Последняя из большой

</strong></p> <p style="text-align: justify;"><br /><strong>Дворищи и Полищи</strong><br />До войны в Дворищах была школа — двухэтажный деревянный дом, сельсовет на горе, пожарный насос, амбар для зерна. На Горнецкое-Парни добирались через Глинку — вдоль Лановщинки на хутор и в Лановщино, потом — в деревню Мышья Лука вдоль Хубы, на Девкино, Парни, Выставку — пешком и на лошади с телегой или санями. Дорога на старый аэродром шла лесом, настил деревянный, аэродром чистили, содержали открытым. Пасли стада.</p> <p style="text-align: justify;"><br />Как сейчас вижу мост старинный пешеходный через Хубу, по берегу — бани, за Дворищами, через ручей — гумно (лён, масло льняное, пряжа, овёс на корм лошадям, мука на трудодни). Поле гороха было тоже на трудодни крестьянам. Стояла большая мельница, принадлежавшая немецкой династии, жернова — для сельчан. Мололи каждый себе, семье. Поле ржи, ячменя. Стада овец, коров, телят, лошадей, много кур, коз. Поросят не разводили — не принято было. Луга, сенокосы — вручную, наделами. Стога зимой на санях во дворы доставляли, дрова держали на улице под навесом.</p> <p style="text-align: justify;"><br />Заготовки складировали в амбары, в подвалы на зиму. Мясо в дубовые бочки засаливали, творог солили в бочках под гнётом, сверху сыворотку меняли; кадушка огурцов, волнушек, белых да плюс грибы сухие, бочка мочёной брусники (от простуды и с картошкой), клюквы. Малину, чернику, ежевику, землянику ели свежими с молоком и сушили в печах. Ларь муки разной, соль, спички, баранье сало держали в хозяйстве. Шкуры выделывали — шили тулупы. Шерсть пряли, вязали из неё, валенки катали. Ткацкие ставы в каждой избе стояли, красильни были — ткали одежду, половики, покрывала, пологи от насекомых (были в любом доме). Изготавливали кружева, скатерти, подзоры, рубахи. Печи русские у всех в избах были, большие!</p> <p style="text-align: justify;"><br />В Дворищах исправно работала кузница, ковали всё. Ещё стружечная мастерская для лучины на крыши, цветов, украшений — всё вручную (с помощью топора, стамески, зубила, ножей, шила). Дело переходило из семьи в семью, потомственно.</p> <p style="text-align: justify;"><br />Для молокозавода запасали погреба изо льда, лёд наращивали, кололи топорами, мотыгами, ломом, катом валили в ямы, засыпали опилками и дёрном. Вся деревня собиралась, не было такого: «твоё–не твоё».</p> <p style="text-align: justify;"><br /><img class="caption" src="images/stories/malayavishera/53/Vasil'eva Valentina 002.jpg" border="0" title="10 июля 1935 года. Слева направо: верхний ряд — Мария Эннис, Анна Иванова, Василий Иванов, Иван Дмитриев, Антонина Дмитриева, Евдокия Красавина; нижний ряд — Дмитрий Иванов, Александра Иванова, Анна Дмитриева, сестра деда Мария Дмитриева" align="left" />Дома в деревне не запирались. Палочку к двери ставили, мол, дома нет — и всё. Ребятишки трудились вместе со взрослыми. В речушках водилась всякая рыба, ловили руками, вилкой или подолом. Мужики русские один раз выберут невесту — и семья навечно. Поколение росло здоровое, высокое, светлое, в глазах голубизна, в руках — всякая умелость. Знахарка лечила всех. Сама прожила 107 лет — Белиха, бабушка Маня. Была в служении у господ.<br />В Полищах — под горку, через мост, в низинке — семиклассная школа, двухэтажный деревянный дом. На горе — чайная: гранёные стаканы, крынки, солонки — многое из местной глины. Можно выпить чай на перепутье с Бургой — с сушёной свёклой, кусковым сахаром или сваренным на молоке в блюдце, и обязательно отведать петушка на палочке — тоже из здешней свёклы. Хлеб свой, принесённый за пазухой. Рядом с чайной — лавка, всё нужное покупали здесь. Далее — часовня и кладбище, которое числилось староверским. Православное и церковь — в Ольховце. Из Полищ дороги вели на Бургу, на Морозовичи, где сельская больница, на Сосницы, Любцы, Замотаево по реке Мсте. Любцы заселялись когда-то вепсами — невысокими юркими поморами.