Самый первый телефонный разговор в нашей стране состоялся 120 лет назад – между Санкт-Петербургом и Малой Вишерой.
Приобщение россиян в массовом порядке к телефонной связи началось с Высочайшего утверждения «Об устройстве городских телефонов». Мудрый документ снимал с государства ответственность за новое хлопотное дело. Утверждение гласило, что постройка и эксплуатация городских телефонных сетей в России может передаваться частным компаниям на срок до 20 лет, после чего все сооружения и постройки в рамках телефонного дела переходили в собственность государства.
На момент открытия международная компания телефонов Белла обслуживала всего 128 абонентов внутри Петербурга, среди которых банки, редакции газет, правление Балтийской железной дороги, многие государственные учреждения, но уже осенью того же года их число увеличилось до 259. Устанавливать телефон в то время означало сооружать хозяйство весом более 8 кг. У каждого абонента на квартире водружали: электросигнальный прибор Гилелянда, микрофон Блэка, телефон Белла и элемент Лекланже.
В первые годы телефон был до крайности дорогим удовольствием. И абонентская база росла за счёт тех, кто мог позволить себе выкладывать 250 рублей в год (роскошная шуба в самом дорогом магазине стоила 85 рублей). В случаях, когда телефонный аппарат был удалён от центральной телефонной станции более чем на три версты, абонент доплачивал сверх абонентской платы 50 рублей за каждую версту.
Исторический анекдот: только-только протянув провода, первыми на работу в телефонные компании призвали мужчин. Но они... «не потянули»: легко отвлекаются на посторонние вещи, часто ругаются. А вот первые «телефонные барышни» были образованны, терпеливы и вежливы. Молоды – от 18 до 25 лет, и не замужем – «дабы лишние думы и заботы не приводили к ошибкам при соединении». Даже «тактико-технические» характеристики телефонисток были строго регламентированы: высокий по тем временам рост (от 165 см) и длина туловища в сидячем положении с вытянутыми вверх руками не менее 128 см. Жалованье платили завидное – 30 рублей в месяц (квалифицированный рабочий получал в то время около 12-ти).
Работа «телефонной барышни» была сложной – 200 часов в месяц надо было сидеть на жёстком стуле с закреплённой на груди железной гарнитурой микрофона, тяжёлыми наушниками и быстро попадать штекерами в ячейки коммутатора, который стоял перед ней. За час так можно было осуществить до 170 вызовов (исключая «извините – занято»), но работа шла на износ.
Первая в Ленинграде автоматическая телефонная станция была введена в строй 1 октября 1932 года. В небольших городах, включая Вишеру, телефонистки соединяли абонентов ещё совсем недавно.
Не изволите ли откушать...
В январе 1851 года купец Андрей Миллер получил разрешение на содержание гостиниц и буфетов на станции Малая Вишера и других. 25 марта с ним и отставным поручиком Сергеем Карцевым заключили контракт на 6 лет. Однако первые буфеты и гостиницы были открыты ещё раньше. Тогда при осмотре станций архитектор Желязевич докладывал о «недостаточной опрятности содержания пассажирских домов... (главная причина нечистот – пребывание сторожей и официантов)».
После открытия дороги в ноябре 1851 года буфеты существовали при каждой станции. Буфеты, как и вагоны, были разных классов. У Бунина: «Вот и я выхожу, наконец, из поезда и... иду в первый класс. Полдень, везде пустота, огромный буфетный зал (мир богатых, свободных и знатных людей, приезжающих сюда с курьерскими!) чист и тих, блещет белизной столов, вазами и канделябрами на них...» («Жизнь Арсеньева»).
Маловишерский вокзал был первого класса. А вот что было, когда пришёл московский почтовый, для пассажиров попроще: «Буфетная зала жарка от народа, огней, запахов кухни, самовара, носятся, развевая фалды фраков, татары-лакеи...» Там же: «Легко представить себе, с какой поспешностью кинулся я в пахучий и светлый буфет и стал обжигаться какими-то вкуснейшими в мире щами!». Восторг героя не случаен: правила гласили, что в железнодорожных буфетах «все кушанья должны быть свежими, лучшего качества».
На больших станциях пассажиры обедали в ресторанах. «На вокзале Николаевской железной дороги встретились два приятеля: один толстый, другой тонкий. Толстый только что пообедал на вокзале, и губы его, подёрнутые маслом, лоснились, словно спелые вишни. Пахло от него хересом и флёрдоранжем» (А. Чехов «Толстый и тонкий»). В 1860-х французский журналист и путешественник Теофиль Готье описал обед на станции Бологое, как «разноплемённое пиршество, где говорят на большем количестве языков, чем у Вавилонской башни». В зале с тропическими растениями и редкой роскошью царила «приятная тепличная температура». «Стол был накрыт роскошно – с серебряными приборами и хрусталём, над которыми возвышались бутылки всевозможных форм и происхождения... официанты в чёрных фраках, белых галстуках и белых перчатках двигались вокруг стола и обслуживали с бесшумной поспешностью».
Ежегодно, во второй половине августа, в Малой Вишере происходит ярмарка. К этому времени сюда прибывают по железной дороге разныи мелочные товары (бакалейные и мануфактурные).
***
В посаде М. Вишера имеются меблированные комнаты, ценой от 50 к. до 2 руб. Обеды можно получить в клубе у эконома Ионаса и также на вокзале в буфете. Извозчиков на станции не имеется.
Из «Иллюстрированного путеводителя по Николаевской железной дороге», 1914 год.
