Это благодаря им, потомственным заводчанам, новгородский фарфоровый перезвон десятилетиями был слышен по всей России
В поселке со славной рабочей биографией многое по сей день напоминает о времени, когда царили здесь благополучие и стабильность. Дом культуры по-прежнему радушно принимает гостей, больница обеспечивает качественное лечение, в магазинах, которых здесь множество, полки ломятся от товаров. Вот только завод – сердце поселка – больше не стучит. И если бывшие фарфористы (или случайные прохожие) заглянут за проходную, то испытают щемящее чувство невозвратной утраты. Однако есть в Пролетарии люди, которые берегут воспоминания о своем родном производстве, и о тех, кто на протяжении десятилетий и многих поколений подчинял свою жизнь заводскому гудку...
Корни и крона
В прошлом году местный краевед Алевтина Яковлева начала собирать материал о династиях фарфористов, и, как результат, появилась книга под названием «С них начинался новгородский фарфор», в которой размещена и систематизирована масса ценнейших документов о потомственных заводчанах. На сегодняшний день установлено более 20 фамилий, чьи трудовые династии ведут отсчет от времен заводчика Ивана Кузнецова. В их числе семья Красновых-Шалыго, в гостях у которой я и побывала.
Понятно, что объединить разом всех представителей этой родовой ветви не получилось. Когда они собираются, а это на сегодняшний день 19 человек, то и за огромным столом едва умещаются. Меня встретила Нонна Краснова, ее супруг, дочь, внучки и правнук. Этого состава вполне хватило, чтобы получить представление о том, насколько трепетно семья относится ко всему, что касается и самой фамилии, и завода.
Как рассказали мои собеседники, отца-основателя трудовой династии Александра Александровича Краснова заводчик Кузнецов вывез из-под Москвы (когда приобрел новгородскую фарфоровую фабрику у Рейхеля) и поставил его горновым мастером. Но Краснов старший умер рано от чахотки. Всю свою жизнь провела на заводе его жена Федосья Михайловна. Здесь же трудились его братья и сестры. Константин Александрович (отец Нонны) пришел на завод еще до войны. Работал чертежником, затем токарем. В годы Великой Отечественной войны служил на Черноморском флоте, а после победы вернулся на родной завод. Тогда на производстве фарфора применялись два способа обжига: горновой и туннельный. Один отживал свой век, другой – набирал силу. Константину доверили самый трудный и ответственный участок – новый туннельный цех. Именно он, кстати, потом придумал, как туннельную печь усовершенствовать, чтобы в разы уменьшить количество брака и улучшить качество изделий.
А Валентин Фёдорович Шалыго пришел на «Пролетарий» после седьмого класса учеником слесаря. После, когда предприятие перешло на природный газ, переквалифицировался в газовщика. Он был механиком, главным механиком, потом заместителем директора по коммерции. И на всех должностях сохранял главное человеческое и профессиональное качество характера – болел за завод душой. Тут же на производстве на труднейшем участке формовочного цеха работала вплоть до пенсии и его жена Евгения Краснова. Вот так две ветви пересеклись...
Берегут честь фамилии
Нонна Краснова мечтала стать врачом, но, по собственному признанию, испугалась, что не достигнет в этой профессии совершенства. Быть заурядным медиком ей совсем не хотелось. Вместе с одноклассницами по направлению завода она поступила в Боровичский индустриальный техникум. Успешно окончила факультет технологии и керамики. Работала сначала чертежницей, а завершила трудовую биографию в должности мастера.
– Какие прекрасные изделия создавались на «Пролетарии», – рассказывает Нонна Константиновна. – Все художники были со своим узнаваемым почерком. Вот, например, Иосиф Павлович Колонистов создавал настоящие художественные шедевры. Чего стоит только одна ваза, расписанная им в честь 1100-летия Великого Новгорода! Можно назвать много имен, прославивших завод «Пролетарий»: Зинаида Васильевна Алексеева (Косырева), Иван Михайлович Бердников, Владимир Степанович Яцун. И фасоны сервизов были самые разные. Особой популярностью у покупателей пользовались чайные сервизы «Колокольчик», «Овальчики». А уж о красоте и качестве тех, что выполнялись по специальным заказам к юбилеям и историческим датам, вообще говорить не приходится – уникальные изделия, достойные музейных витрин.
Как мне рассказали Красновы, на заводе был свой музей, да еще какой – несколько тысяч экспонатов! Всех гостей – и соотечественников, и зарубежные делегации непременно приглашали посетить его. Здесь история завода, труд его людей – в продукции разных лет и эпох: от толстостенной «кузнецовской» чашки, так называемой «агашки», до изящных, элегантных, невесомых и прозрачных изделий. А палитра красок какая! На округлых глянцевых боках сервизов цвели васильки, отражалась кипень весенних садов, розовое утро, синий вечер... Огромные напольные вазы так хороши, что глаз не оторвать, а еще очень много скульптур.
