Накануне дня памяти жертв Ленинградской блокады своими воспоминаниями поделилась Раиса Михайловна Горбачёва, удивительная женщина, коренная ленинградка, блокадница, и в то же время — наша, ореховская...
Родилась Раиса Михайловна в Ленинграде в 1937 году. Её родители, Моисей Ефимович — портной и Софья Александровна — солистка Украинской капеллы, переехали туда с Украины в 1932 году. Отец продолжил работать по специальности, а мама занималась детьми.
20 июня 1941 года Софья Александровна с дочками выехала под Винницу навестить родных. А 22 июня они уже штурмовали поезд, следующий обратно в Ленинград, — Раю буквально закинули в вагон. До дома добирались под бомбежками неделю.
Старшую сестру со школой увезли в Сибирь, под Тюмень. Хотели и Раю взять, но мать побоялась отпустить: «Как ещё жизнь повернётся, пусть хоть одна дочка будет при мне».
Первое время родители работали вместе, шили обмундирование для солдат, а ночью сбрасывали с крыш зажигалки. По дороге домой собирали палки, доски, чтобы растопить печку. В топку ставили сковороду и наливали в неё столярный клей — это был ужин для мамы и папы. Дочке мазали кусочек хлеба ещё довоенной горчицей. Запивали кипятком. Жили они в коммунальной квартире на семь семей. Пожилая уже соседка, доктор медицинских наук, приглядывала за детишками днём. Как только объявлялась воздушная тревога, женщина собирала детей и уводила в бомбоубежище. На этот случай в углу комнаты висела авоська с бутылкой воды и сухариком, которую Рая брала с собой.
А потом на фронт ушёл отец, и мама с Раей переехали жить к бабушке. Дед умер, его тело забрали дружинницы — 17‑летние девушки, в обязанности которых входило собирать покойников. Дед был похоронен на Пискарёвском кладбище.
Мать с бабушкой продолжали работать, а пятилетняя девочка сидела дома одна:
В узкой комнате на подоконнике
Девочка маленькая сидит.
Страшно, грустно, одиноко.
Лишь старинный будильник стучит.
...Раиса Михайловна не ест масло. Почему? Однажды мама на рынке обменяла свою каракулевую шубу на 200 граммов масла. Принесла домой, положила на блюдце и в застекленный шкаф на полочку поставила. Ушла на работу. А есть хочется страшно! Девочка продвигает стул, пальцем отковыривает кусочек маслица — и в рот. Немного погодя ещё раз... А вечером видит, что блюдце-то пустое! Она — в кровать, под одеяло, плачет. Что маме сказать? Так и уснула. Мать с бабушкой приходят, девочка лежит, не шевелится. Испугались — неужели умерла? От их плача Рая проснулась и опять ревёт: что делать, масло-то съела! Долго мама успокаивала дочку, главное — жива!
Самая страшная зима была в 42‑м. У Раи от голода отнялись ноги. Могла только по кровати ползать. В апреле их решили эвакуировать, пока лёд на Ладоге держится. Повезло, что морозы стояли, но лёд уже крошился. Бомбёжка, многие машины проваливались, а их грузовик прорвался.
Потом их везли в товарном вагоне. На нарах, покрытых сеном: «Нас в теплушках везли к теплу». Дальше двигались на пароме по Волге в Астрахань. Налетели немцы, сбросили бомбу, паром как разрубило на две части: на одной половине дети, на другой — родители. Плач, крики! Рая оказалась на руках военного, кричит: «Мамочка!». Подбегает Софья Александровна, хватает Раю, а та отбивается — не узнала маму, поседевшую в одночасье...
Из Астрахани семья попала в Ташкент. Там, в госпитале, лежал старший брат Софьи Александровны. Оставлял он их в Ташкенте, но мать поехала под Тюмень за старшей дочерью, в село Лабино близ станции Юрга. Девочка жила в интернате, а Раю с матерью поселили у колхозницы, которой Раиса Михайловна благодарна от всей души по сей день — та выходила Раю, подняла на ноги. В то время колхозные телята стояли в хлевах у жителей. Поутру этим телятам развозили обрат, и хозяйка поила им девочку. Будила спозаранку, и Рая пила вместе с телятами — так и встала на ножки.
