Недавно наша односельчанка Валентина Петровна ФЁДОРОВА отметила 90‑летие. Поздравить её с замечательным юбилеем пришли не только родственники, но и представители местой власти.
— Да, как мы тогда жили, — не приведи Бог. Голодные, разутые-раздетые. А работать надо было с малолетства, в лесу, в кубатуре. Бывало, пока до леса прошлёпаешь пять вёрст по грязи, глядишь — а лаптишки-то уже развалились, а ведь ещё весь день впереди, на холоде...
Это Валентина Петровна — про послевоенное время, про лесозаготовки («кубатура»), на которые мобилизовывали колхозников, в том числе и несовершеннолетних подростков. Она сидит перед нами — маленькая, сухонькая. Казалось бы, откуда силы брались, чтобы пройти все тяжелейшие испытания той поры. А вот, поди ж ты, и сил достало, и здоровья дожить до такого примечательного юбилея. Девяносто лет — немногим подвластен этот рубеж.
Юбиляршу тепло поздравили глава района Сергей Горкин и председатель районного совета ветеранов Светлана Липова, одарив цветами и подарками, в числе которых и такой важный, как приветственный адрес-поздравление от имени Президента России Владимира Путина. А ещё соседка, Елена Носкова, пожаловала с цветами и подарком — тоже приятно. Теперь можно имениннице расслабиться, поделиться всем, что на душе, что наболело.
— Мы ведь с тёткой твоей, Тоней, вместях работали сразу после войны, — это уже Петровна в мой адрес. — Мне пятнадцать, ей того меньше. Бывало, пошлёт бригадир из-за реки, с Лужков, сено возить, да не на лошади, на быках. Ох, и намучаешься с ними, сволочами непослушными!
Помню, рассказывала тётя Тоня (Касаткина, в замужестве Гербова), как через Полу, едва покрывшуюся ледком, переправлялись с сеном, как провалились, а быки от них сбежали, потом бригадир честил девчонок почём зря... Как в «кубатуру» (на лесозаготовки) полураздетые ходили, непосильную для подростков норму в «плотных кубах» вырабатывали. Тоже с болью в голосе рассказывала, вот как Валентина Петровна сейчас. Досталось девчонкам. Теперь-то уж лет пятнадцать как нет Антонины на этом свете, а подружка оказалась покрепче.
Не от хорошей жизни гнали несовершеннолетних на тяжёлые работы. Только что закончившаяся война начисто выкосила мужскую половину, в иные деревни из двух-трёх десятков ушедших на фронт мужиков возвратились двое-трое. Как в соседней Дубровке. Да и Бору досталось лиха, потери — немалые. Ушли на войну Василий Лазарев, Осип и Пётр Смирновы, Пётр Хвалёв, Борис и Егор Ивановы, отец и сын Елисеевы, Павел Петухов, Алексей и Виктор Киселёвы.
Это только те, кого она, малолетка, в ту пору помнит. Вернулись несколько человек, большинство выживших подались в город, в Ленинград. Кому-то надо было заменить их на трудовой ниве. С тех пор жизнь в их деревеньке едва теплилась. При советской-то власти, при колхозах, ещё держались, а потом «реформаторская» разруха постаралась стереть никому не нужную деревню с лица земли.
— Валентина Петровна, а ведь в Бору сегодня никого не осталось. В феврале Шура Козлова умерла, последняя коренная жительница.
— Знаю, знаю. Так там же ещё какая-то городская дачница жила.
— Не захотела оставаться одна в деревне, в Руссу перебралась. Так что нет больше деревни...
— Охти мне!
Погрустнела Петровна, расстроилась — что ни говори, родные места.
— Я родом-то не из Бора, — уточняет она. — Мы туда перед самой войной, в конце тридцатых, переехали — те, кто уцелел от репрессий, как теперь говорят. До этого в Молвотицах жили. Наша семья, Смирновых, — купеческая, хорошо жили. Потом, когда раскулачили, в какой-то избушке ютились, пока мать с ребятишками в Бор не перебралась. Там до начала пятидесятых прожили, пока мама не уехала в Полу, а я — в Марёво.
Тоже невесёлая история из серии «Кто был всем, тот стал никем».
— У нас одна бригада была с Дубровкой. И бригадир из вашей деревни — помнишь Ивана-то Егорыча? Отправит нас на покос, но что бессильные девчонки могут? Не спрыгаться за взрослыми. Придёт Егорыч в конце дня, глянет: что-то вы, мол, девки, плохо работали, на трудодень не вытянуть.
— Так косы небитые, дядя Вань.
— Как так? Гурьяну наряд был — всем косцам отбивать.
— Ага, всем, он своим только косы наладит, а нам — кое-как.
