Где жизнь со смертью наравне

</p> <p style="text-align: justify;"><strong>Неприкрытая доблесть их…</strong><br />Уже в июле 41‑го 18‑летний Вася Григорьев из деревни Мыселка считал вёрсты в мобилизационном эшелоне. Вскоре стал курсантом стрелковой школы. Науку побеждать начал осваивать на Калининском фронте. Только до побед было ещё далече. Ранение настигло стрелка уже в одной из первых сшибок с немцами — раздробило плечо. Но госпитальные бинты снял быстро. Ржев. Смоленск. Орша. Болевые точки военной истории страны для Григорьева стали таковыми буквально. Сильная контузия, полученная при втором ранении, надолго определит всю его оставшуюся жизнь. Но, покуда молодость брала своё, боец снова принимал бой. Себя не жалел, что помимо нашивок за ранения было отмечено медалью «За отвагу». Помнит долгий марш с «боями местного значения» промеж латвийских и литовских хуторов. Войска рвались в восточную Пруссию. Медаль «За взятие Кенигсберга» Василий Васильевич считает чуть ли не ритуальной. Слишком большой кровью она досталась, слишком много друзей-товарищей полегло за этот чеканный кусочек металла. Битва за прусский город-крепость стала для Григорьева последней на европейском театре второй мировой войны.<br />И снова паровозный гудок позвал в дальнюю даль. Дальше не бывает. Ещё основная часть наших войск «разбиралась» с врагом в Прибалтике, а бесконечные литерные составы уже потянулись на Дальний Восток. В ноябре 44‑го сержанта Василия Григорьева назначили командиром стрелкового отделения отдельной моторизированной разведроты 215‑й Смоленской дивизии под командованием Героя Советского Союза А. Казаряна. Крепко пришлось схлестнуться с самураями на сопках Манчжурии. В итоге на груди разведчика засветился орден Красной Звезды. К концу войны прибавились медали за победу над Германией и Японией. А орден Отечественной войны и многочисленные юбилейные награды — это уже потом, в мирное время.<br /><strong>На колхозных хлебах</strong><br />Отсчёт этого времени начался для него только в декабре 46‑го. Служил на Дальнем Востоке, покуда не прибыло пополнение 28‑го года рождения. К тому времени отец и два брата обосновались в Острове. Старший брат Фёдор, остававшийся в годы войны в негласном подполье, был директором Хрепельской школы (а впоследствии и Батецкой). А младшего Василий успел по прибытии даже в армию проводить. Сразу же выучился на тракториста. Женился на местной девушке Любе Матвеевой, которая потом родила ему трёх сыновей. Дальше — как у многих его земляков. Десяток лет справно отработал за рычагами «стального коня» на полях ставшего родным колхоза «Красный Остров». Но фронтовое ранение «догнало» воина и здесь. Вот она давняя, уже истлевшая справка врачебной комиссии: «… контузионный неврит слуховых нервов. По состоянию здоровья работать трактористом не может». Несколько лет Григорьев бригадирствовал. Да только всё больше давила и обезоруживала глухота. Рук не опустил. Подался в полеводы, плотничал, явил себя мастером на кузне. Но больше всего по душе пришлась работа с лошадьми на конюшне. Только в 1986 году колхоз «Верный путь» окончательно проводил ветерана на давно заслуженный отдых. А через год ушла в мир иной любимая супруга, и началось у Василия Васильевича совсем другое бытьё.<br /><strong>Роднее родных</strong><br />К сыновьям в Новгород ехать отказался наотрез. Не по нутру ему это, да и поздно было менять жизненный вектор. Тем более что сдружился, а вскоре, почитай, и сроднился с замечательной деревенской семьёй Ложкиных. Хозяйство у них крепкое, в лучшие времена до восьми коров держали. Только вот со сбытом молока плохо, прежде хоть через колхоз сдавали. Но и теперь на подворье две бурёнки, овцы, куры, утки. Огород, конечно, изрядный. Хозяин Александр Владимирович деда полюбил крепко, как своего. И жена его Лидия Николаевна давно привыкла привечать старика по-дочернему, всем сердцем. Когда жена умерла, Василий Васильевич день-деньской на их усадьбе пропадал. Первостатейный умелец, он норовил во всём помочь по хозяйству. Даже младшего сынишку, было, принялся нянчить, чтобы высвободить работящим хозяевам больше времени. Вскоре в свой дом стал лишь на ночлег ходить. Нахлебником он никогда не был, пенсия у инвалида войны достойная. Но вот лет семь назад серьёзно занемог от воспаления лёгких и прямо сказал: «Забирайте меня к себе». Так и обрёл здесь второй дом. А, может быть, и вторую жизнь.<br />Односельчанка Ольга Ивановна Егорова, 85 лет от роду, тоже рада за Василия Васильевича: «Слов нет, родный, тут ему и банька, и поесть вкусно, и телевизор большой. А главное — тёплое участие и уважительный обиход». Ольга Ивановна знает Григорьева смолоду. Сама в войну натерпелась на чужбине. Особенно не идут из памяти тринадцать немецких эшелонов на станции Луга, набитых молодёжью и готовых к отправке «нах фатерлянд». Егорова была в числе первых девяти возвращенцев из Литвы, организовавших в деревне 9 августа 1944 года колхоз «Красный Остров». Менялись названия, а Ольга Ивановна так и проработала здесь 41 год счетоводом. В полную силу тянул колхозную лямку и Василий Григорьев. «Он честный и порядочный трудяга, какие теперь не водятся, вот и вся характеристика, — как отрезала односельчанка. И добавила: «Ещё напишите, что на просьбы очень отзывчив. По совести, для людей жил…».</p> <p style="text-align: center;"><br />* * *</p> <p style="text-align: justify;"><br />Взгляните на фотографию. Не правда ли, в глазах ветерана читается многое о его прошлом. Память смотрит на нас. И ещё немой укор. От этого никуда не деться…</p> <p style="text-align: right;"><strong>Олег Черкашин.<br />д. Остров Мойкинского поселения.<br />Фото автора.</strong></p>