Родина Марии Дмитриевны Петельниковой — Волотовский район. В 41‑м ей исполнилось 12 лет.
— Помню всё, как будто сейчас было. До мельчайших подробностей. Книжку можно написать о моей жизни.
Перед глазами картина, как они с подружкой от первой немецкой бомбёжки под деревом спрятались — стояли и смотрели в небо. Страшно было. А что делать? Куда бежать? Немцы в деревню Старо наведывались, но постоянно не жили. Приедут, молока, яиц, мяса награбят и уедут. Весной 42‑го Мария сильно заболела — то ли холодной колодезной воды напилась, то ли другая какая причина, только захворала крепко, шесть недель пролежала.
— Тут как раз немцы пришли: «Мамка, молока давай!» Немец показывает на меня: «Кранк?» А я лежу почти без сознания. Спрашивает: «Тиф?» Вышли и двери в наш дом заколотили.
В 44‑м, когда немцы отступали, Старо сожгли почти полностью, а было в деревне 70 дворов. Поджигали каждый дом, методично — соломой обкладывали и бензином обливали. К тому моменту почти все взрослые с детьми подались в соседнюю деревню.
— Наш дом недалеко от речки. По ней мы и пошли в соседнюю деревеньку Нивки. А с другого конца деревни — лес. Всех, кто уйти не успел, немцы собрали, вывели за деревню, пулемёты на них наставили. Но не расстреляли, нет, уехали. Навсегда этот день запомнила — 15 февраля, Сретенье.
Через некоторое время вернулись в деревню, а фактически — на пепелище. Жили в землянках. В 45‑м Марию и двух её подружек от колхоза отправили на лесозаготовки. Работа тяжёлая, жили впроголодь. В марте, не выдержав голода и непосильной работы, девчонки сбежали. У подружки Насти тётя жила в Прибалтике, туда на товарном поезде и отправились.
— Доехали до Нарвы. А дальше путь разбит, и пошли мы пешком. Неделю шли. Ночевать в дом местные никогда нас не пускали, но накормят, напоят и с собой дадут. Нашли совхоз недалеко от Таллинна, устроились на работу. Сначала ничего было, а потом перестали платить, и я оттуда переехала в другой город, где с семьёй жила тётка по маминой линии. Там и замуж вышла, сына родила. Сын сильно болел. Врачи посоветовали сменить климат, и я с ребёнком уехала.
Вернулась к родителям в деревню Старо. Жили своим хозяйством, но было очень тяжело. Отец собрался на заработки. Но далеко уехать не успел — на железнодорожном вокзале в Чудове его с другом встретил тогдашний директор совхоза Николай Иванович и позвал на работу в Высокое: «Ну что, мужики, пойдёмте ко мне — будем работать». Так в начале мая 50‑го они приехали в Высокое. Поначалу жили в совхозном доме на четыре семьи, а потом построили свой дом.
— С тех пор я здесь и живу. 29 лет доила коров. Сначала вручную, потом аппаратами. Хозяйство было большое — только посевной земли 1200 гектаров. На работу вставала в половине четвёртого. И так каждый день. Десять рублей за корову в месяц платили — это считались большие деньги. А корову нужно накормить, напоить, вычистить три раза в день. Доить — это шло отдельно. Потом за корову стали платить рубль. Много коров я не брала — 15, 16.
От тяжёлого труда у Марии Дмитриевны стали отказывать руки. В 1983 году пришлось уволиться. Сказалась и травма позвоночника, полученная в 80‑м году: метала стог, стала спускаться и упала. Четыре месяца была прикована к постели. Вспоминает, что все слёзы выплакала. А ещё с благодарностью говорит о врачах, которые подняли её на ноги, — о Владимире Николаевиче Абрамове и Николае Степановиче Симченкове.
Пока было здоровье, держали скотину:
— Корова, поросёнок, овешки, курочки, гусеньки — это всегда было.
В 83‑м умер муж. Упал с лошади, долго лежал в больнице да так и не смог больше подняться. В 2001 ушёл в мир иной сын. Дочь живёт в Петербурге. В прошлом году приезжала, помогала по хозяйству. Мария Дмитриевна и сейчас, в свои 92 года, держит огород. Старается всё успевать несмотря на возраст и проблемы со здоровьем.
— Всю ночь болела рука, — рассказывает. — А надо идти окучивать и полоть — такой хороший дождь прошёл! Хочешь не хочешь, а надо. Цвет липовый успеть собрать до дождей тоже надо: потом завариваю с ним чай. А если что, соседи всегда рядом. Один раз сплю и слышу, как кто-то у меня шумит. А это соседка пришла, тепличку открыла, смеётся: помидоры твои уже убежали. Это я так крепко под утро уснула.
— В чём секрет вашего долголетия и оптимизма? — спрашиваю.
— Работать больше надо. Вот и весь секрет, — ответила Мария Дмитриевна. И добавила, что раньше жизнь хоть и тяжелее была, но честнее и справедливее. Так-то.
Светлана ЩЁГОЛЕВА
Фото автора и из семейного архива
.jpg?1750846496)
