С десяток наших односельчанок отмечают нынче 90‑летний юбилей. Одна из них — Мария Павловна ТИХОМИРОВА.
Вера в справедливость
Мария Павловна ждала. Сегодня ей исполнялось, шутка ли сказать, 90, и она ждала визита начальства, районной администрации: должны же вспомнить о ней, как о других почтенных ветеранах, прийти и поздравить с юбилеем...
Они, пожилые, много потрудившиеся, но за десятилетия на пенсии основательно подзабытые и односельчанами, и начальством, всегда ждут. Ждут, что когда-то вспомнят о них, непризнанных «детях войны», о тех, кто в трудные послевоенные десятилетия, не щадя здоровья, все силы отдавал государству (в лице колхозов и леспромхозов), как сказали бы сейчас: «работали на развитие района». Что им пришлось вынести — последующим поколениям и не снилось...
У них, «рождённых в СССР», детей своего времени, чувство социальной справедливости — изначально в крови. Поэтому так и реагируют они на несправедливость в жизни, в быту, считая, что каждому должно воздаваться по заслугам, в том числе и почестей. Они-то точно это заслужили. Потому и ждут признания и немножечко внимания, так дорогих на старости лет!
Мария Павловна не обманулась в ожиданиях, — дождалась. Пришли поздравить её с 90‑летием и глава района Сергей Горкин, и его зам по социальным вопросам Наталья Голубева, и председатель Совета ветеранов Светлана Липова. Цветы, скромные подарочки, добрые слова признательности и поздравлений: что ещё надо пожилому человеку?
— Спасибо, спасибо! — повторяла рефреном растроганная Мария Павловна...
По разнарядке — в Намошье
В Молвотицком районе Маша, тогда ещё не Тихомирова, появилась, так сказать, по разнарядке — в традициях советской эпохи. Она-то сама из Волотовского района, но попала под молодёжный набор на лесной фронт (после войны — главный у нас) и «загремела» на самую окраину Молвотицкого района, в Намошский лесопункт. Самый настоящий медвежий угол: до райцентра — 25 вёрст. Даже немцы в войну сюда не добрались (чем и воспользовались местные партизаны, базировавшиеся здесь — подальше от оккупантов).
Но новое место жительства понравилось: вокруг красивые леса и болота, полно грибов и ягод. Правда, в те годы не до даров природы было тем, кто работал в лесу: для выполнения нормы по лесозаготовке надо было весь день трудиться не разгибая спины. Здесь же, на лесоповале, и суженого своего встретила — местного жителя Мишу Тихомирова, шофёра леспромхоза. В 1956 году и свадьбу сыграли, «расписались», как тогда говорили. Маша к тому времени была серьёзной девушкой — 26 лет. Стали молодые жить-поживать, скоро и доченька родилась, Танюшкой назвали.
Маша сначала на так называемом нижнем складе работала — там, где раскряжёвывали лес в преддверии сплава, а потом лет двадцать — сучкорубом. В зной и дождь, при засилье комаров, мошек да слепней, а зимой по колено в снегу. Кто самостоятельно заготавливал хотя бы дрова, тому не надо объяснять, как тяжело в лесу. За неделю заготовки наешься досыта этой «романтики», а тут — десятки лет, изо дня в день...
Но, перефразируя народную мудрость, Мария Павловна трудом праведным не нажила палат каменных (как, впрочем, и другие её ровесники, «дети войны»). Похоже, единственное её богатство — честно прожитая жизнь. Её года, так сказать. И сейчас, когда живёт она на склоне лет в семье любящей дочери, в тепле и уюте, когда не нужно думать о хлебе насущном, её мысли — о том самом прошлом. В сельской тишине, так располагающий к воспоминаниям, к ностальгии по прожитым годам, по безвозвратной молодости, снова и снова мысленно перелистывает она страницу за страницей историю своей жизни, историю расцвета и гибели края, ставшего для неё не просто второй, а настоящей малой родиной.
Край ты мой заброшенный...
Судьба Намошского края наводит на тяжёлые размышления. Потому что стал он из таких же провинциальных территорий первой угасшей, потерянной, видимо, навсегда. Другие глухие уголки района, вроде Любенского, Новорусского, Афаносовского, Мамоновщинского, Новодеревенского, смогли найти внутренние резервы, чтобы продержаться на плаву ещё хотя бы несколько десятилетий, хотя бы полвека, а Намошский край как-то разом исчез с лица земли — за последние четыре десятилетия территория пришла в полное запустение. Даже дороги проезжей туда нет, а на заросшем лесом кладбище не отыскать могил близких...
