Своё 85‑летие житель деревни Городок Николай Иванович Макаров встретит в кругу детей, внуков и правнучки.
Это обстоятельство считает пенсионер главным достижением большой своей жизни.
— Люблю свою деревню, правда, сейчас вид у неё плачевный — пустые дома разрушены, а ведь в деревне нашей жилых-то их осталось меньше десятка. А до войны деревня в три десятка домов возвышалась над распаханными полями на горке, поэтому и название у неё такое — Городок. Да, многое пришлось испытать нашему населённому пункту, ведь во время Великой Отечественной войны все дома были сожжены действующей армией, чтобы врагам негде было жить, чтобы шли они по голой земле. А вот как вернулись с эвакуации, первые годы жили в землянках, постепенно стали обстраиваться. Мы сначала построили дом, где жили родители, а вот этот уже с женой Верой в 1958 году поставили. Я его называл всё «шалаш», так как сам рубить дома не умел, а строиться нужно было, ведь семья, дети, хозяйство заводили. Помогали мне два брата Иван и Василий Яковлевы — благодарен им по сей день, царствие обоим небесное! — вздыхает по ушедшим друзьям пенсионер.
Потом Николай Иванович вспоминал жителей деревни, с кем рос, с кем вернулся в разгромленный войною Городок и трудился до самой пенсии в совхозе имени Тимирязева.
— Работал я и в лесхозе, но недолго. С тех пор на всю жизнь самым любимым занятием для меня была рубка леса. Ведь после войны много строили, нужна была древесина, а я любил работать в лесу, — продолжает мой собеседник.
И сейчас у ветерана в порядке все постройки, ухожен сад, а возле дома растёт целая аллея пушистых сосен.
Поговорили мы и о войне, которая многим поломала судьбы. Вот что вспоминает старожил:
— Наша деревня всегда отличалась крепкими, надёжными людьми. Мой дедушка Иван Николаевич Николаев с первых дней войны помогал партизанам. У нас во дворе их пряталось иной раз несколько десятков. В деревне об этом знали, но никто ни разу не сообщил немцам, не выдал деда. А погиб он уже в конце войны — подорвался на мине. Мой отец Иван Иванович Макаров прошёл три войны. Воевал в первую германскую, на финской кровь проливал, а тут и Великая Отечественная. Ушёл на фронт в первые июньские дни, а немец к нам пришёл в августе. В июле отец и его товарищи приехали в Городок на лошадях, я это хорошо помню, ведь мне шёл уже девятый год. Прошёл наш батя всю войну и остался цел. Приехал к нам в Татарию, куда я, мать да брат Лёша были эвакуированы. Звал маму в Тулу, где собирался ещё служить. Там и жильё было, и условия более менее подходящие для семейной жизни. Но мать, настрадавшаяся в эвакуации с двумя детьми, соскучившаяся по родным краям, категорически не желала ехать в Тулу. Поэтому мы и вернулись в сожжённую свою деревню. Вырыли землянку, стали обустраиваться, как и все, возвратившиеся назад.
На пустыре вырос Городок
— Картошки не было, поэтому меняли на Полисти вещи на картошку. Чистили её, сберегая глазки. Их укладывали на золу, срезом вниз, а серёдку ели. Так набрали немного глазков на посадку. Вскопали целину, посадили огородики. В местной реке Лютой после войны было много рыбы, правда, истребляли её тоже массово — глушили толом, зато было что в котелки положить. С каждым годом урожай был всё богаче, и мы уже не голодали. Потом закончилась служба у отца, и он вернулся домой, стало полегче матери — помощник вернулся. Деревня стала отстраиваться, преображаться — ряды домов, цветущие сады, обработанные огороды. Постепенно в Городке появились фермы с крупным рогатым скотом, стали пахать и засевать все окрестные поля. Рядом с деревней соорудили высокую вышку со смотровыми площадками, её называли в народе «маяк». Ох, и отборный сосняк на строительство был пущен! Этот маяк стоял возле Городка почти до 80‑х годов. В нашей деревне всех больше жителей было из семейства Васильевых: Александр Захарович, Тамара Захаровна, Мария Захаровна, Клавдия Захаровна, Пётр Захарович и т. д. Сейчас даже улица в Городке носит название «Захаровская», вот только нет уже в живых никого из большой этой семьи.
Жену себе я нашёл всё на той же Полисти, родом моя Вера была из деревни Красково. Народили двух дочек — Тоню и Валю. Жена всю жизнь, как и я, проработала в совхозе имени Тимирязева. Я шибко образованием не отличался, но работал на совесть, не жалея сил. Наверное, поэтому директора совхоза всегда величали меня по имени- отчеству. Иногда соседи говорили: «Николай Иванович, тебе всё денег мало что ли — опять очередную корову во хлев привёл?» А я отказать не мог, просили взять в аренду в совхозе — брал, ухаживал, сено косил, а молочко в совхоз сдавали.
Я ведь после смерти жены ещё десять лет один корову держал, — вздыхает Николай Иванович.
Поинтересовалась распорядком сегодняшнего дня городокского пенсионера.
— Теперь рано не встаю — из хозяйства только куры, собака да кот. В восьмом часу растоплю голландку, накормлю свою живность, сготовлю себе еду на день. У меня и газовая плита есть, а чего газ-то палить зря, печка-то всё равно топится.
Дома порядок наводят дочки. Приезжают на выходные, привозят продукты, лекарства — всё что необходимо. Одна живёт в Новгороде, вторая в Холме. Три внука у меня — хорошие ребята, я их строго воспитывал, с дисциплиной! Уже есть у меня и правнучка, так что я — прадед, — с гордостью заявляет ветеран.
Подводя итоги нашей беседы, спросила, как ветеран оценивает свою жизнь? И вот что услышала:
— На жизнь, как бы трудна она ни была, не жалуюсь — судьбою не обижен! Жил, любил свой край — и теперь люблю, уважал наш сельский народ, старался честно трудиться. Детей растил в вере, строгости, приучал к сельскому труду. Дочки и внуки меня не подвели, выросли достойными людьми. А что ещё нужно человеку?
Любовь ВАСИЛЬЕВА
Фото автора