«Не знаю как вы, а мы встаём в полпятого», –

<strong>На скамеечке</strong><br />Хозяйка сидела на скамейке, покрытой, вроде брезентом, а рыжеватый пёс так и норовил под этот брезент залезть. Поздоровались, сказали, что хотели бы повидать Олега Ивановича.<br />— Сейчас позову, он на пасеке. — И женщина быстрым шагом пошла в сторону высокого забора, за которым скрыты ульи с пчёлами. От забора к пасеке тянется верёвка, которая помогает хозяину жить и работать — другого поводыря нет, а сам пасечник уже давно — слепой. Один глаз потерял ещё подростком, а на другом развилась глаукома.<br />— Олег Иваныч! Олег Иваныч! — зовёт жена, как мы узнали при знакомстве, Мария Яковлевна. Сама я к ульям не иду, что я, пчёл не видела, а они у Пантелеева, как меня предупредили, среднерусской породы, нрава серьёзного — не зря за забор спрятаны. Да, впрочем, меня туда и не приглашают, для разговора мы выбрали скамеечку под раскидистым дубом около старого дома, утопающего в красных и жёлтых георгинах, оранжевых бархатцах и разноцветных астрах. Сели, завели беседу о деревенской жизни, о пчёлах, мёде и его сбыте. О том, как удаётся Олегу Ивановичу заниматься пчеловодством с незрячими глазами.<br />— Что ты думаешь, я унываю? — спрашивает меня Пантелеев и сам же отвечает:<br />— У меня сын-то для чего, если не для помощи. А что слепой, так беда не так и велика, смотря с чем её сравнить. Некоторые, к примеру, годами парализованные лежат, лучше что ли? И потом, я очертания вижу.<br />— Ой, да ничего он не видит, — встревает Мария Яковлевна, — хорохорится только.<br />С женой своей Олег Иванович прожил ни много ни мало, а в следующем году исполнится пятьдесят пять лет. Пытаюсь вспомнить, какая же свадьба отмечается после золотой, прошу помощи у супругов, подскажите-ка?<br />— Да мы и поженились — свадьбу не играли, откуда нам знать. Живём хорошо, к соседям обедать не ходим, а сами гостей принимать любим. Гостеприимство очень человека украшает, — говорит хозяин и вдруг, как бы ни к селу ни к городу, спрашивает:<br />— Ты помнишь, кто у Гоголя в «Мёртвых душах» был самым гостеприимным?<br />Навскидку я смогла вспомнить лишь Чичикова и Коробочку.<br />— Пётр Петрович Петух, — просвещает хозяин. — Он был человек нескучный, любящий хорошо поесть и людей угостить. А ещё Савва Иванович Мамонтов, тоже был гостеприимным человеком, у него в Абрамцеве подолгу жили художники Репин, Васнецов, Серов и другие. И Шаляпин Фёдор Иванович жил у Саввы, и всем он помогал.<br />Олег Иванович ещё напоминает о людях гостеприимных, жизнерадостных и некоторых великих слепых.<br />— Вы так много знаете, помните! А сами и читать-то сейчас и не можете, — замечаю я.<br />— У‑у! У меня целый сундук книжек, я раньше много читал, и классику, и по пчеловодству. Пчеловодству надо учиться всю жизнь. А теперь телевизор слушаю. Не знаю как вы, а мы тут встаём полпятого и сразу включаем телевизор. Утром там интересные передачи показывают и песни поют хорошие. Вот слышала такую песню: «За дальнею околицей, за молодыми вязами, мы с милым, расставаяся, клялись в любви своей». Хорошая песня. А то орут всякие…<br />Марии Яковлевне тема нашего разговора нравится. Она любит смотреть по утрам телевизор, после чего и принимается за домашние дела.<br />— Посидим у «ящика», пойдём с собакой во двор, крыс половить, — говорит, — я не ловлю, конечно, Дик вот — крысолов. Он, как член семьи у нас, и на улице побегает, и дома на диване поваляется. А мышей да крыс нынче много.<br />И словно в подтверждение хозяйкиным словам, пока мы сидели, Дик вытащил из-под брезента и придушил двух мышей, не зря под ногами вертелся.<br /><strong>Цыплят по осени считают, <br />а пчёл по весне</strong><br />Сын Пантелеевых в это время пахал зябь, у них в собственности около десяти гектаров земли, на которой Пётр сеет зерновые и медоносы.<br />— Раньше мы много скотины держали, — говорит Олег Иванович, бывало и по четыре поросёнка выращивали, а теперь пшеницу сеем лишь для кур, а то — медоносы: клевер, донник, фацелию.