История деревни начинается в далёкой древности. Краеведы предполагают: как минимум в середине XVI века.
«Первые письменные упоминания о деревне датированы 1564 годом. Как видно из текста писцовой книги, в те времена было в Глади всего 13 дворов, и владел ими Горнецкий монастырь.
Впоследствии Гладь, как и многие деревни Северо-Запада, постигло разорение Смутного времени, и в переписи 1678 года числится всего 6 крестьянских и бобыльских дворов. Это были не последние бедствия Глади. Во время Северной войны, когда шведы в этой местности чувствовали себя хозяевами и разоряли все селения, до которых могли дотянуться, население здесь ещё более убыло. К 1710 году, когда Пётр I отогнал шведов и провёл на отвоёванных территориях перепись, осталось в Глади, принадлежавшей тогда Горнецкому монастырю, всего три крестьянских двора.
Однако в Петровские времена жизнь на Северо-Западе России оживилась. Перестали угрожать этой местности шведы, к новой строящейся столице Санкт-Петербургу потянулись люди, товары. Деревня Гладь, находящаяся на Большой Боровицкой (Боровичской) дороге, тоже начала быстро расти, и в 1796 году в ней было уже 35 дворов.
В 1909 году деревня Гладь... насчитывала 131 дворовое место, где были расположены 132 жилых строения. Население деревни составляло 793 человека: 406 мужчин и 387 женщин. Ближайшее почтовое отделение находилось в 12 верстах, однако в самой деревне имелась школа и приходская церковь» (краеведческий сайт «Приволховье»: http://www.privolhovie.ru).
Оказавшись в Глади, мы сделали для себя много открытий, прониклись духом этого удивительного места и не торопились уезжать. Собственно, в деревню нас привело письмо. Его мы получили из Ярославля. Пожилая женщина просила поклониться могиле отца, прах которого покоится в братской могиле в Глади.
Воинское захоронение оказалось за старым деревенским кладбищем, вход на которое нас поразил: это были необычные ворота — каменные, сверху надпись — «1852 год». Само кладбище обнесено невысокой каменной оградой. На погосте много старых, заброшенных могил. Покоятся здесь и наши предки: родственники мужа по отцовской линии. Рядом с кладбищем до войны стояла деревянная церковь — Никольская. Вот что читаем у исследователя Ольги Васильевой (часто в этой публикации мы будем обращаться к её изысканиям):
«Издревле деревня Гладь относилась к приходу церкви села Горнешна. В Горнешенский приход входили само село Горнешно и несколько деревень. Деревня Гладь всегда была самым крупным населённым пунктом прихода... Поэтому в 1867 году на средства прихожан в Глади была построена отдельная однопрестольная церковь, посвящённая Святому Николаю Чудотворцу, которая была освящена 17 марта 1868 года. Церковь одноэтажная, деревянная, на каменном фундаменте, остатки которого можно видеть и сейчас. В одной связи с церковью была выстроена деревянная колокольня, крыши церкви и колокольни покрыты железом. Гладские жители вспоминают: «... церьков была деревянна, вся крашена, высокая церьков была, красивая... Крес такой громадный на церьквы был...».
Предположительно в 1939 году церковь закрыли. С ней связана одна из самых трагических историй деревни периода Великой Отечественной войны. Вот как о ней рассказывала Мария Николаевна Щёголева (газета «Родина» от 07.04.2005):
«...Немцы всех жителей деревни согнали в церковь... Молодая женщина не успела взять с собой грудного ребёнка... Один из немцев принёс его прямо в люльке. В церкви места всем не хватало — кто сидел, кто стоял: старики, женщины, дети... Страшно было, готовились к худшему. Люди верующие молились. Наши солдаты завязали бой... Мы слышали стрельбу и взрывы. Когда всё успокоилось, мужчины попытались выломать дверь. Мы оказались на свободе. Страшная картина предстала перед нами: много убитых, и наших, и немцев. Мы стали помогать переносить раненых на подводы, перевязывали, потом их отправляли в госпиталь».
К сожалению, церковь, пережившая и немецкую оккупацию, и бомбёжки, сгорела дотла не по вине врага. После тяжёлых боёв красноармейцы, которым негде было ночевать в разбитой и разорённой деревне, выбрали для ночлега здание церкви. Очевидцы рассказывали, что костёр солдаты развели прямо внутри — рядом с папертью.
Немцы дважды занимали деревню: осенью и зимой 1941 года. Они двигались на Тихвин и через Гладь пытались также пробиться к Малой Вишере и Боровичам. Но им помешали болота, единственной дорогой на которых была старинная аракчеевская, как называли её местные, — Боровицкий тракт. Дорога не выдержала тяжёлой немецкой техники. От неё не осталось практически ничего.