– Мне особенно нравились «Садко» и «Волхова». Кстати, все фарфоровые статуэтки расписывались вручную, а это тонкая, почти ювелирная работа, – замечает Нонна Константиновна.
– А в нашей семье долгое время хранилась фарфоровая статуэтка – куколка, так она даже головкой качала, – присоединяется к разговору дочь Оксана. – При Кузнецове еще сделана. Такой красоты я не видела больше нигде. Пролетарские мастера тоже очень берегли старые традиции. Какие сервизы нам бабушка дарила! Фарфор тонкий-тонкий, аж светился.
К слову сказать, Оксана и ее сестра Наталья тоже трудились на заводе, как говорится, с младых ногтей. В школьные годы на летних каникулах подрабатывали на конвейере, потом на станочках. Затем и та, и другая стали лаборантами – заводской элитой в белых халатах.
Оксана Борисовна отлично помнит ту длинную производственную цепочку, которую проходили фарфоровые изделия прежде чем отправиться на прилавки магазинов:
– Первый шаг – массозаготовительный цех, потом эта масса заливается в специальные прессы, дальше несколько этапов мялок, формовочный цех, несколько сушилок, туннельные печи, обжиг, глазуровка, живописный цех, деколь, рисовка...
Оксана говорила о рождении фарфора с таким воодушевлением, что я ничуть не усомнилась в искренности, когда услышала, что она, даже занимая престижную должность в магазине федеральной торговой сети, не задумываясь, вернулась бы на завод будь он «на ходу».
Главный позывной
Династии Красновых-Шалыго, как они сами подсчитали, – порядка 380 лет. И подтверждением верности производству фарфора нескольких поколений этой семьи стал паспорт трудовой династии, который они получили на празднике в честь Дня рождения поселка 27 августа этого года.
– Мы жили в счастливое время и нам есть что вспомнить, – с ностальгией в голосе говорит супруг Нонны Борис Яковлев. – Был отличный кинотеатр «Великий Октябрь», где крутили новое кино, а в клубе под Новый год ставили огромную ёлку, чуть не с двухэтажный дом. Зимой заливали катки, а народу было столько, что не протолкнуться.
– А как Аза Яковлева на своих «ножах» по льду расписывала, помнишь? – обращается к супругу Нонна Константиновна (Аза Михайловна, если кто еще не в курсе, – местная поэтесса, руководитель музыкально-поэтического клуба «Вдохновение»).
– Да и ты не отставала, – подбадривает свою половинку Борис Григорьевич. – Катки, между прочим, в те времена сами заводчане и заливали, и чистили, и фонари устанавливали.
Еще, как рассказали мои новые знакомые, «пролетарцы» очень любили местную баню. Пар у нее был особый – душистый, горячий, а в очереди пока сидишь, пообщаешься вдоволь: все новости свои расскажешь, соседские узнаешь. Предприятия многие работали, так что с трудоустройством – проблем не было. Спорт, опять же, в почете. Футбольные и хоккейные матчи собирали на трибунах сотни болельщиков.
И все же, как мне показалось, самая большая тоска у бывших фарфористов по главному позывному поселка – заводскому гудку. Первый предварительный раздавался в половине восьмого утра, следующий через 15 минут, а ровно в восемь гудел третий, означая, что трудовой день начался. И шли на этот звучный призыв тысячи людей. Рабочие, инженеры, художники – все вместе: как здоровая, крепкая заводская семья.
– Без преувеличения могу сказать, что это был точно второй, если даже не первый дом в те времена, – единодушно утверждают собеседники. – А как только мы узнали, что строительный цех продан, поняли, что завод закончился.
С ордена «Знак почёта» заводом «Пролетарий» случилось то же, что и со многими другими предприятиями. Приватизация, акционирование, развал, сокращение штата. Директора менялись, а желанных дивидендов новоиспеченные «пролетарцы»-акционеры не получили. Завод накапливал долги за газ, воду, электричество. А остановка туннельных печей и вовсе означала конец производства пролетарского фарфора. Теперь на огромных площадях живет только гулкое и грустное эхо...
– Когда завод развалился, мы шли мимо него и слышали скрежет. Это распиливали дорогущее оборудование на вывоз. Прямо, как нож в сердце, был этот звук. На сегодняшний день здание выставлено на продажу, но продать его в таком виде, как сейчас, нельзя, а восстановить некому, – посетовали потомственные фарфористы.
Благо, что сейчас для этой трудовой семьи есть отдушина – любимый сад, обустройством которого хозяева, как люди привыкшие к труду, занимаются с энтузиазмом и любовью. Приусадебный участок утопает в цветах, дарит щедрые плоды. Даже виноград их заботами вполне и на новгородской земле прижился.
И все-таки не сомневаюсь, что частенько по вечерам достают они из буфета свой любимый «пролетарский» сервиз и за чашкой чая придаются воспоминаниям о родном заводе, о своих корнях. Может, мечтают, чтобы их внуки и правнуки тоже прожили яркую трудовую жизнь, которой можно будет гордиться...
Светлана ЛАПТИЙ
Фото автора