Покачает головой Егорыч, сменит гнев на милость. Понимает же — что взять с несмышлёнышей, спасибо, хоть так-то помогают колхозу.
— Я красивая была, пела, плясала, — загорается Валентина Петровна на вопрос о замужестве. — Вот и присмотрел меня Саша. Он с 22‑го, старше меня на восемь лет, с первой-то женой не сложилось. Родом из деревни Тетерино, тоже в лесопункте работал сперва на заготовках, а потом трактористом. На «газгене», газогенераторном — были такие трактора, дровами топились, подкинешь чурку — и едешь. Он-то грамотный был, до войны даже семь классов окончил, потом в Новосибирске учился в ФЗУ, на плотника, оттуда и на войну взяли.
Об Александре Фёдоровиче разговор особый. В начале двухтысячных он был одним из последних в районе настоящих ветеранов Великой Отечественной, фронтовиков. В те годы писал о нём. Помнится, очерк назывался «Дошёл солдат до Эльбы». На войне Александр Фёдорович был связистом, сверхопасная профессия. «Дайте связь!», «Где связь?», «Мне нужна связь!» — орут командиры разного ранга. А связь на войне известно какая — проводная. Связист катушку с проводом — за спину, и вперёд, на поиск обрыва, под разрывами снарядов и мин, под пулями.
Александр Фёдорович участвовал в Курской битве, потом, прошагав пол-Европы, дошёл до Эльбы, где наши освободители встретились с союзниками, американцами. Заслужил несколько боевых наград, орденов и медалей. Выжил в огне войны, но сразу домой не вернулся, пришлось ещё срочную отслужить. Возвратился на родину только в конце сороковых. А здесь — своя война, свой фронт, только трудовой. На этом фронте и встретил Валентину. В 1952‑м поженились, в Марёво переехали.
— Пять лет по углам скитались, — сокрушается Петровна. — Натерпелись. Потом уже Саша дом перевёз из деревни Ляды, а ещё раньше эта изба стояла в Вётхом; на новом месте перестроил, обустроил — он же плотник. Дети у нас родились, Надя да Володя. В этом доме до сих пор живу, крепкий ещё. А мужа нет уже 13 лет.
Где теперь Ляды, где Вётхое? Где Александр Фёдорович...
Размолвка у них приключилась на закате жизни — у кого не бывает? Но теперь, спустя столько лет, Петровна отошла от обиды. Напротив, благодарна мужу: и за то, что крепкий дом построил, обеспечив ей бытовые удобства, и за то, что благодаря ему у неё теперь достойная пенсия. Сначала-то была — кот наплакал, а сегодня — за 20 тысяч рублей.
— Предложили в Пенсионном фонде: переходи на пенсию умершего мужа как жена фронтовика. Чего ж отказываться? Я ещё доплату получаю и за то, что он был инвалидом войны второй группы. Есть возможность внучатам отложить. Неча Бога гневить, хорошо живу. Сын с семьёй рядом, в Марёве, дочь с сыном в Ленинграде...
В Марёве Валентина Петровна нечасто меняла место работы. 26 лет оттрубила в редакции районной газеты уборщицей. А это — ежедневная уборка многочисленных помещений двухэтажного особняка у церкви (где почти 40 лет базировалась редакция, ныне — дом священника). За всё про всё — 60 рэ в месяц. Плюс за исполнение обязанностей истопника 30 рублей. А печей в здании — не одна и не две. Из-за того, что при расчётах пенсии не учли совместительство, первоначальное пособие и получилось ничтожным.
— Пятерых редакторов я пережила, — говорит Валентина Петровна. — За четверть-то века...
И называет пофамильно: Евлампиев, Чижиков, Обухов, Лавров, Шурганов.
(Тут уже мне пришла в голову аналогия: а сколько глав района сменилось при моём редакторстве? Посчитал: нынешний — четвёртый. Тоже неплохо).
...Пока Валентина Петровна повествовала собеседникам об эпизодах своей долгой и непростой жизни, родственники терпеливо ждали в соседней комнате своей очереди поздравить маму и бабушку, пообщаться за праздничным столом. Все пришли: сын Владимир с женой Галиной, их дочь Ольга с мужем Олегом и двумя детьми (старшая-то Лада уж школу заканчивает), дочь Надежда со взрослым сыном.
Общее фото — на память о нестандартном событии. А потом — застолье, где звучали поздравления и слова благодарности маме, бабушке и давно уже прабабушке, которая и в девяносто остаётся боевой, подвижной, активной и совсем не старой женщиной. Что ж, Петровна, несомненно, заслужила эти почести.
Анатолий КАСАТКИН
Фото автора
