На границе района

Когда-то была она шумной и оживлённой, а сейчас притихла, опустела. На зиму остаётся около 20 человек. Только летом приезжают сюда дети, внуки живущих здесь стариков, дачники, хотя и добираться неблизко. А придёт осень, затихает деревня до следующего года, пустеет часть домов.</p> <p style="text-align: justify;">В обширном краеведческом материале, собранном в библиотеке д. Петрово, сведений о Морозове не так уж и много, хотя деревня эта старая, основанная где-то в середине 16-го века. Библиотекарь Галина Михайловна Алексеева показала мне несколько разрозненных информаций, относящихся к первой половине прошлого века. В списке населённых мест Боровичского уезда Городищенской волости сказано, что Морозово расположено в 83 верстах от уездного города и железнодорожной станции, в 304 — от пароходной пристани и в трёх от волостного направления. Стоит оно на почтовом тракте Боровичи—Устюжна при озере Меглино. В нем было 34 занятых места, 42 жилых строения. Мужчин проживало 169, женщин — 107.</p> <p style="text-align: justify;">В населённом пункте имелся хлебный запасный магазин и мелочная лавка. Основным занятием жителей считалось земледелие. В этом же документе расписано сколько квартир числилось за становым приставом, земским начальником, почтовым управлением и т.д.</p> <p style="text-align: justify;">Ещё одно воспоминание об этих местах, относящееся к 1928 году, есть в книге Л.П. Грачёва «Дорога от Волхова» (1983 год издания). Только у него почему-то название деревни немного переиначено — Морозовка.<br />Леонид Павлович Грачёв — автор этой книги, был директором бумкомбината, Министром целлюлозно-бумажной промышленности, начальником Главпромиздата при Совете Министров СССР. Он рассказал о годах довоенных пятилеток, о войне.</p> <p style="text-align: justify;"><img src="images/stories/uverzori/48/Na_granice_rayona2.jpg" border="0" title="На границе района" style="float: right; margin: 10px;" />Отрывок о Морозове посвящался коллективизации. Его жители, особенно женщины, не хотели вступать в колхоз. Их пришлось долго убеждать и уговаривать, пока из 62 дворов 56 не записались в коллективное хозяйство.</p> <p style="text-align: justify;">Описание предвоенного селения 1939 года можно найти в воспоминаниях уроженца хутора Антоново Александра Ивановича Козырева. Он пишет: «Многие дома в деревне были крыты соломой, пожароопасные, окна маленькие, нераспашные, только у малой части окон сдвигалась в сторону полурамка в специальных пазах общей рамы.</p> <p style="text-align: justify;">Лес далеко, ближний вырублен на дрова, зарос сплошным кустарником, труднопроходимым. Хорошая начальная школа. Просторная, высокая, светлая на высоком фундаменте — цокольном, сложенном из колотого камня на цементном растворе. Умели строить при царе».</p> <p style="text-align: justify;">Всякое бывало в её жизни её, видела она времена, когда звучал детский смех, в полях колосились хлеба, по улице проходило сытое стадо. Многое из этого уже в прошлом, а от былого осталась небольшая ферма и магазин, снабжающий население всем необходимым.<br /><br /><strong>От добра добра не ищут</strong><br /><br />Когда-то давно мне уже приходилось бывать в гостях у Валентины Николаевны Фёдоровой — многодетной матери, доярки Морозовской фермы. Вот потому при новой встрече было интересно расспросить её о детях, работе, деревенской жизни.</p> <p style="text-align: justify;">За прошедшие с той поры годы многое изменилось в этом доме. Подросли бывшие тогда маленькими, ребятишки. У старшего из сыновей уже появилась своя семья, а у Валентины подрастает внучка, которую она нянчила с первых дней, пока молодой отец служил в армии. То, что молодёжь рано записала её в бабушки, женщина не переживает, ей нравится, когда по дому топочут крохотные ножки. Свои-то большие, даже самая младшая — Настя уже заканчивает второй класс. Уже работает и дочь, так что теперь стало немного легче.