В общей сложности «под немцем» деревня находилась около трёх месяцев. Уроженец Глади Виктор Леонидович Стафеев рассказал нам о том, что во время войны на поле Варава, расположенном между Гладью и Юршевом, находился действующий военный аэродром: таким идеально ровным было поле. Его построили, когда ушли немцы. Сохранилось очень много фотографий и самого аэродрома, и лётчиков, хотели даже сделать в сельсовете экспозицию, но не успели. Началась перестройка, и стало не до неё.
Единственная водная артерия в деревне, она же местная достопримечательность — река Обуйка. Не будем касаться происхождения названий, связанных с деревней в целом, и названия реки в частности — это отдельная очень интересная тема. По воспоминаниям старожилов, речушка всегда была мелководной. Вот как рассказывает о ней в своём исследовании, в том числе и со слов старожилов, Ольга Васильева:
«Длина Обуйки составляет около 20 вёрст, а исток находится в озерке Буйском. Впадает Обуйка в реку Оскую близ деревень Горка и Дерева. В весеннее время речка эта была сплавной. «Ходили на сплав, не плотам сплавляли, а так. Берегом идеш и багром эты толкаиш, штоб токо не останавливалос. Залом-от наломаецца, перебёгу по бревну и уже с тово берега отпёхываю, штоб шли брёвна. Это весной, да. Пока наводнение, все ходят сплавлять лес. Зимой напилят, а весной сплавляют. Наложат свАлки у берега, со свалок накатают в рЕку, и идеш сплавляиш. Сплавляли до Оскуи, а там уже оскусски, там уже другии люди сплавляют...».
В летнее же время река была маловодной, мелкой, и купаться ходили на омут, расположенный ниже Глади по течению Обуйки. Омут этот называли «ГалОша». За ним располагался ещё один омут, который называли «Барский омут». Но купаться в нём не любили — говорили, что кто-то в этом омуте утонул. Перед самой войной решили вырыть ещё один омут, чуть дальше Галоши. Вырыли, омут наполнился водой, это дело решили отпраздновать. Всей деревней собрались на берегу, взяли еду, развели костерки. Еда в тот день осталась недоеденной: из деревни прибежал гонец с вестью, что началась война. Дальше вниз по Обуйке, почти у самого Юршева, в реке был ещё один омут, в котором купали лошадей. Он так и назывался «КонЕвий омут».
А вот о чём вспоминает Виктор Леонидович Стафеев:
— Корюшка сюда приплывала, много, с Ладоги, пока Волховскую ГЭС не построили. А речка очень мелкая была, рыбу вилками ловили, мелочь, конечно. И перемёты ставили. Это сейчас её углубили, да бобры сделали плотины — она и поднялась.
Мы уже упомянули, что во времена графа Аракчеева была построена дорога из Грузина до Боровичей. Проходила она по деревне Гладь. «В прошлом веке село Гладь располагалось на перекрёстке двух дорог: одна со станции Гряды в село Дерева вдоль берега речки Обуйки, другая из села Грузино в Боровичи, — пишет Ольга Васильева. — Последняя называлась Большая Боровицкая дорога и использовалась намного активнее, поскольку являлась почтовым трактом».
Сегодня по ней трудно проехать даже на специальной технике. Фактически её уже нет. А раньше из Глади до Боровичей на лошади можно было за день добраться: «... Мама с папой утром затемно выезжали и к вечеру уже в Боровичах были...» — говорили старожилы. «... Как подтверждают старые карты, наиболее древней является дорога из села Горнешно до села Дерева. На плане Генерального межевания 1781 года обозначена только эта дорога, идущая вдоль реки Обуйки: Боровицкая дорога в сторону Боровичей выходила из Глади с Заречной улицы, или просто ЗарекИ, как её называли гладские жители. Через километр дорога выныривала из леса в поля, это место так и называлось: «Просвет». Старики вспоминали, что до войны деревня тянулась почти на два километра и дома стояли до самого Просвета.
В другую сторону оровицкая дорога уходила на Грузино. Начиналась она с улицы Горной, или просто «с Горы». После выхода из деревни дорога эта делала небольшой изгиб, который назывался «Кривое Колено». За Кривым Коленом примерно через километр справа от дороги были небольшое возвышение и довольно большой камень. Это место называлось «Первый гОроб». Ещё километров через пять был «Второй гОроб». Здесь, на Втором горобе, примерно на половине дороги между Гладью и Грузином (от Глади до Грузина 12 километров), всегда стояла скамеечка. Последнюю скамеечку делал Евгений Иванович Петров — это было уже не один десяток лет назад, но её до сих пор подновляют, подкрашивают. У всех местных жителей принято на этом месте останавливаться, отдыхать, перекусывать, общаться. До войны дороги в окрестностях Глади были песчаные, но очень плотно укатанные. Часть дороги в сторону Грузина даже начали мостить камнем, но война помешала. «... До Грузина ходили как по асфальту, така была дорога плотненька, чистинька. А как трактора завелис, так все дороги исковеркали...». Дороги в деревне были выложены плоским камнем, поэтому там никогда не было грязи, после дождя всё моментально высыхало.
