Со мною прошлое моё

</p> <p align="JUSTIFY">- Мы с местными ребятишками подолгу стояли на околице и смотрели вдаль, мечтали, гадали, что там, в синеве тумана скрывается , - вспоминает Валентина Сергеева.</p> <p align="JUSTIFY">Валечка, в девичестве Ткачёва, как раз и родилась в этих необыкновенных местах, в 1932 году. Она была четвёртым ребёнком в семье. Спустя три года в семействе Ткачёвых появилась младшая сестрёнка, а через неделю от болезни умер отец. Семья осталась без кормильца.</p> <p align="JUSTIFY">- Жили бедно, хотя корову держали всегда и поросёнка. Огород сажали, мелочь, картошку, - с грустной улыбкой говорит Валентина Андриановна. - А вкус помидоров и сахарно-сладких арбузов запомнила на всю жизнь: старший брат работал проводником и как раз перед самой войной приехал с такими диковинными гостинцами.</p> <p align="JUSTIFY">Тот день, когда началась война, девятилетняя девочка не запомнила. Не было в деревне репродукторов, мало кто читал газеты. Слухи поползли медленно, гораздо быстрее осиротели, остались без мужиков, ушедших на фронт, дома, да всё чаще стали голосить бабы, получившие похоронку, и вместо незатейливых детских шалостей Валя с ровесниками теперь выходили на работу наравне со взрослыми женщинами и стариками.</p> <p align="JUSTIFY">- Коров пасли, доить помогали, потом это молоко несли на пункт сдачи - для фронтовиков отправляли. А ещё мясо, яйцо. Бидоны тяжёлые таскать приходилось почти километр, - продолжает Валентина Сергеева. - В моём подчинении, например, было десять бурёнок. Навоз сгрести за скотиной нужно, помыть коровушек перед дойкой, а вода-то ледяная, потом подоить. Всё вручную. Во время покоса мы, ребятишки, и косили, и ворошили сено, и стога метали. Тяжко ли приходилось, уже не скажу. А вот что руки болели страшно, врезалось в память. Приехали к нам родственники из Ленинграда погостить, и маленькую племяшку со мной спать положить хотели. Я и сказала тогда, что не нужно, не дам отдохнуть гостье, потому что ворочаюсь, глаз не смыкаю всю ночь напролёт от ломоты в суставах и мышцах.</p> <p align="JUSTIFY">Картошку в колхозе сажали. Потом посевы пропалывали. Как-то раз дали мне двух огромных быков пахать землю. Плуга тяжеленная, не осилить. Выдюжила, подняла целину. Передохнуть решила, а быков - стреножить нужно. Наклонилась, вяжу путы, а сама про себя думаю, что достаточно быку не то что ногой, хвостом своим махнуть, и пришибёт меня до смерти. Я в детстве маленькая, худенькая была. Да и откуда силам взяться? Холод, голод, всё время хотелось есть. На обеде прибежишь домой, а там только щи с кислицей. Осенью, когда урожай в колхозе убирали, мы с детьми ходили «последыши» искали. Картошка уже подмёрзла, ослизлая. Домой принесёшь, мать крахмал выпарит. Лепёшек напечёт. Когда трудодни стали записывать, то понемногу зерна давали. На соседней мельнице их в муку перемелют, тоже праздник. Но этих крох на хлеб, настоящий, пышный, горячий, от которого слюнки текут и который постоянно снился по ночам, не хватало. И не доучилась до конца, среднее образование не получила, потому что школу закрыли, а после войны так и не собралась вечернюю закончить. Первое время на лесозаготовке трудилась в Тереблянах, позже опять в колхоз вернулась. Хлопоты закружили: замужество, семья, хозяйство, работа. Но годы те далёкие, трудные, позабыть не в силах. Только всегда и всюду согревала мысль о том, что прошли они безвозвратно, а впереди - жизнь. И дети мои, и внуки увидят другое время, не будут вздрагивать от страха при раскатах грома, не будут плакать, что не хватило на их долю краюшки хлеба, и в их жизни будет много света, добра и мира.</p>