</p> <p style="text-align: justify;">Не обошло эту дружную семью и горе: несколько лет назад погиб один из сынов. Тяжело перенесла Валентина эту утрату, но с такой оравой некогда плакать, а боль загнала глубоко в сердце.</p> <p style="text-align: justify;">Школьники Коля, Костя и Настя всю неделю живут в Ореховно в интернате, приезжают на выходные и каникулы. Мальчишки — помощники маме во всём: и дома помогут, и на ферму бегают. Прошлым летом они не бездельничали, заработали на собственный компьютер, прекрасно понимая, что матери и без того нелегко, рассчитывать она может только на себя. Корову Валентина сейчас не держит, но есть на подворье телёнок, поросёнок — подспорье для большой семьи.</p> <p style="text-align: justify;">Когда она собирается вместе — в комнатах становится шумно, весело, тесно, везде молодёжь. Здесь нет запрета на друзей. Как считает Валентина Николаевна, пусть лучше все будут на виду. Тогда и на душе спокойнее. Она и так болит то за одного, то за другого…</p> <p style="text-align: justify;">По профессии женщина медик, но когда приехала в родные места, то работа нашлась только на ферме. Да и куда малышей денешь: садик-то только в Петрове, а так день свободен.</p> <p style="text-align: justify;"><img src="images/stories/uverzori/48/Na_granice_rayona.jpg" border="0" title="На границе района" style="float: left; margin: 10px;" />Вроде бы и недавно это было, а пролетело почти два десятка лет. Не стало за это время колхоза «Пример», а другие названия хозяйства все и не упомнить. От большой фермы осталось меньше сотни коров. И доярок тоже две — она да Татьяна Журавлёва, на которой лежит заведование маленьким коллективом, где, кроме них, ещё дежурные. За последние месяцы, по словам Валентины Николаевны, ситуация на дворе стала меняться к лучшему. Коровы сыты, даже дрожжи им выпаивают, есть комбикорма, зато и надои растут. Взводится искусственное осеменение, значит, отёлы пойдут равномерно.</p> <p style="text-align: justify;">Что особенно важно для животноводов, зарплата у них сейчас для деревни неплохая, ведь других доходов здесь просто нет: Конечно, даются эти деньги непросто, но кто не ленив, тому не привыкать к труду.</p> <p style="text-align: justify;">К пяти утра спешат женщины к своим бурёнкам. Руки привычно выполняют знакомые операции: кормление, дойка. Потом телят надо напоить, а их в конце марта уже было два с лишним десятка. Днём и вечером тоже надо бежать на дойку.</p> <p style="text-align: justify;">Рассказывая о жизни и делах, отметила моя собеседница, что сейчас появилась надежда на лучшее. Уехать куда-то — нужны деньги, а если и дома есть дело, от добра добра не ищут.<br /><br /><strong>Эх, лапти, да лапти… </strong><br />Когда-то повседневная обувь русского крестьянина — лапти давно стали музейными экспонатами. Если теперь их и плетут, то только для забавы туристам. Увозят такую экзотику иностранцы, чтобы похвалиться перед знакомыми.</p> <p style="text-align: justify;">Умельцев, умеющих работать с берестой, у нас почти не осталось. Один из них — житель Морозова Геннадий Григорьевич Ланцов. Он-то и рассказал о секретах мастерства.</p> <p style="text-align: justify;">Слово костыг (приспособление для плетения лаптей) я слышала, но видеть его никогда не доводилось. И вот наконец-то держу в руках увесистую изогнутую «ложку» с круглой нашлёпкой на конце. Значит вот он какой, придуманный бог весть когда инструмент.