И Википедия даёт скудную информацию о Намошье. Из неё узнаём, что в 1908 году здесь была построена («в псевдорусском стиле») деревянная церковь Михаила Архенгела; что в 1909 году в деревне было 76 жителей (33 мужчины и 43 женщины), дворов — 15, жилых строений — 26; что в 1927‑м, после образования Молвотицкого района, деревня стала центром Жабенского сельсовета, а год спустя — Намошского; что в 1976 году сельсовет был упразднён и деревня вошла в состав Новодеревенского.
Карта Молвотицкого района Ленинградской области. Довоенная, датированная 1929 годом. На правом берегу Полы — Намошье (этимология названия — «на мху»), на левом, напротив, — Замошье («за мхом»). Вокруг них, в радиусе всего-то 5–10 километров, несколько деревень: Гвоздово, Задорье, Грехново, Корзы, Выставка, Белянкино, Вышитино, Перерытица... Сегодня разве что старожилы района помнят эти топонимы, более молодым они ни о чём не говорят. А ведь в этих деревнях жили люди, сотни людей. По утрам стояли над ними печные дымы, мычали коровы, идущие на пастбище, звенели брусками косари, не бездействовал и «топор дровосека». Размеренно текущая, полноценная жизнь.
Война, конечно, не прошла незамеченной и по этому краю лесов и болот. Многие мужики не вернулись с фронтов — вечная им память...
Но нужно было терпеть, держаться, не падать духом. После оккупации, когда приходилось заново отстраивать целые деревни, потребность в строительной древесине была огромная. Один из нескольких лесопунктов Молвотицкого леспромхоза базировался как раз в Намошье. По сути, он был «градообразующим» предприятием, поддерживающим и удерживающим на месте местное население. Лесопункт да ещё школа предохраняли Намошский край от миграции. Но — на какое-то время. А потом...
— В 1975 году закрыли восьмилетку, — воспоминает дочь Марии Павловны, Татьяна Михайловна, — оставили только начальное звено. И народ начал разбегаться из деревни, хотя ещё и сельсовет был, и лесопункт, и магазин.
Закрытие школы стало первым тревожным звонком о «неперспективности» Намошского края. Люди стали переселяться поближе к центру. Наверное, роль катализатора миграционного процесса сыграло совпадение его по времени с реализацией пресловутой советской государственной программы ликвидации неперспективных деревень. Спустя несколько лет закрылся и лесопункт. Причина его ликвидации была иной, чем у собрата Новорусского, базировавшегося в рабочем посёлке Глубочица под Новой Руссой. Там исчерпались лесные ресурсы, а здесь — кадровые.
По словам Татьяны Михайловны, после закрытия школы, пока сохранялся лесопункт, в Намошье функционировал магазин ОРСа (отдел рабочего снабжения), по ассортименту и качеству товаров превосходивший торговые точки райпо. Хозяйничала в нём Серафима Григорьевна Андреева (впоследствии проживавшая на улице Партизанской в Марёве).
Какое-то время жизнь в Намошье и окружающих деревнях ещё теплилась за счёт оставшихся жителей пенсионного возраста, но процесс оттока населения было уже не остановить. И Намошский край поразительно быстро исчез с карты района.
На склоне лет
Мария Павловна с мужем были одними из последних, переехавших в Марёво. Пришлось расстаться с хозяйством (двух коров держали), с родными местами. Поселились на той же Партизанской. Несмотря на годы первое время ещё держали домашнюю живность — поросёнка и кур, но после смерти Михаила Николаевича в 2008‑м вдова и этого делать была не в силах. А когда здоровье серьёзно пошатнулось, переселилась к дочери, на Пионерскую. Здесь она сыта, одета-обута, ограждена от забот по хозяйству. У дочери — трое детей, внучка. Мария Павловна — уже прабабушка. Дочь Татьяна и зять Владимир заботятся о ней как могут. Условия проживания — дай бог другим.
А на долю матери, бабушки и прабабушки остаются... воспоминания. О прошлой жизни, в которой всё было: и плохое, и хорошее. Порой ностальгия по прошлому захлёстывает, на глазах выступают слёзы. Ничего не удалось сохранить от малой родины, даже могилок близких на тамошнем кладбище теперь не сыскать — сравнялись с землёй, покрылись лесом. Дочь как-то добралась до Намошья, говорит, могилок не нашла: оградка, по которой можно было идентифицировать место, унесена варварами, промышляющими сдачей металлолома. Что за люди — и мёртвых не пожалели... От деревянной церкви Михаила Архангела, украшавшей Намошье, уже и следов не осталось (а 12 лет назад, судя по фото, ещё оставался сруб, заросший лесом).
Ничего не поделаешь — молодость не вернёшь, жизнь даётся человеку один раз. Главное — как её прожить. И здесь Марии Павловне не в чем себя упрекнуть. Вот и десятый десяток лет она разменяла, а сколько ещё даровано судьбой — одному богу известно...
Анатолий КАСАТКИН
Фото автора и с сайта temples.ru
