Загадки Кошелевской фабрики

<p style="text-align: justify;">В 1860 году стараниями передовых русских химиков того времени, в том числе Дмитрия Менделеева, было создано Русское химическое общество. Этому предшествовали домашние «химические» вечера, на которых учёные делились своими научными разработками. Профессор Рейхель тоже являлся членом Химического общества. Будучи в дружеских отношениях с Менделеевым, зная его интересы, Алексей предложил ему побывать на заводе в Боровичском крае и поделиться своими соображениями по улучшению технологии сухой перегонки древесины. Дмитрий Иванович согласился.</p> <p style="text-align: justify;">Возвращаясь из поездки в Кошели, Дмитрий Иванович везёт с собой ящик с бутылками дёгтя, намереваясь в химической лаборатории 2‑го Кадетского корпуса, где он также преподавал химию, перегнать его на скипидар. С Рейхелем они условились: скипидар этот будет представлен в качестве экспоната на Всемирной выставке в Лондоне в 1862 году, что и было осуществлено. Продукция Соминского завода Алексея Рейхеля в Кошелях экспонировалась и на Всемирной выставке в Париже в 1867 году. Дмитрий Иванович, побывавшей на этой выставке, представил подробный отчёт «О современном развитии некоторых химических производств и применении к России, и по поводу Всемирной выставке 1867 года».</p> <p style="text-align: justify;"><strong>Из дневника Д. И. Менделеева. 1861 год:</strong></p> <p style="text-align: justify;"><strong>24 декабря. Воскресенье.</strong><br />Встал свежий, весело так — что-то будет? Ждешь чего-то. Ведь мысль моя та, чтоб теперь осмотреть завод Рейхеля, с которым еду вместе, — потом осмотреть также заводы за границею и потом добыть денег, да и приняться за практику… Беру с собой кое-какие книги и приборы. Читал на днях «Время» — славный, право, журнал. «Записки из мертвого дома» полны фактов и драматизма. Долго дожидался на железной дороге Рейхеля. Обдумывал, что сделать на заводе… Приехали часов в 9½ на станцию Валдай и в трактирчик, чай попить. Начали приходить извозчики. Просят до Боровичей 4 руб. Дали им 3 руб. Согласились, наконец… хорошо было ехать-то. Ночь ясная, звездная, здорово так и скверного ничего в голову нейдет, не то, что маешься в Петербурге — тихо так на душе. Доехали мы ночью до Боровичей — собор в нем какой-то — канун Рождества, собираются к нему, светло в церкви. Тут нашли мы лошадей от отца Рейхеля и на тройке поехали вперед и славно так, сани открытые, гуськом ехали все дальше-то.</p> <p style="text-align: justify;"><strong>25 декабря. Понедельник.</strong><br />Рано утром… попали … в деревню Дорохово — отца Рейхеля. Старик этот удивил меня — он старого покроя, здоровый ещё, готовился быть художником, а сделался инженером — помнит Наполеона… Служил Рейхель потом при Путях сообщения и строил мосты по шоссе около аракчеевского именья… «Нет, не худой человек он был…» вспоминал Рейхель «нет, так тогда надо было — он страх ввел,.. он и воров сек и неповиновение преследовал, а жизнь вел строгую».</p> <p style="text-align: justify;"><strong>26 декабря. Вторник.</strong><br />Рано утром отправились мы из Дорохова на лошадях Рейхеля же в завод — это ещё верст 100 нам осталось. Холодок уже стал пробирать. Гуськом по узкой дороге, местами лесом, а то больше холмами и ровною однообразною местностью. Редкие деревни, неустройство и кое-где "погост", то есть село или "усадьба", то есть помещичье владенье, как их зовут здесь.