Николаю Павловичу НАУМОВУ 92 года. Несмотря на почтенный возраст, он точно помнит почти все имена, фамилии, даты и любые подробности своей насыщенной биографии. А вспомнить действительно есть что — довоенное детство, отрочество в лихую годину войны, послевоенную молодость, долгую службу в авиации...
Он родился 3 мая 1928 года в доме на улице Соколова, где, впрочем, мы с ним и встретились. Вышагнув когда-то за порог отчего дома, в него и вернулся спустя десятилетия. Отец Николая Павловича был гужбаном — так в те времена называли людей, занимающихся перевозкой грузов на личных лошадях. Мама работала счетоводом.
Николай рос спортивным ребёнком, это увлечение осталось на всю жизнь — он отлично катался на лыжах, мастерски играл в футбол, в своё время стал чемпионом Крестец по лыжному спорту, за что был награждён новенькой рубахой. Впоследствии серьёзно занимался боксом.
Строительство аэродрома в Крестцах началось в 1937 году, а уже в 1939‑м он был сдан в эксплуатацию. С этого времени у мальчишки и началась любовь к небу, определившая его дальнейшую жизнь. На квартире у Наумовых постоянно квартировали рядовые лётчики и офицеры, и подросток заворожённо слушал их рассказы о полётах, вдыхал запах кожаных курток, примерял лётные очки. Именно от них семья узнала, что начавшаяся война не будет короткой и лёгкой, как думало большинство мирных жителей, что впереди — тяжёлые времена.
Отец к тому времени уже работал в пожарной охране, семьи сотрудников стали эвакуировать, их семья переехала в Мошенской район, папа Николая остался в Крестцах, поскольку пожарная часть находилась на казарменном, фактически военном положении. Подростку тогда шёл четырнадцатый год, и его сразу же определили на работы в колхоз.
Спустя два месяца, когда наступление немцев на Новгород удалось остановить, он с мамой вернулся в Крестцы. Здесь было голодно. Школы не работали, Николай с товарищами копал кюветы возле ж/д станции, участвовал в строительстве дороги — теперь это скоростная трасса, а тогда — песчано-гравийное дорожное покрытие, основу под которое выкладывали деревянными стояками, которые вбивали огромной, тоже деревянной «бабой» в четыре руки. После этого они с матерью заготавливали лес для фронта. Стремительно взрослеющие и растущие парни, занимавшиеся тяжёлым физическим трудом, всё время хотели есть. Но за работу полагались лишь кусок хлеба, несколько кусков сахара и столовая ложка масла.
Когда в Крестцах развернулись многочисленные госпитали, на отвесном берегу Холовы была вырыта большая пещера, в ней установлена железная печка, на которой день и ночь кипятилось грязное, с кровью и вшами солдатское обмундирование. Выстиранную партию грузили в машину, которая привозила новую партию грязного белья, и отправляли обратно. Николай был при этой печке «кочегаром» — заготавливал дрова и поддерживал огонь. Рядом находилась пекарня, Николай с друзьями грузили хлеб, тем и подкармливались.
На месте бывшего универмага, теперешнего «Магнита» в годы войны располагался крытый рынок, здесь же разместился и вещевой склад, и в 1942 году Николай устроился работать сюда, уже официально. С фронта присылали старое обмундирование в обмен на новое. И его нужно было тщательно проверить на наличие солдатских медальонов, предназначенных для посмертной идентификации воинов.
Железнодорожный вокзал был объектом стратегически важным, через него осуществлялось продуктовое и вещевое снабжение, что становилось объектом систематических немецких бомбёжек с воздуха. Не раз и не два ребята становились свидетелями зловещих авианалётов. В один из таких дней из разбомбленного вагона выкатилась и разбилась бочка с огромной жирной селёдкой. Тот пир Николай Павлович помнит до сих пор — все, кто был рядом, и он сам, стали есть мясистую рыбу прямо так, неочищенной, чтобы хоть на несколько часов забыть мучительное чувство голода, насытиться. Долго, правда, этот импровизированный обед не продлился. Последовала команда возвращаться на склад, а набрать драгоценной добычи с собой никто то ли не осмелился, то ли не догадался.