</p> <p style="text-align: justify;"><br />Запомнились семьи: Гусаровы, Матвеевы, Кувшиновы, Бельтюковы, Ольга Яковлевна Музина, Золины, Агеевы. Екатерина Ивановна Тимофеева, чей сын Николай Иванович жил в Новгороде — местный поэт. Раиса Ивановна Сутокская, учительница математики, дочь священника, ссыльная на 101 км, её сёстры — господского сословия, со знанием французского. Антонина Петровна Кононова, Прасковья Ивановна Филиппова, учительница Зинаида Ивановна Агеева, Баланцевы, Скакуновы, Фокины, Иудины, Ивановы Василий Дмитриевич и Анна Александровна и их дети: Владимир, Валентин, Раиса, Виктор, Геннадий, Нина; Ефимовы Василий и Екатерина, Михаил Копыра, Игнатьевы.</p> <p style="text-align: justify;"><br /><strong>Первый день войны и далее</strong><br /><img class="caption" src="images/stories/malayavishera/53/Ol'hovec 001.jpg" border="0" title="Церковь в Ольховце" align="left" />Лето 1941 года. Дворищи. Лужайка у дома. День солнечный. Ребятишки играют в «чижика»: кто дальше, кто выше… И вдруг крик: «Смотрите, смотрите, чёрные головешки летят с неба!», крики и суета взрослых: «Домой, домой!». Женщины хватали детей (свой, чужой — без разницы, лишь бы успеть) и — в дом, в подвал, на огород в грядки. Мгновение — и всё опустело! Грохот — и вверх земля; крики, плач, страх!</p> <p style="text-align: justify;"><br />Из всех волостей шли и шли строем мужики, парни, мальчишки и девчонки-подростки в военкоматы. В деревне остались одни дети и старики, больше — старушки. Руководителем всего был председатель сельсовета Бельтюков. Военные расчищали аэродромы — старый в Дворищах и новый в Мышьей Луке. Немцы бомбили ночью со стороны Лановщина. Все, от мала до велика, ломали ветви деревьев и кустов, чтобы маскировать поле, делали это каждый день — полог сверху над самолётами, а зимой ещё чистили поле от снега. Лётчики угощали нас шоколадом, а чуть позднее — и «птичьим молоком». Взрослые в лесу копали ямы, рвы и тоже закрывали ветвями. В нашем доме — большом шестистенке (по коридору два отдельных входа) разместился штаб, гремел движок (генератор), в доме горела лампочка. От ребятни отбоя не было — ужас как интересно! Но чаще именно ночью приходилось уходить в окопы. Помню, раненых увозили в Морозовичскую больницу и в Луку, в Бургу лошадьми на телегах. Ночами наши аэродромы пустели: повсеместно велись бои, и не только Лисконоженко пал смертью храбрых близ Каменки.</p> <p style="text-align: justify;"><br />Моя тётя Мария Александровна Эннис, отработав в Кленино на расчистке аэродрома, забрала свою маленькую дочку в Ольховце у бабушки и пешком пробиралась домой через Каменку в Краснёнку. По дороге шла колонна военных, и вдруг — налёт! Все в лес, и тётя с ребёнком, а стрельба не утихала. Команда: «Ложись!» — и кто-то буквально врыл её в землю. Солдат из колонны закрыл мать и дитя, подставив себя под пули. Часто потом тётя сетовала: узнать бы имя этого солдата. Я обещала, что напишу про этот подвиг. У самой тётушки муж тоже был на фронте.</p> <p style="text-align: justify;"><br />А другая тётя (тоже сестра матери, Евдокия Красавина) ещё до войны попала в Германию вместе с мужем-разведчиком. Его караул расстреляли уже после Дня Победы. Там, на чужбине, он и похоронен. А тётя вернулась на Родину и работала в маловишерском роддоме.