<br />— А сколько у вас сейчас пчёл? — Спрашиваю.<br />— Ну, это цыплят по осени считают, а пчёл по весне, — ухмыляется старый и мудрый пасечник, — около сотни семей, раньше вот сто тридцать было.<br />— Так много, удаётся мёд — то продать, деревня ведь далеко от центра?<br />— Со сбытом проблемы всегда и у всех бывают, но мы их решаем, покупатели есть постоянные, мы немного дешевле продаём, чем другие и наш мёд хвалят… Петька тут рассказывал: едет он с Шимска, сидят у дороги, торгуют. Мёд в банках чуть жёлтенький, а наш медок должен быть тёмным, тягучим. Хотя донниковый мёд обычно бывает светлым, из-за того, что донник считается лекарственным растением, то и мёд, пчёлами с него собранный, обладает особыми лекарственными свойствами — при простуде помогает, от головной боли и бессонницы спасает.<br />Заметила я, что каждый пчеловод хвалит свой мёд. У каждого он какой-то особенный. Да и правда, даже в одном нашем маленьком районе в разных его уголках у мёда вкус разный.<br />— Пойдём, я тебе новый дом покажу, — зовёт Мария Яковлевна, — правда, Петя развёлся, и у нас там сейчас небольшой беспорядок, но зато душ есть. Сын скважину пробурил, воду провёл.<br />Посчитала она нужным — поделиться со мной радостью, потому, видимо, что вода в доме — большое дело. Хоть и говорит хозяин, что женщины, мол, для того только и нужны, чтобы щи варить, а щи он, впрочем, не любит. Ну, это он лукавит — больше половины века вместе прожить — тут не в любви к щам дело, в любви совсем не к щам.<br /><strong>Лакомство <br />для «дельфинов»</strong><br />Во время экскурсии по новому замечательному дому, Яковлевна и рассказала мне, что водят они с мужем дружбу с семьёй Александра Капицы, которого называют крёстным отцом «Ментов». Сам –то пчеловод об этом «ни-ни», но женщина… И то, разве умолчишь, по восемьдесят-девяносто трёхлитровых банок мёда покупают знаменитости, как говорит Пантелеева, на всю студию. И рассказывает, что гостили они на даче у Капиц в Бродах, что под Лугой.<br />— Люди уж больно хорошие, душевные, — хвалит Мария Яковлевна, — и банька у них там справная, и всё так радушно, по-людски. Сам-то он умер, так сейчас вдова его, Лариса, и сыновья у нас бывают, да.<br />Знаменитому продюсеру Александру Капице мы обязаны появлением «Улиц разбитых фонарей». Сейчас его дело продолжают сыновья, режиссёр и продюсер Кирилл и Пётр — ответственный продюсер студии «Дельфин», производящей сериал. Кстати говоря, на недавно завершившемся телекинофоруме в Ялте «Улицы» удостоены специального приза, как самый «долгоиграющий» проект российского телевизионного кино. Почётную награду оргкомитет смотра присудил Александру Капице (посмертно). А получила его Лариса Капица, которая продолжила дело мужа. Кинокомпания «Дельфин» сегодня — высокопрофессиональная фабрика по производству отечественных сериалов.<br />Можно было бы долго пересказывать вам, уважаемые читатели, историю о том, как судьба свела деревенских жителей и столичных знаменитостей, но тогда они и были бы главными героями очерка. А главный у нас — Олег Иванович, заслуживающий не меньшего почитания и уважения, чай кушают-то создатели сериалов его медок, пахнущий луговыми травами, яблоневым цветом и отдающий терпкой падевой горечью хвойных дерев. Да мы после ещё раз к нему съездим, да порасспросим об этом как следует. А то тут красивый сын Пётр подъехал, а за ним и покупатели, по виду не местные. И мы поехали, а Пантелеевы остались дальше жить, не допуская «упущений в хозяйстве». Как сказал Олег Иванович, эти самые упущения часто случаются из-за пьянства и долгих перекуров. Сам-то он никогда не курил, и давным-давно совсем не употребляет спиртного. Да, к слову, и мёда он не ест.<br />— Марья любит, а я, хоть и пятьдесят четыре года с пчёлами, а вот мёду никогда не хочу. Наверное, надышался…</p> <p> </p> <p style="text-align: right;"><strong>Фото автора</strong></p>