Эта фотография сделана для газеты «Вперёд» в 70-е годы. Повар Вера Алексеева в окружении весёлых девчонок. Они пекут блины для ребятишек школьного интерната.
Как белка в колесе
— Мы на все праздники что-то вкусненькое готовили. Я сейчас и не назову всех девушек, которые тут со мной рядом, не помню, кто и откуда, — рассказывает Вера Фёдоровна, глядя на фото. — Наверное, они дежурили в тот день. В интернате был составлен график — очередь по комнатам. Старшеклассники помогали мне на кухне. С вечера чистили картошку, каждый день после завтрака, обеда и ужина мыли посуду. Молодцы, хорошие дети, столько у меня воспоминаний с тех пор осталось. Как мальчишки гулять по простыням спускались со второго этажа, а потом возвращались ночью. Есть-то охота, таскали еду с кухни. Сколько пар на моих глазах сложилось. Встречались, влюблялись, женились, — вспоминает с улыбкой моя собеседница. — Молодых учительниц хорошо помню. Девчонки совсем, сразу после института. Они тоже в интернате жили — Елена Яшина, Вера Дмитриева, Марина Иванова. А сколько детей было! В учебное время по восемьдесят человек набиралось, с разных деревень приезжали. Летом, во время лагеря, так и до ста двадцати доходило. На кухне только успевай поворачиваться. Я и дома не находилась. С шести утра — в столовой интерната, в обед бегу помогать в райповскую — им не справиться было, рабочих обедать очень много приходило. Строителей одних сколько! Ведь посёлок тогда активно разрастался. Обед заканчивался, я обратно спешу — надо ужин начинать готовить, тут и вечер. Сбегаю своих ребятишек уложу спать, иду на ночное дежурство — интернатских жильцов укладываю. Все успокоятся, я уборкой занимаюсь, потом иду прачечную затоплять. Она рядом находилась. В огромных чанах, встроенных в большие глиняные печи, кипятилось бельё. Я стирала на интернат и детские садики. Пока полоскаю, да вешаю, и домой некогда идти. Пора уже кашу варить. Так что мои дети на завтрак ко мне на работу приходили и ели вместе со всеми. Столовая была на первом этаже, напротив — кухня, еда подавалась через окошечко.
Вспоминает Вера Фёдоровна свою работу, нисколько не жалуясь. Она доброжелательный человек. А её заразительная улыбка ничуть не отличается от той, что на фотографии. В этой женщине чувствуется задорный настрой, деловитость и позитив.
Встретились мы с ней в библиотеке. Она в очередной раз пришла поменять книги, а заодно предложить рассаду перцев:
— Возьмите, девочки, я много насеяла, а выбросить жалко.
Вот так, и читать человек успевает, и овощеводством заниматься. Всё время, общаясь с нашими пенсионерами, думаю про себя: «С такого человека надо брать пример!»
Начинаем беседовать, вопросы — ответы. Краткая история жизненного пути, неизменно сплетённая с волотовским краем. Она с удовольствием пересказывает мне всё, что когда-то слышала от родителей о войне, об оккупации, сетуя на то, что в своё время толком не расспросила маму.
Дорогами войны
Вера родилась в оккупированной деревне Тюриково Селецкого сельсовета. Немцы, пытаясь исключить всякую возможность появления партизан, безжалостно сжигали дома лесных селений, а жителей угоняли. Её отец Фёдор Иванов, комиссованный по ранению после финской, на эту войну не попал. Во время оккупации он и его сёстры были отправлены в Германию, как дешёвая рабсила. Эта же участь ожидала его жену Зинаиду с маленькой дочкой Верой, что и случилось в 43-ем. Семью выгнали из дома, вывели корову со двора и всех под конвоем вели до станции Волот, там людей и скот грузили в вагоны. По какой-то причине до конечного пункта их не довезли. Состав отцепили в Литве на станции Рокишки. Просто бросили и всё. Люди не знали, что делать. Кругом немцы — не убежать. На четвёртые сутки пришли литовцы, стали забирать людей и скотину. Так Вера с матерью оказались в работниках у литовского фермера. В конце 44-го пришли советские солдаты и сообщили, что освободили Литву от немецко-фашистских захватчиков, и теперь все могут вернуться в Россию. Возвращались в товарных вагонах. Из Волота добрались до родной деревеньки, где вместо домов повсюду виднелись пепелища. Два года их семья жила в землянке. В 46-ом вернулся из Германии отец.