Однако время шло, мама мальчика, женщина грамотная, работавшая уже начальником паспортного стола, была озабочена тем, что сын не имеет возможности продолжить обучение, и отправила его в Литвиново, где школа работала. Так что семилетку всё же окончить удалось.
Шёл 1944 год. Простудившись на пожаре и мучительно болея, 9 августа, умер отец. В этот же день Николай Наумов прочёл в газете заметку о том, что вторая Ленинградская спецшкола ВВС объявляет набор курсантов. Не зная совсем профиля обучения, несмотря на уговоры матери, буквально на перекладных парень отправился поступать в учебное заведение.
Оказалось, что на военный период школа базируется совсем не в городе на Неве, а в далёком городке Ойрот-Тура, нынешнем Горно-Алтайске на юге Западной Сибири. Пожалуй, годы пребывания там стали самыми жёсткими за военное время. Практически голодное существование, когда питались лишь тем, кто что сможет добыть у не менее голодного и нищего населения, пронизывающий холод (занятия проводились в нетопленом каменном здании, а преподавателя слушали полностью одетыми, укрывшись одеялами и тесно прижавшись друг к другу, чтобы не растерять драгоценное тепло) и огромное количество, полчища вшей, ведь мылись раз в сезон в еле тёплой бане. Насекомых было так много, что от них буквально шевелились куцые казённые одеяла. На все жалобы начальство отвечало: надо терпеть, скажут: ешьте жареные гвозди, будете есть как миленькие. Так что терпите, ребятушки, терпите. И ребятушки терпели, сжав зубы, верные мечте когда-нибудь самостоятельно взмыть в небо, хотя до этого было ох как далеко.
День Победы Николай и его сокурсники встретили здесь же, в Сибири. Всех ленинградцев в срочном порядке отправили в родной город, иногородних — в Свердловск. Однако до этого Николай Павлович успел побывать в Крестцах — когда приехал на побывку, мать его буквально не узнала. Пока гостил в родном доме, подумал, что всё же будет добиваться распределения в Ленинград, поближе к родине. Как добивался этого — отдельная история, взял руководство буквально измором, но остался в Ленинграде. Учился молодой человек хорошо, один из курса сдал на отлично сочинение, ему прочили золотую медаль, однако на одном из экзаменов подвело лишь то, что не успел выучить последний из билетов, он-то ему и попался, а вот медаль, увы, так и не досталась.
Как бы то ни было, после окончания спецшколы был направлен в Борисоглебское военное училище. Здесь-то впервые и сел за штурвал — сначала Як‑18, Як‑11. В 1951 году окончил Сталинградское авиационное училище и отбыл в полк, где летал на аэрокобрах, впоследствии — на реактивных МиГ‑15. Всего освоил шестнадцать типов самолётов.
В 1952 году был распределён в боевую часть в город Троицк Челябинской области. Здесь и служил. Его карьера шла по нарастающей. Лётчик, старший лётчик, командир звена, заместитель командира эскадрильи, командир эскадрильи, заместитель командира полка по лётной подготовке, замкомполка.
В 1967 году во время конфликта Египта с Израилем командованием полка была получена команда срочно подготовить самолёты, погрузить их на транспортные Ан‑12 и срочно вылететь в Каир. С группой техсостава и с напарником Николай Павлович прибыли в страну назначения, оперативно подготовили самолёты, облетали боевые машины и сдали их ВВС Египта. Конфликт, однако, быстро закончился, и через пару недель наши лётчики вернулись на Родину.
Служба продолжалась. К сожалению, не обошлось и без серьёзной травмы после аварийной посадки в 1977 году, когда, не приняв команды катапультироваться, пытаясь спасти самолёт в момент аварийной ситуации, совершил экстренную посадку.
Однако всё это уже в прошлом. С 1996 года Николай Павлович проживает в Крестцах, в родительском доме. У него две дочери и сын, шестеро внуков и девять правнуков. Это счастливая заботливая семья, чья жизнь во многом построена вокруг отца — интересного человека с богатой судьбой.
Оксана ЕГОРОВА
Фото из архива Н. П. Наумова