Глади четыре улицы — Гора, Подгорок, Никольская и ЗарекА. Та, по которой въезжаем в деревню, — Горная. Раньше при входе в деревню местность сначала повышалась, а потом довольно резко понижалась к реке и мосту. Сейчас эта гора сгладилась от времени, а в послевоенное время с Горы на Подгорок ребятишки зимой катались на санках, настолько крутым был склон.
По правую сторону от Горной — улица Никольская. Именно на ней стояла церковь. Дорожка была замощена булыжником. За деревней улица Никольская превращалась в дорогу на станцию Гряды, которая находилась от Глади в 16 километрах. Параллельно Никольской в сторону церкви шла «Святая дорожка», обсаженная берёзами. По этой дорожке выходили из церкви крестным ходом, по этой дорожке шли к кладбищу похоронные процессии.
«От перекрёстка улиц Горной и Никольской влево отходила дорога на Юршево, идущая вдоль Обуйки по её левому берегу, — так называемая «летняя дорога», — читаем на сайте «Приволховье». — Здесь же, на перекрёстке, в советские времена располагались совхозные мастерские, в которых стояли трактора и прочая сельскохозяйственная техника. Тут же неподалеку были небольшое пожарное депо и колхозная кузница.
Улица на противоположном берегу реки, идущая от моста через Обуйку в сторону деревни Рахмыжа, сейчас называется Заречная, а раньше просто говорили «Зарека», с ударением на второе «а». Домов на ней раньше было намного больше, чем сейчас, и стояли они намного теснее. Сразу за мостом влево от неё уходит ещё одна дорога на Юршево, идущая вдоль правого берега Обуйки — это «зимняя дорога».
О послевоенной Глади нам рассказал Виктор Леонидович Стафеев. Он родился и жил в деревне до 1964 года. В Глади были: клуб, начальная школа, сельсовет и библиотека. Праздники отмечали весело, всей деревней, зимой часто крутили кино.
— Летом ходили за грибами и ягодами, взрослым в огороде помогали, — вспоминает Виктор Леонидович деревенское детство. — В июле начинался сенокос. Давали и мне маленькие вилы, грабельки. Косить я ещё не умел. Отец был председателем сельсовета, мать — продавщицей. В колхозе не числились, поэтому хороших угодий семье не давали, в основном по опушкам. Один стог себе, два — колхозу. На корову надо три тонны, а нам надо было пять, шесть накосить. Я два года поработал в колхозе, овец пас. Жили бедно, но дружно.
До четвёртого класса Виктор ходил в школу в Глади. А потом — в деревскую восьмилетку, где учились ребята из всей округи. Десять километров пешком. Зимой на лошади, весной и осенью, пока сухо, — на велосипеде. Неделю жили там, в субботу отпускали, в понедельник утром возвращались обратно:
— Много собиралось, толпой идём. В интернате хорошо жили: печное отопление, кормили, продукты привозили родители. Школа была большая, учились в ней человек двести со всей округи. А восемь классов закончили и разъехались кто куда.
Кстати, в деревне Дерева жилых домов почти не было. Но зато были школа-восьмилетка и сельский совет. Она считалась центральной усадьбой колхоза им. Кирова. Как пояснила нам Ольга Валентиновна, скорее всего, так сложилось исторически: до революции здесь была помещичья усадьба, а бедный люд селился вокруг неё.
В колхозе им. Кирова было две фермы. Держали нетелей, так как со сбытом молока возникали проблемы. Нетелей много, большое стадо — по двести, триста голов. Конюшня, кузница, мастерские. А когда образовался совхоз с центральной усадьбой в Грузине, всё постепенно начало приходить в запустение. Технику забрали, дороги не было. Магазин закрыли. Одно слово: бесперспективная деревня. Люди начали уезжать в Грузино, Оскуй и Чудово. Семья Виктора Леонидовича покидала Гладь последней, в 1975 году. Виктор уехал намного раньше, когда исполнилось четырнадцать лет. Учился в Гатчине, по направлению военкомата окончил курсы шоферов, отслужил в армии, получил профессию и сорок лет жил и работал в городе на Неве. В родную деревню вернулся в девяностых, когда начали строить дорогу.
Нам очень понравилась Гладь — деревня с богатой историей, изучать которую можно бесконечно. В этой публикации мы лишь коснулись огромного пласта прошлого. Если вы заинтересовались и хотите узнать больше, обратитесь к краеведческому сайту «Приволховье».
Подготовила Светлана ЩЁГОЛЕВА,
Фото автора и с сайта
http://www.privolhovie.ru