— Вот землянка мне запомнилась, — продолжает Вера Фёдоровна, — в ней мама рожала сестру, прямо на соломенном полу. Тогда же родители построили саманную избу. Как с малыми детьми да стариками в землянке? Да и колхозы постепенно начали восстанавливаться. Саманный (необожжённый) кирпич делали из глины у нас в деревне. Жильё недолговечное — небольшой домик с камышовой крышей, но всё лучше землянки. Мы потом ещё много раз строились. Я когда повзрослела, всё спрашивала у папы, почему не обосновались в Волоте, зачем было возвращаться на пепелище? Но сейчас понимаю, как им хотелось на своё родное место.
Послевоенное время Вера Фёдоровна расписывала во всех красках, ведь детские годы самые запоминающиеся. Тут и рецепт особого блюда — балабашек, основным ингредиентом которых был мох, перемешанный с крапивой и картофельной мукой. И первая послевоенная посевная, на которую не было семян.
— Картошку мы выменяли на одеяло, которое отец привёз из Германии. За зерном мама поехала в Литву, там сельское хозяйство меньше было разрушено. Она привезла пуд ячменя. Тем и сажали огород. В колхозе землю пахали на быках, папа как раз на них и работал. Но в личном хозяйстве их нельзя было использовать. Обрабатывали землю сами, женщины тянули плуг, за ним шёл отец.
Колхоз «Путь Ленина» набирал силу. Деревни отстраивались, заработали садики и школы. Вера окончила начальную Селецкую, а потом и семилетку в Соловьёве.
Самостоятельная
В четырнадцать лет Вере вручили свидетельство о рождении. Вот только дату рождения никто точно не запомнил.
— Я у мамы спрашиваю: «Мам, когда я родилась?». «Вроде за два дня до нашего Ивана», — вспоминает Вера Алексеева слова матери. — Так, Иван родился 29 сентября, значит я — 27-го. «Мам, а в каком году?» «Наверное, в 43-ем». Вот такую дату и вписали в мой первый документ. Потом мамина сестра сказала, что мы ошиблись на один год. Но что уж поделаешь? Свидетельство-то получено. В 57-ом году за мной приехал наш родственник из Эстонии, двоюродный брат Николай. У них с женой было двое маленьких детей трёх и четырёх лет. Самим нужно работать, а няньки нет, поэтому он меня и забрал в Кохтла-Ярву. Я жила у них, нянчилась не только с их детьми, но и с двумя соседскими. Паспорт я получала уже в Эстонии.
Дальше началась самостоятельная жизнь. Однажды Николай с женой сказали, что к ним приезжает брат, а так как жильё тесное, то Вере придётся съехать. Они помогли ей устроиться на асфальтный завод. От работы она получила комнату в общежитии. Девушка с присущим ей упорством начала трудиться, поступила в вечернюю школу. Окончила 10-й класс, а после фабрично-заводское обучение в Нарве. Получила специальность прядильщицы. От Кренгольмской мануфактуры ей дали направление на учёбу в Ленинградский текстильный институт. Но перед поступлением она приехала к родителям и за три дня вышла замуж.
— Настойчивый парень попался, — рассказывает она, — конечно, я никуда не поехала, осталась в Волотовском районе. В 67-ом у нас родилась Света, в 70-ом — Эдик. А через пять лет мужа не стало.
Молодая женщина с двумя детьми осталась без поддержки. Бралась за любую работу, воспитывала детей. Унывать было некогда. В 72-ом устроилась поварихой в интернат Волотовской школы, где отработала семнадцать лет.
Сегодня эта женщина — бабушка троих внуков, активная участница библиотечного клуба «Виктория». Она поёт в народном хоре «Истоки», вот уже десять лет возглавляет ветеранскую организацию посёлка Волот. И, конечно, без такой активистки никак не мог обойтись клуб для пожилых людей «Оптимист», организованный летом прошлого года при комплексном центре социального обслуживания населения.
— Мы собираемся вместе и помогаем одиноким престарелым волотовцам сделать уборку, поздравляем с праздником или днём рождения, да просто навещаем.
Вера Фёдоровна рассказывает о себе, о людях, с которыми общается, а для меня постепенно определяется главное качество этой доброжелательной женщины – отзывчивость. Она из поколения неравнодушных трудолюбивых людей, какими и является большинство наших пенсионеров и ветеранов.
Ольга МИХАЙЛОВА
Фото автора
и из архива Веры Алексеевой
