименее широкое место, чтобы перепрыгнуть. Прыжок – ползущие по свежей грязи ноги в резиновиках – и цепкая хватка за нечто блестящее в траве. Не сразу поняв, что держит меня от падения в ров с водой, присмотрелся и всё же решил упасть и вымокнуть. В траве, в двух метрах от первого пути лежал огромный неразорвавшийся артиллерийский снаряд адски крупного калибра со слегка окислившимся взрывателем на острие.
Через сутки сапёры, обезвреживавшие эту опасную находку, поведали, что это уже шестой снаряд за пару месяцев, найденный в радиусе ста метров от нынешнего.
Внимательно осматривая место находки, я поражался огромному количеству незамеченных в панике осколков разорвавшихся артснарядов – их там были сотни. Насторожило то, что осколки были с кусками «нестреляных» медных уплотнительных колец. Дело в том, что когда такой снаряд проходит ствол орудия, то внизу на медном кольце остаётся наклонная насечка от нарезки в стволе орудия. На этих осколках таких насечек не было. Любопытно, что снаряды рвались, но не свойственным для них образом, не от попадания куда-либо. Тогда я ещё не связывал наличие большого числа воронок от авиабомб в близлежащем лесу и местом находки. А ведь если посмотреть с высоты птичьего полёта, то воронки идут в одну линию и заканчиваются там, где был обнаружен снаряд. Объяснилось позже и наличие найденной глубоко в дачной земле вворачиваемой части артснаряда аналогичного калибра, а это почти 800 метров от обнаруженной находки.
Местные старожилы смутно припомнили, что в июле 1941 года здесь или сошёл с рельсов эшелон со снарядами, или его разбомбили. Ни дат, ни точного описания того, что же случилось на перегоне, их память не сохранила.
Уже впоследствии, работая в архивах и библиотеках, наткнулся я в одном из источников на маленькое пояснение. Речь шла о биографии тогдашнего заместителя начальника Октябрьской железной дороги Бориса Константиновича Саламбекова. В качестве подтверждения стального характера руководителя приводилось небольшое воспоминание.
В июле 1941 года из столицы в Ленинград шёл на всех парах поезд с несколькими классными вагонами. В них – часть руководящего аппарата железной дороги во главе с заместителем начальника ОЖД Саламбековым. Подъезжая к станции Краснёнка (а тогда это была станция, а не остановочный пункт), резко остановились. Почти сразу доложили: вражеская авиация разнесла в щепки несколько вагонов со снарядами во встречном составе, который подходил к станции по первому пути. Сопровождавшие эшелон с боеприпасами бойцы, опасаясь за свою жизнь, быстро разбежались. Вагоны горели, в разные стороны то и дело летели осколки и куски ящиков, вагонов – всего, что могло лететь от силы взрывных волн.
Понимая всю опасность складывавшейся ситуации, Борис Константинович, прошедший все служебные этапы от кочегара до заместителя начальника дороги, приказал отцепить паровоз от начальственного поезда и переставить его с ленинградского пути на встречный, ведущий в Москву. Лично управляя паровозом, он ринулся спасать остановившийся на перегоне состав с уцелевшими вагонами. Под не прекращавшимся шквалом железа, щепок и огненных вихрей, в жутком дыму Саламбекову удалось отцепить горящие вагоны и увести уцелевшие на станцию Краснёнка.
Через несколько часов, когда все оставленные на перегоне вагоны прогорели, их убрали. Поезд с руководством дороги продолжил движение в ещё не блокированный Ленинград, а всё, что можно было собрать по болотистой обочине пути, собрали и увезли. (Но, как показало время, не всё было убрано. При сильных взрывах многие снаряды были выброшены взрывной волной. Многие лежали десятилетиями до того момента, пока их не откопали при реконструкции путей).
В официальных источниках нет информации о том дне, когда конкретно это произошло, но в неофициальных присутствует упоминание об этом событии. Люди, которые лично знали Бориса Константиновича, в один голос говорят, что он был едва ли не единственным из тогдашнего руководства дороги, кто мог это сделать.
Через полгода после происшествия, в феврале 1942-го, он был назначен начальником Октябрьской железной дороги. 5 ноября 1943 года Указом Президиума Верховного Совета СССР «за особые заслуги в обеспечении перевозок для фронта и народного хозяйства и выдающиеся достижения в восстановлении железнодорожного хозяйства в трудных условиях военного времени» Саламбекову присвоили звание Героя Социалистического Труда с вручением ордена Ленина и золотой медали «Серп и Молот». За всю жизнь он получит ещё много государственных наград и как особенно авторитетный специалист и руководитель будет трижды удостоен звания «Почётный железнодорожник».
Вячеслав ГЕРАСИМОВ,
краевед