</p> <p style="text-align: justify;"><strong><br />О дедушках, и не только</strong><br /><img class="caption" src="images/stories/malayavishera/53/Vasil'eva Valentina 005.jpg" border="0" title="Брат Геннадий на севере" align="left" />В Ольховце военным пришлось разобрать деревянную церковь — она для врага являлась наводкой, маяком. Разобрали и мост. В старинном двухэтажном доме дедушки, священника Дмитрия Ивановича Иванова, разместили пекарню. Хлеб для военных пекли наши тётушки, бабушки, мамы. Позже воинская часть покинула деревню, уходя к Новгороду, возможно, к Мясному Бору. Дом-пекарня сгорел. Остался от деда Митрия один колодец, срубленный на века — вересовый, и кресты на кладбище тоже ставили вересовые, стоят они и по сей день. Бывало, отслужит дед Митрий молебен, а после службы снимет рясу и пойдёт пахать. Сам пахал — плугом, на лошади, не только себе, но и одиноким старухам.</p> <p style="text-align: justify;"><br />1 сентября 1937 года приехал чёрный «воронок», прямо со службы взяли моего деда-священника и отца Михаила (Поплавского? — за фамилию не ручаюсь) — и по этапу на Соловки. Расстреляли.</p> <p style="text-align: justify;"><br />Пострадала вся семья: дочь 1902 года рождения Парасковья, сын Иван (умер по дороге из НКВД, не доехав до Ольховца), умер и младенец Витя. Мой же отец, Василий Иванов, 1911 года рождения, учительствовал в Папоротно. Там в 1936‑м родились и я, и мой брат Владимир, постарше на 2 года. В 1937‑м году семья вернулась в Ольховец к овдовевшей бабушке Александре Александровне Ивановой (Никифоровой).</p> <p style="text-align: justify;"><br />Дедушка по материнской линии Александр Иванович Дмитриев содержал кружевную мастерскую и шерстобойную. Работали дружно всем кланом. В Ольховец когда-то наведывался князь Воейков из Санкт-Петербурга, скупал кружева, изготовленные на коклюшках, кожу, хромовые сапоги у деда. Но после революции князь Россию покинул. А дедушку Александра в 1917‑м разорили. Когда в 1920‑м вывели со двора последнюю корову, он скончался от удара.</p> <p style="text-align: justify;"><br />Обе вдовые бабушки поднимали детей в одиночку. Честь им и земной поклон!</p> <p style="text-align: justify;"><br />Но вернусь к военным дням — теперь к последним, в 1945‑м. Дворищи. Едут через Бургу домой с фронта солдаты на телегах — больше раненые, да хоть живые! Но очень мало. В деревне ещё беженцы почти в каждом доме, и у нас тоже. Вскоре поселили пленных немцев‑офицеров в амбар, под охрану.</p> <p style="text-align: justify;"><br />В деревне в конце войны свирепствовала дизентерия, которая унесла жизнь моего старшего брата Володи.</p> <p style="text-align: justify;"><br />В 1953‑м году умерла мама — от болезни сердца. Братьев Виктора и Геннадия отправили в Пестовский район, в Охонский детский дом. А меня мама не оставила в деревне, я ещё раньше уехала на учёбу.</p> <p style="text-align: justify;"><br />Очень обидно: после окончания семи классов мы были выписаны в родительский дом в Дворищах, но он оказался занят — под сельсовет, другого свободного тоже не нашлось. В Ольховце стояли бабушкины дома, они и сейчас существуют, но и те оказались проданными сельсоветом. Вот мы и отправились, как в сказке, «счастья искать».</p> <p style="text-align: justify;"><br />Братья, построив в Ленинграде станцию метро «Площадь Восстания», завербовались на комсомольскую стройку поднимать «Норильский никель» и остались там на целых 20 лет. Всё построили. Жаль, мало жили, слишком поздно поспела сытость.</p> <p style="text-align: justify;"><br />Я же пошла в учителя по стезе отца и мамы и задержалась на ней на 46 лет. Имею медаль. Моя Великая Мечта сбылась: постоять у доски, где стоял до войны мой отец — учитель Василий Дмитриевич Иванов, педагог самой первой школы в Дворищах. Я теперь знаю, где она стояла, древность пришла и ко мне, к последней из большой и красивой семьи глубинно сельского учителя.</p> <p><br />Жду и надеюсь на память людскую: «Слово замолви о них!»</p>