</p> <p style="text-align: justify;">В Мякишеве остановились у мужика, старика… Народу было много в хате — песни пели, пряжу ткали… Рейхель их выгонял — он вообще не дружно смотрит на мужика. Здесь наняли ямщика до Подберезья и опять гуськом в путь. Лошадки бежали славно. В Подберезье наняли в хатке у молодой бабёнки лошадей и в двух санках в путь — на завод уже прямо. Бабенка эта бойкая такая, разговорились, дитя у нее хорошее — но уж наряды полюбила и как дали мы ей по 15 коп. — уже думала об платочке. Путь в Кошели идёт по озеру Соминскому, а потом по лесу. Лес Рейхеля хороший — за 200 десятин он заплатил 8000 рублей, местами холмики, а то низменность, болото.</p> <p style="text-align: justify;"><strong>27 декабря. Среда.</strong><br />Встали поздно. Завод осмотрели. Устройства много — каменный завод, где паровая машина в 4 силы, а паровой котёл для 10 сил — стоили 1000 рублей. Машина очень хорошенькая. Она качает из соседней реки воду для холодильников, питает паровик, имеет два колеса для бесконечных ремней — замерзает всё от холода — вот порок устройства. Особенно мёрзнет машинист — личность куриозная, особенная. Здесь он — а холод 300 — в халатике да куртке — греется всё у котла — о нем после…</p> <p style="text-align: justify;">Подле него стоит деревянный завод — где идет перегонка. Для того устроены две печи. Кроме этих двух зданий, еще до 11 других — для конторы и проч. рабочих, амбар, хлев, кузница, сараи для дров и бересты и т. п.</p> <p style="text-align: justify;">…Народ на заводе интересный. Управляющий Адольф Игнатьевич Ковалёв — поляк, говорят все, горяч, ругается, а с нами крепко услужлив, мил, добрый при нас — натура польская вполне. Красив.</p> <p style="text-align: justify;">«Мастер» — правильнее кочегар и слесарь, о нем уже сказал два слова. Приехал из Петербурга, где был на Александровской мануфактуре. Оставил там жену и дочь — отдаёт им всё своё жалованье 15 р. в месяц, а у самого покурить нечего, рубашка одна, тулупа, рукавиц нет, сапоги дырявые. Недоволен он тем, что здесь «все дичь-с, народ необразованный, ничего, дескать, нельзя, да и холод большой и дом далеко», впрочем, добрая душа, как видно — уже из того, что всё жене да дочери отдаёт, а те и не думают об нём, в шелковые платья рядятся.</p> <p style="text-align: justify;">Два работника, получающие по 7 руб. в месяц, — честной славы мужики, трудящиеся, веселые, трусят только взрывов — «как порснет, — говорит Александр, — аж думаешь, все взлетит». Один приземистый, маленькая бородка — Никифором звать, другой повиднее и борода тоже худенькая. Были они оба «поляки», то есть канавщики, рывшие канавы. Оба они в большой дружбе, народ непьющий. Оба крестьяне отца Рейхеля и милый народ.</p> <p style="text-align: justify;">Право, тут в русской среде находишь несколько лиц весьма симпатических, которых и вовсе не стоят многие из петербургского народа. Кузнец малый суровый, строгий, деловой, хвалят. Жена его — Федора — кухарка у приказчика и нам стряпала и стряпала ладно. Говорунья она большая, не жеманничает, как московки, и только иногда локотком подопрётся, высокая, лет ей 30. Расспрашивала про свободу, жалеет мастера, осуждает приказчика за ругань… Столяр Максим — шапка московская с отворотами, красным обложены. Расчётливый, скрытный парень. Подбросила его солдатка к скотнице у Рейхеля. Собирается жениться на мещанке в Боровичах, состояние свое устроить хочет, а пока пропивает всё, гуляет, задолжал. Дрянь этот Максим, холодный. Другие работники, которые занимаются возкой дров, колют их, пилят и т. п., народ милый — особенно понравился мне Александр. Славный, открытое лицо, лет ему 20, ещё и бороды нет; скромный, работящий, не гуляет, услужливый — это вышел бы хороший деловой человек — виден по глазам. Другой — широкое такое лицо, весь кургузый — имя позабыл, натура грубая, но весьма симпатическая. Тяжело, но верно и споро работа идёт у него, должно быть туп, но прям. Отцу всё своё жалование 2 р. 50 к. отдаёт. Спрашиваешь — что же не жене? — «да разве она меня вздымала-то?» ответит и посмотрит удивлёнными глазами — это тип консерватора в наилучшем, натуральном смысле этого слова. Ему я бы поверил, не считая, все свои деньги. Других рабочих не знаю.