Она — последняя в Уторгоши живая девочка-партизанка.
Девяностолетняя Ольга Дмитриевна Тимофеева живёт на улице Базарной железнодорожной станции. Живёт с сыном, который, по словам здешнего ветеранского вожака Ангелины Петровны Епишиной, ухаживает за мамой не хуже доброй дочери. Она, хоть и слепая совсем, но ходит потихонечку по стенке, угадывая направления и предметы. Эта милая и добрая бабулечка осталась единственной в посёлке участницей войны, хоть и почему-то непризнанной. В грозовом 41‑м Оле было уже 13 лет, и она вскоре хорошо уяснила: на войне полагается умирать. Лучше, если, умирая, успеть сделать хоть что-нибудь для тех, кто бьёт страшного врага и гонит его с родной земли.
Историю этой маленькой бесстрашной защитницы Отечества Ангелина Петровна передала нам в подробностях. Она, история юной партизанки, записанная по её рассказам, хранится в местном музее. Долгая трагедия военных и послевоенных лет. С множеством имён и фамилий очевидцев, жутких эпизодов, понять и постичь которые можно лишь плача сердцем. И всё равно трудно и невыносимо больно.
Наши солдатики ушли лесом в Вяжище, потому что услышали, что немцы уже под Лугой. А они, фашисты на мотоциклах, уже тут как тут, в деревне Подмошье Людятинского сельсовета.
Гитлеровцы обосновались на постой по домам, как хозяева. Трудно было, боязно. Молодёжь, кто сумел, оказалась в лесу, в партизанском отряде Лукашевича. Вместе с другими — Нина и Тоня, сёстры Ольги, которую тогда все звали Лялей. А сама Ляля успела получить плёткой по спине от страшного, как ей показалось, огромного немца. Мама, Мария Степановна, долго заваривала травы и лечила дочке рану.
Однажды пришёл староста, который имел связь с партизанами, и попросил маму и тётю Олю Гусеву печь хлеб для лесных мстителей. «Печи русские, хлеб большой, на лопатах. Условное место для передачи — кормушка для коровы во хлеву, у окошечка. Немец-постоялец что-то заподозрил и однажды взял квашню да как даст днищем по голове девчушке, в кровь разбил. Мама кровь заговорила, волосы остригла, через тётю Машу Рыжову, у которой фашистский врач на постое пребывал, раздобыла лечебной мази. Подлечила, но след на голове Ольги Дмитриевны до сих пор не даёт забыть тот случай».
«...Немцы заставили старосту подыскать людей и построить в деревне виселицу. Тот стал призывать односельчан уходить в лес. Но Мария с дочкой уйти не успели. В болоте в Оклюжье были окружены партизаны. Враги подогнали танки, чтобы уничтожить отряд, и мололи наших ребят гусеницами, человеческое мясо по сторонам летело. Это происходило на глазах девочки. Один немец схватил её за плечо и, грязно ругаясь, кричал по-русски: «Смотри... Скоро всем вам такая участь будет!».
До зимы жили дома, а затем с помощью партизан ушли сначала в окопы на хутор Балашу, а потом — в лес. Там встретились с Ниной и Тоней. Сёстры однажды сказали: «Мама, мы будем перевозить из Оклюжья в Менюшу сотню раненых парней». С ними навязалась и Ляля. На одни дровни по двое раненых клали. У Ляли на дровнях оказался паренёк с оторванной ногой. Не довезла его девочка до медсанбата, умер по дороге, а она плакала.
В Менюше солдаты накормили девчонок, а командир приказал им ночью подвозить боеприпасы к Уторгоши, а оттуда раненых забирать и обратно везти. Так шли день за днём. Однажды снарядом оторвало от Лялиной лошади дровни, и девочка оказалась под ними придавленной. Через некоторое время примчалась к этому месту партизанка Настя на коне, Лялю вызволила. А она уже собралась умирать, уговаривая себя: «Ладно, это война, все помирают, так надо».
Возили снаряды и раненых бойцов до освобождения Шимска и Уторгоши. Но в свою деревню было не попасть — вся округа заминирована. Сапёры очищали территорию, девчонки закапывали обезвреженные мины и снаряды в ямы... Три месяца строили переход через Волхов в освобождённом Новгороде: конопатили понтоны, сплавляли на Волхов, кормили вшей, жили в кустах, мёрзли и голодали. Вернулись домой в августе, стали восстанавливать деревню и хозяйство. Жили все вместе в церкви — одна она и уцелела.
Много ещё страшного пришлось пережить маленькой Ляле. Детства не видела, молодости не видела, много и подолгу болела, но инвалидность не захотела получать... Вышла замуж, родила и вырастила четверых детей, долго работала сучкорубом в леспромхозе и поваром. Имеет массу наград за труд, юбилейных медалей...
Но её военный, ратный подвиг неоценим, как и подвиг множества её сверстников, маленьких освободителей родной земли.
Татьяна КОЗЛОВСКАЯ,
Фото из открытых архивных источников
.jpg?1750846496)
