Малинова Людмила Ивановна в воскресенье отметила своё 90‑летие.Накануне мы беседовали с ней на её уютной кухоньке. Людмила Ивановна охотно вспоминала прожитые годы.
Очень я петь любила!
— Теперь молодёжь жалуется на тяжелую жизнь, — говорила она мне, — а жаловаться-то им и не на что: одеты, обуты, есть что поесть. А наша жизнь какой трудной была! Помню, мама напечёт преснушек из ячменя или, уходя на работу, скажет: «Дети, там картошка в золе, в печке», — вот и вся наша еда. Морковки натаскаем, пойдём к Осиновику — ручью, моем и едим, пока всю не съедим, не уйдём. А дудки вкусные около Борка (Борков) росли, мы туда ходили их есть.
Родилась Людмила Ивановна в деревне Осиновик. В семье было девять детей.
— Деревня наша Осиновик образовалась, когда в Сомино всем стало не хватать земли. Вот собрались люди и основали новую деревню — Осиновик. А сюда, в Иловенку, я замуж вышла. Я с детства привыкла работать, — рассказывает юбиляр, — и люблю работать. Помню, мама уходит на работу, а мне показывает, сколько выполоть надо — большое поле. Я полю и пою, очень петь любила, устану — полежу в борозде, и снова за работу. Война началась — мне десять лет было. Я помню, как мы убежали из деревни, спрятались у Шелони: берег-то высокий, мы в нём вырыли ямы, там и хоронились. А лето же, жара, мы, ребятишки, — купаться в реку, а бой как начнётся, через реку снаряды полетят — мы снова по ямам. А чуть утихнет — опять купаться, не понимали опасности.
Осиновик сгорел ещё в начале войны почти весь, осталось три дома, и наш уцелел. Из леса вернулись — жили в банях, а женщины сами лес пилили, возили и рубили себе какие-никакие избушки: как-то надо было жить. Какая красивая деревня была Осиновик, берёзы по одной стороне!
Сначала немцы стояли в деревне, под берёзами раскинули палатки, по домам не жили. Я помню, у нас за огородом вырыли окоп, сначала маленький, а потом побольше — семья-то большая. Высунулась я как-то из этой землянки и вижу ноги двух немцев, они схватили овцу и тащат — тоже есть хотели. Люди-то попрятались, а скотина осталась. Вот так я впервые немцев увидела.
Потом фронт пошел дальше вглубь страны, и эти солдаты ушли. А в деревню приехали немцы, поляки — в нашем доме они заняли большую комнату, а мы всей семьёй ютились в кухоньке. Помню, маме к печке всего один узенький проход был, а пол весь застелен «постелями», а набиты они были сеном и соломой. Эти немцы заготавливали лес, а так называемые добровольцы из наших на конях отвозили его на станцию. Лес наш отправляли в Германию. Эти немцы не были злыми, за время жизни с нами бок о бок они научились понимать по-русски. Даже с нами, детьми, в рюхи на улице играли. А брат мой, на четыре года меня старше, был такой бедовый! Мама всё и говорила: «Убьют тебя немцы». Соберутся немцы в доме, он берёт домино, строит домики и начинает играть, как будто самолёт летает над домами, и приговаривает: «Это наши немцев бомбят, разбомбим немцев!». Потом он в партизаны ушел, брат мой Анатолий, а после освобождения — на фронт. Пришёл с войны весь израненный. В колхозе говорили, что он ленится, работать не хочет, а он не мог: всё время воду пил. Так и умер молодой, не восстановился после тяжелого ранения.
Потом фронт стал приближаться, и нам даже слышны стали звуки боя, «катюши» бомбили. Папа мой и говорит поляку, что у нас жил: «Идусь, никак вас гонят?» «Ой, да я веник сжую, — отвечает тот, — но нас отсюда никогда не выгонят!» А их погнали, мы снова тогда в лес ушли.
А как закончилась война, председатель ехал по деревне и кричал: «Война закончилась!» Я не помню, обулась или босиком бежала в Сольцы, а там на площади играют и поют — вот это конец войны!
Я танцевала легко!
Двадцать лет я отработала дояркой на ферме. Какая работа тогда была: доили руками, это когда уже аппараты появились! Выходных и отпусков у нас не было. А так группа четырнадцать коров: всех подоить, молоко отнести. Я два полных ведра по 14 литров беру на коромысло и ведро в руку, чтобы мне сразу принести и бидон наполнить, вот с тех пор плечо-то и опустилось. Не жалели себя. Вручную корма носили, барду в вёдрах. А потом решили, чтобы барда летом была, залили силосную яму, так мы баграми оттуда её черпали и во двор носили. И напоить же коров надо было — поилок не было. Это уже когда председателем стал Колотнеча Андрей Максимович, он очень много сделал для облегчения труда доярок (и платить нам тогда стали больше): сразу же привезли большой чан, барду стали в него выливать, а от него шланг пустили прямо во двор — это насколько легче нам стало! Появились аппараты, потом автоматические поилки. А я стала заведующей фермой и в этой должности двенадцать лет отработала. Эта работа полегче физически, так ещё днём успевала сбегать на лён. Да я на льне работала до последнего, можно сказать, мне уж 70 лет исполнилось. Сказала сыну: корову держать больше не буду, а на лён председатель всё просил сходить. И мы, бабушки, собирались и шли: в коклюшки свяжем, потом в бабки соберём, поставим. Вот у меня и наработано 47 лет стажа. Господь ты мой, как я всё это выдержала? Я любила очень коров, помню, как не хотела свою группу отдавать, когда меня заведующей фермой назначили. А свою корову сыну отдала, он и говорит мне: « А что корова-то всё ко мне голову подворачивает?». А ей же между рогов не достать — бывало, придет она с поля, я и чешу ей между рогов, вот она и привыкла.
Муж у меня болел, я вдовой осталась, когда мне 54 года было. Двоих сыновей мы с ним вырастили, а теперь у меня три внучки, пять правнуков.
Хоть бедно мы жили, а весело: в гости друг к другу ходили, приносили что есть и праздники хорошо отмечали. 21 сентября в Осиновике престольный праздник — Богородице, так есть фотография — 21 человек в гостях нас, молодых пар. Я танцевала легко!
У меня медалей много было и ордена: Красного Знамени и Ленина, да всё сгорело в пожаре. Дом наш сгорел, а этот дом нам колхоз построил.
Достали фотоальбом. Лица односельчан, родных, большая фотография ветеранов войны, собравшихся в 1965 году в честь 20‑летия Победы. Всё это мужчины, пришедшие с фронта: жители соседних деревень Осиновик, Сомино, Иловенка — больше 70 человек!
— На этом фото мы с Надей Корневой — доярки, наверное, в красном уголке, — Людмила Ивановна улыбается, словно встретила Надю вновь (сама Людмила Ивановна — на фото справа).
Вот она — жизнь длиной в 90 лет. Сколько в ней событий, людей, историй, потерь и радостей, разве вместишь всё в одну газетную статью!
— О бабушкиной жизни можно книгу написать, — сказала внучка Людмилы Ивановны, — встречая меня.
Ожидая моего приезда, она слушала бабушкины рассказы. А в этих рассказах — простая, незатейливая и от того самая настоящая и ценная житейская мудрость. Хорошо, когда есть у кого её перенимать.
Ольга КАРПОВА
Фото автора и из архива Людмилы Малиновой