В первый класс Раиса пошла тут же, в деревне. Вспоминает, как её учили читать:
— Р и А — ра, М и А — ма, что получается?
— Окно!
А Софья Александровна, абсолютно городская женщина, работала в колхозе. Ездила по окрестным деревням на лошади собирать продналог. Волки, морозы, распутица... А деваться некуда.
8 мая 1945 года объявили, что война закончилась, и мать сразу же засобиралась в Ленинград. Как добрались только, какими путями? В город пускали только тех, у кого есть жильё. А в их квартире жил уже (незаконно) солдат-инвалид. Жена брата их не взяла, объяснив, что, мол, квартира маленькая. А взяла подруга Софьи Александровны — Фрида, хотя у неё в девятиметровой комнате жили уже семь человек. Протянули так месяц, а 6 августа, счастье какое, вернулся отец! Через неделю вернули комнату (тому солдату нашли другое жильё). И начали по-новому обустраивать жизнь. Сосед подарил шкаф одностворчатый, соседка с первого этажа — сундук, на котором Рая спала до 9 класса.
Раиса Михайловна вспоминает 46–47‑й голодные годы. Часто её обедом были кусочек хлеба и эскимо, в то время очень дешёвое. Или две вареных картофелины, которыми девочка делилась с пленными немцами. Немцы, ободранные, жалкие, разбирали разрушенные дома. А у маленьких девчонок, проходящих мимо, сердце разрывалось от жалости и страха.
45‑й... Майским днём
Мы с подружками идём
В школу ту, что за углом.
И несу я за спиной
Нет, не ранец, не портфель,
Где же мне их взять теперь?
В сумочке из тряпки книжки и тетрадки.
Вдруг навстречу по дороге
Шаркают чужие ноги.
Грязные, небритые, худые,
Старые и молодые.
Пленных немцев движется колонна,
Глядя в землю обречённо.
Мечтали, что пройдёте вы
По Невскому победным маршем.
Теперь отстраиваете заново
Дома разрушенные наши.
Стоим мы — малые девчонки,
И молча смотрим в эти лица.
Жаль, не умеем мы ещё
Своей победой насладиться.
В школе Раиса училась хорошо, посещала хоровой кружок при Ленинградском дворце пионеров, где пела вместе с Еленой Образцовой, занималась лёгкой атлетикой в школе Алексеева.
В 1954 году поступила в институт им. Герцена на факультет немецкого языка. Хотела параллельно учиться в консерватории, но ректор института не позволил, и Рая, посоветовавшись с родителями, выбрала педагогику. В 1959-м закончила с одной четвёркой.
Ленинградок в то время не оставляли в городе, и Раиса Михайловна выбрала работу в Новгородской области в деревне Ореховно Мошенского района. И не пожалела! «Замечательный педагогический коллектив, рядом с ними я училась учить».
Кроме уроков Раиса Михайловна вела волейбольную секцию, организовала хоровой кружок. Была активной участницей художественной самодеятельности, организатором хора при доме культуры. Однажды пришлось ехать в Новгород на конкурс самодеятельности. Все грамоты завоевали там. Одну — за выступление ансамбля механизаторов колхоза «Советская Россия», когда десять мужиков в чёрных костюмах, белоснежных рубашках вышли на сцену. И как спели! Вторую получили за выступление духового оркестра — это из деревни-то! За вокальный номер в исполнении Раисы Михайловны под аккомпанемент этого духового оркестра под руководством Ф. П. Калинина — ещё одна грамота. Это был фурор!
После Ореховно Раиса Михайловна работала методистом и инспектором Лен-облоно. Но хотелось непосредственной работы с детьми, и с 1985 года она снова учитель — истории и культуры Петербурга и воспитатель школы-интерната. 49 лет педагогического стажа, Заслуженный учитель РСФСР, прекрасная, талантливая женщина!
61 год связывает Раису Михайловну с Ореховно. Она — активный участник местной самодеятельности, охотно делится воспоминаниями с молодёжью, никогда не откажет в помощи и совете. Здоровья, долголетия, творческой активности Вам, уважаемая Раиса Михайловна!
Елена ЕРМАКОВА
Фото автора