</p> <p style="text-align: justify;">Геннадий Григорьевич, взяв моток тонких эластичных полосок бересты, продолжал объяснять что да как делается. Оказывается, годится для изделий не всякая береза. Запасают бересту после Троицы определённое время. Вреда дереву от этого нет, ведь снимается только тонкий слой коры. Её очищают, нарезают нужной ширины и лишь потом можно приниматься за дело.</p> <p style="text-align: justify;">Корзинки, солонки, хлебницы, лукошки, кепки, тапки и, конечно, лапти… Сколько их за свою жизнь он сплел, не пересчитать. Продавать свои поделки Геннадий Григорьевич не продавал, из-за цены не торговался частенько отдавал понравившуюся корзинку «за так», мол, бери, ещё сделаю. До всего доходил сам, правда, видел когда-то, как работали деревенские умельцы.</p> <p style="text-align: justify;">Детство парнишки пришлось на войну. Рос он старшим в семье, поэтому рано стал самостоятельным. Как и все сельские пацаны, лет с десяти трудился Генка в колхозе, делал всё, что поручат, а с двенадцати годков приставили его к стаду. Несколько лет пас коров до армии, вернулся к ним и после службы.</p> <p style="text-align: justify;">С мая до Покрова, а то и дольше, скот находился на пастбище, частенько пасли его в лесу. А там гляди и гляди в оба, как бы какая бурёнка не потерялась, не повредила ногу. Хоть и один находился при них, беготни хватали. Дождь ли, жара, никуда не уйдёшь, не спрячешься под крышей.</p> <p style="text-align: justify;">Когда сытые животные отдыхали, брал Геннадий нож и отправлялся за берестой: делать-то что-то надо. Потихоньку освоил эту науку. За день, если старался, лапоточки вполне изготовить можно. Получались они аккуратные, лёгкие, удобные. Ноги в такой обувке не потели, всегда оставались сухими. Да и не жалко трепать по корням да кочкам. Разорвутся, материал на новые всегда под рукой. Прознали про умение Ланцова люди, стали просить сплести оригинальную вещицу. Когда пас он стадо у дороги (раньше на Пестово ездили через Морозово), не раз останавливались проезжие водители и терпеливо ждали, пока закончит мастер очередное изделие.</p> <p style="text-align: justify;">За долгие годы в пастухах изучил Геннадий Григорьевич все повадки животных, знал каждую корову в стаде, старался накормить их досыта.</p> <p style="text-align: justify;">В животноводстве трудилась Антонина Яковлевна — супруга, с которой прожито уже без малого полвека. Пока была помоложе, она всё же мирилась с тем, что с весны до поздней осени все домашние заботы лежали на её плечах: огород, хозяйство, а потом стала поругивать мужа и даже «грозить» разводом. Да и он стал подумывать о другом деле — как-никак два инфаркта перенёс, ноги от резиновых сапог побаливать стали. Пришлось перейти в бригаду по наряду. А вечерами в свободное время руки уже сами тянулись к бересте. Она ведь словно живая — тёплая, мягкая, гибкая.</p> <p style="text-align: justify;">Жалеет ветеран, что забывают сейчас старые ремёсла, а они — напоминание нам о предках. Некому передать ему своё умение. Сыновья, пока росли, не очень-то интересовались увлечением отца. Теперь одного уже нет в живых, второй в городе. Служил он в милиции, несколько раз был в горячих точках. Волнения и тревоги за кровинку тоже подорвали здоровье родителям. А за любимым делом боль у отца как-то отступала.</p> <p style="text-align: justify;">Сейчас редко берётся Геннадий Григорьевич за плетение, хотя всё нужное у него всегда в запасе. Народ, кто знает о его мастерстве, звонят, спрашивают. Да годы уже не те, здоровье подводит. И всё же иногда садится он поближе к свету, берёт в руки инструмент и уносят мысли далеко в прошлое, куда, увы, нет возврата.</p> <p style="text-align: right;"><br /><strong>Фото автора</strong></p>