</p> <p style="text-align: justify;"><strong>29 декабря. Пятница.</strong><br />Шла перегонка берёзового дёгтя — шло очень мало в казанах, да Рейхель огонь сильно держал — от того и выход мал. Важное дело оттопка дёгтя — то есть отстаивание от воды… мерзнет деготь, и теперь оттаивают накалёнными камнями. Не экономично оно, да дров‑то им жалеть ведь нечего. Читаем кой-что, но больше время в перегонке, да в разговорах идёт.</p> <p style="text-align: justify;"><strong>31 декабря. Воскресенье.</strong><br />Рейхель ездил к Вернеру, а я дома сидел, почивал, перегонял, получил креозот, стал пробовать дёготь и воду берёзовую — куча ацетона там, кажется. Чистый скипидар снова получил. Хотел перегонять дёготь — нет, не гонится. Ночь холодная — в тёплой среди холода светлой беседе я встретил новый год.</p> <p style="text-align: justify;"><strong>1862 г. Январь 1 число. Понедельник.</strong><br />…я вышел на улицу, к реке. Полная луна, снежная дорога, кругом лес, тишь, холод. Всё это хорошо действует на меня, было тяжко одному… дело в том, что готовящийся год должен, кажется, определить мою судьбу. Вопросы жизненные мои должны или разрешиться, или выясниться окончательно: женитьба, отношение к университету, занятия, поездка за границу — все вопросы текущие — без их решения мне туго живётся, не хватает много. Средств станет у меня — долгу немного, да и на лицо есть рублей 500, но капитал души расходуется не одними уж процентами, а основой своей — ведь написать Органическую химию мне стоило своей доли, а теперь хочу Технологию написать. Неорганическую химию — так выскажешься почти весь в отношении к химии — не пора ли будет тогда и покончить с ней? Не завести ли завод? Такие мысли приходят часто, но часто и гонишь их прочь — не то моё назначение — уже вижу… Тяжело и одному жизнь несть. Правда, досугу мало, но ведь так жить нельзя же — так уморишь себя в вечной кабале. Теперь я уплачивал долги, дальше уж копить надо будет, если как нынче тысячи 4 буду зарабатывать в год, а куда, на что копить? Где условия долгой жизни — так убьёшь себя скоро — надо подлечиться и воздухом подышать. Еду за границу летом, чтобы освободиться на время от тяжести, посмотреть Англию, пожить в Швейцарии …</p> <p style="text-align: justify;">Утром побродили по заводу, отобрал вещи, которые надо с собой взять, и в дорогу собрался — в том содержание дня.</p> <p style="text-align: justify;"><strong>2 января. Вторник</strong><br />В путь рано поднялись. доехали до Лебедевой, верст 15 это. Просторная изба у мужика, к которому пристали. Мужик собою видный, доброе лицо такое, волоса, что смоль — черные и глаза такие же. Говорят, торгует много кое-чем и разжился на этом. Жена говорунья, невзрачная уже, но она видна в том, каковы ее дети — их 5 и все дочери…</p> <p style="text-align: justify;">Поехали мы с хозяином. Он впереди с вещами, мы сзади, на бойкой лошадке. Ехали уже порядочно. В Мякишево, что вёрст за 15 отсюда, остановились, и простился я с Рейхелем — тот поехал на Дорохово, а я на Кончанск, чтоб прямо на Боровичи.<br /><br />Записи из дневника Д. И. Менделеева ценны для нас не только описанием Кошелевского завода и изысков технологии, но прежде всего тем, что там есть картины нашей с вами земли, портреты людей, живущих на ней 150 лет назад. Интересны и размышления Дмитрия Ивановича.</p> <p style="text-align: right;"><br /> <em>На основе материалов, предоставленных местным краеведом Владимиром ЛАРИОНОВЫМ</em></p>