С Анной Свиридовой, проживающей на улице Володарского, работники редакции знакомы давно.
Наше общение началось со статьи, в которой рассказывалось о многолетних поисках сольчанкой информации о своём отце, не вернувшемся с войны. Затем мы сотрудничали с неравнодушной женщиной по волнующим её вопросам благоустройства, безопасности дорожного движения и другим.
Частый гость администрации
Многим представителям властных структур и разных инстанций она может показаться неудобным оппонентом или навязчивым посетителем, поскольку очень настойчива в решении разного рода проблем. Нуждается общественный колодец в ремонте — обеспечьте; опасно детям с улицы Мельникова ходить в школу около дорожного поворота — сделайте пешеходный переход; загородили соседи тропинку к водоисточнику — давайте искать выход из ситуации. Сейчас она как малолетняя узница обратилась в администрацию округа с просьбой помочь в решении жилищного вопроса: дом, в 1957 году перевезённый в Сольцы из дальней деревеньки, с каждым годом всё больше проявляет признаки аварийности.
Активность пенсионерки объясняется отнюдь не отсутствием других забот или склонностью «обивать пороги». Она до сих пор не утратила веру в справедливость. И с доверием относится к тем, кто по долгу службы стоит на защите прав граждан.
Уроженка 37‑го
Наша очередная встреча с Анной Федосеевной прошла у неё дома. На мой комплимент по поводу бодрости духа и тела она смущённо ответила:
— Что ты, сынок, какая энергичная? Мне вчера (2 декабря) исполнилось 84 года.
С раннего детства её преследовали трудности. Родилась в страшном для страны 1937 году. Семья из семи человек проживала в небольшой мазанке площадью три на три метра, стоявшей на том же месте, где сейчас живёт Анна Федосеевна. Отец пяти детей, участник Советско-финляндской войны Федосей Семёнович, награждённый орденом Красной Звезды, трудился в пожарной команде и военном городке. Мама, Дарья Павловна, работала в стройконторе.
Жизнь в окопе, казни, немецкая шоколадка
Провожая папу на фронт летом 1941 года, четырёхлетняя Аня, её мама и братья не знали, что видят родного человека в последний раз. Вскоре в городе появились автоматчики, военная техника, зазвучала незнакомая речь. Поскольку центр города находился в руинах, незваные гости поселились на нетронутых огнём улицах Ленина и Володарского.
— Людей из своих жилищ они сразу выгнали, — печально вздыхает Анна Федосеевна. — Мы стали жить в окопе за огородом. С нами ютились ещё и бабушка Матрёна, дед Семён. Как жили? Плохо. Был установлен комендантский час, попробуй в неположенное время выйти на улицу, могли строго наказать. Дед трудился в Победе, маму тоже гоняли на какие-то работы. Питались мы тем, что они приносили. Потом дедушку по подозрению в помощи партизанам вместе с другими пленниками погрузили на баржу и отправили в сторону Новгорода по Шелони. Позже мы узнали, что баржу разбомбила авиация, наша или немецкая, не знаю. Так что даже побывать на могилке деда нет возможности. Отдельно хочу сказать, что нас вместе с другими жителями полицаи и немцы периодически гоняли на городскую площадь. На месте нынешнего памятника солдату-освободителю стояли виселицы. Заставляли население смотреть на казни подпольщиков, партизан. Но не все немцы были жестокими. Мне на всю жизнь запомнился эпизод, когда один из них подошёл к нам, ребятишкам. Погладил меня по плечу, угостил шоколадкой. В его глазах стояли слёзы. Показал пять пальцев, жестами объяснил, что у него тоже есть дети. Повторял: «Мутте, мутте», а ещё я различила и русские слова: «Я не хотел, я не хотел».
Из Блудово — в Латвию
Однажды в окошечко мазанки семьи Федун, это девичья фамилия Анны Федосеевны, постучал полицейский по имени Виктор (фамилию не указываем из этических соображений). Он, как потом рассказывали, служа захватчикам, часто помогал и жителям. Вместе с ним на улице стояли немцы с собаками. После недолгих сборов семью сопроводили в пересылочный лагерь в Блудово. Оттуда спустя несколько дней пригнали на берег Шелони — туда, где сейчас находится Юбилейная площадка. Около территории старого льнозавода начиналась железнодорожная ветка. Пленников в товарном вагоне отправили в Латвию. По дороге эшелон подвергся бомбёжке. С Федун в одной «теплушке» ехала знакомая им семья Терентьевых. Во время взрывов осколок авиаснаряда попал шестилетнему Коле Терентьеву в голову. На ближайшей станции его отправили в немецкий госпиталь, а семью повезли дальше, в Ригу. В столице Латвии тоже находился пересылочный лагерь.
Кости с хозяйского стола
— Из лагеря нашу семью направили к хозяйке большого хутора, — рассказывает Анна Федосеевна, — у неё недавно погиб муж, и нужны были помощники. Поселили нас в бане. Мама пропадала целыми днями на скотном дворе. Держали нас впроголодь. Не забыть мне, как жадная хозяйка, её звали Патрисия, бросала мне и плачущим братикам кости после своей трапезы. Яиц в курятнике было не счесть, часть этого «богатства» постоянно портилась, но нам нельзя было взять ни одного яичка. Не лучше дело обстояло и с ночлегом. Спали на соломе, ночью по нам бегали крысы! Но потом стало полегче: местные партизаны подкармливали нас, делились салом, угощали медовыми сотами.
Руины и пепелища
Возвращение на Родину омрачила смерть бабушки. Она отправилась раньше, чтобы подготовить для домочадцев условия проживания в Сольцах. Но оказалось, что их мазанка занята беженцами. В домишко дочери её не пустили, и она замёрзла, сидя на заснеженных ступеньках Ильинского собора.
— Город находился в 1944 году в ужасном состоянии, весь в пепелищах и завалинах, — вспоминает пенсионерка. — Даже волков люди видели на улицах. Некоторое время мы проживали в полуразбитой двухэтажке в Мусцах, потом один фронтовик, знакомый мамы, помог получить разрешение на вселение в наш домик. И мы ещё лет пять-шесть жили в нём вместе с двумя семьями беженцев. Спали и на полу, и на печке.
Платьице из плащ-палатки
Мама вновь пошла на стройку, дети — в школу (на площади). Анна Федосеева вспоминает, что на месте здания нынешней администрации находился городской рынок. И она вместе с такими же голодными одноклассниками на переменах стояла у окон и тоскливо смотрела на прилавки с продуктами. Дети офицеров приходили на занятия с пайками, а местные ребята постоянно недоедали. Да и с одеждой, обувью были проблемы. Аня Федун носила платье, сшитое из плащ-палатки, зелёное с жёлтыми пятнами. На ногах — «московские боты» — резиновые ботинки, в которые вставлялись туфли или другая лёгкая обувь. В школу ребятишки ходили с «портфелями», сколоченными из тонких досочек. Их можно сравнить с нынешними рыболовными ящиками. Зимой на этих «портфелях» ученики лихо катались с горки. Когда на отца Анны пришла похоронка, государство стало семье ежемесячно выплачивать 8 рублей, также выделялись одежда и обувка.
От вязальщицы до крановщицы
В 15 лет она пошла на стройку. Но там работа была сезонной. Три года трудилась на пищекомбинате, затем восемь лет — в артели «Авангард», ставшей потом перчаточной фабрикой. По приглашению подруги Альбины, уроженки Дуброво, по комсомольской путёвке Анна поехала в 1964 году осваивать целину в Казахстане. Выучилась на крановщика и до 1991 года работала на строительстве зданий и сооружений. Там вышла замуж за шахтёра. Воспитали двух дочерей, Светлану и Марину. В Сольцы были вынуждены переехать после распада СССР в связи с притеснениями русскоязычного населения.
Сдержала слово
Ещё школьницей она пообещала своей маме найти место гибели отца (в похоронке таких данных не было). И обещание выполнила. Долгие годы писала письма в Министерство обороны, военкоматы, архивы. И однажды из Подольского архива пришло сообщение: старший сержант Федун Феодосий Семёнович погиб 5 сентября 1942 года на сталинградском направлении. Дальнейшая переписка с учреждениями Волгоградской области позволила узнать место погребения героя — Иловлинский район, станица Новогригорьевская. Фамилия бойца высечена на одной из плит на братском захоронении. Первая поездка Анны Свиридовой туда состоялась в 1978 году. Она потом ещё трижды бывала в Новогригорьевской. Самое сильное впечатление произвело на неё общение с ветеранами 38‑й стрелковой дивизии, в которой служил отец. Незабываемой стала и встреча с сослуживцем папы, направленным вместе с ним в разведку и ставшим очевидцем гибели старшего сержанта на берегу Дона.
Новые задачи
Сколько жизненных испытаний пришлось преодолеть этой женщине! Лишения, потери близких людей, инвалидность... Но она не утратила оптимизма и доверия к людям, способности жить не только прошлым, но и настоящим. Именно поэтому и ставит для себя всё новые и новые задачи. Хочется пожелать ей дальнейших успехов во всех начинаниях!
Сергей ОВЧИННИКОВ
Фото автора и из архива Анны Свиридовой
