Благодарность княгини Васильчиковой

<p style="text-align: justify;">— Мещанское звание мои предки получили когда-то давно от княгини Васильчиковой, — рассказывает Константин Иванович. — Они оказали ей большую помощь, и она их так отблагодарила.</p> <p style="text-align: justify;">По легенде, ещё раньше звание мещан в Сольцах появилось благодаря царице Екатерине, когда она проезжала из Петербурга в Псков, через Новгород и Сольцы.</p> <p style="text-align: justify;">— Царица остановилась здесь у купца Смирнова на постой, — продолжает Константин Иванович. — Он был, конечно, очень рад такому событию и, когда подъехала царская карета, выстлал от неё до дома дорогую дорожку. Прожила Екатерина у этого купца в Сольцах несколько дней, пока карету чинили. Осталась довольна приёмом. И подписала указ: Сольцам именоваться посадом, а жителям дать мещанское звание. И пожаловала каждому двору по 13 десятин (примерно 14 гектар): пахотной земли, и покосов, и леса.</p> <p style="text-align: justify;">Дед Константина Ивановича — Георгий Иванович Шветов, был из таких «старинных» мещан. Всего же в Сольцах насчитывалось 33 мещанских рода.</p> <p style="text-align: justify;">— Работал он писарем в Городской управе. К деду и на дом приходили с просьбами написать прошение. Он был грамотный. И ему за это хорошие деньги платили. Жил он со своей семьей в большом деревянном доме под 7‑м номером, который находился напротив здания нынешней пожарной охраны (в войну этот дом был уничтожен). Сейчас там новый дом стоит, под тем же номером. А угловой дом на пересечении с улицей Комсомола был домом купца Михаила Ивановича Полякова. Вначале земля, на которой он находится, принадлежала деду. Но случился пожар, и дом сгорел. А так как приближалась зима, и нужно было срочно найти деньги на новую постройку, дед продал этот участок Полякову. На этом доме даже дата постройки сохранилась — 1891 год. То есть пожар был примерно за год или два до этого. Пожарная часть и тогда располагалась на том же месте, что и сейчас (только здание было одноэтажное), но дом всё равно не спасли.</p> <p style="text-align: justify;">В 1900 году, когда отец родился, начали тянуть железную дорогу из Петербурга мимо Сольцов, и к началу войны 1914 года она уже была готова. Была ещё узкоколейка на Новгород, но после революции её разобрали.</p> <p style="text-align: justify;">В Сольцах в те годы вовсю кипела торговая жизнь. Из Порхова сплавляли лес, с Ильменя приходили баржи. В Новгород возили мясо, муку.</p> <p style="text-align: justify;">— У купцов Боговских были громадные баржи, привозили товары, — вспоминает Константин Иванович. — С тех пор река сильно обмелела. Я, будучи мальчишкой, часто нырял и знал, где какая глубина. Бывало, багром не достать дна, а сейчас напротив Сольцов — мель на мели. А раньше баржи приставали к берегу даже выше по течению, до самого льнозавода. Помню, как однажды в реке обнаружили дрова, которые купцы сплавляли задолго до этого времени. Я их собирал и колол. Ну и жаркие же были дрова! Века пролежали, уже уголь, а не древесина.</p> <p style="text-align: justify;">Отец Константина Ивановича работал в городской пожарной команде.</p> <p style="text-align: justify;">— Сначала она называлась добровольной, а после революции стала государственной. Машин тогда ещё не было, так что пожары тушили при помощи простой бочки с водой, ручной помпы и вёдер.</p> <p style="text-align: justify;">Мать Марья Гавриловна Левашова была из купеческой семьи.</p> <p style="text-align: justify;"><img src="images/stories/soleckaya/83/vospominaniya_shvetova.jpg" border="0" title="Благодарность княгини Васильчиковой" style="float: right; margin: 10px;" />— Разбогатели они торговлей рыбой из Новгорода, — продолжает Константин Иванович. — Нелегко это было: на своём горбу оттуда её носили, в прямом смысле слова. Хотя дорога на Новгород тогда шла более прямо. А сейчас она километров на 30 длиннее, через Шимск углом протянули. Долго ещё говорили: «Новгородская дорога». Она и теперь в лесу видна.</p> <p style="text-align: justify;">Мама работала по дому. Отцовской зарплаты пожарного вполне хватало, чтобы прокормить семью. Конечно, имелся и свой огород. Детей в семье было шестеро, но трое умерли. Остались лишь три брата: Гавриил, Василий и Константин.</p> <p style="text-align: justify;">— Помню, в начале 1930‑х, когда был голод, меня отправили в санаторий для детей солецких служащих, в бывшее княжеское имение Выбити, — вспоминает Константин Иванович. — Отец тогда уже был уважаемым в городе человеком и устроил меня туда подкормить. Привезли нас на телегах, машин в Сольцах ещё не было. Я жил в комнате на втором этаже дворца. Помню, что мы боялись пойти даже в туалет — в тёмных коридорах, на лестницах висели строгие княжеские портреты, стояли гипсовые статуи, как живые, и нам, малышам, было страшно. Там я пробыл две недели и так был рад, когда привезли обратно в родительский дом!</p> <p style="text-align: justify;">В школу Константин Иванович пошёл в 1936 году. Как он говорит, тогда в школу принимали позже, чем сейчас. До войны он успел окончить 5 классов.</p> <p style="text-align: justify;">— То были нелегкие времена. Начались массовые репрессии. Не обошли стороной они и наш город. Помню, дружил я с сыном нашего соседа, Юрой Титовым. Их деревянный двухэтажный дом был рядом, на улице Комсомола между домом Полякова и нынешней типографией. Семья у Юры была интеллигентной. Мать работала учительницей географии в школе, а отец — главным агрономом района. И вдруг в 1937 году его арестовали как «врага народа». К матери в школе стали относиться с опаской. Придет на перемене в учительскую, а с ней никто не разговаривает. А потом её поставили учить младшие классы — вроде как потеряла доверие. Мужа не расстреляли, а сослали в лагерь в Сибирь на лесоповал. Ещё в 1938 году арестовали фотографа, Петра Афанасьевича Ишимского. Он снимал местных пьяниц, опустившихся «бывших» из дворян и купечества. Говорили, что, дескать, хотел послать эти снимки за границу, чтобы показать, до чего дошла интеллигенция при советской власти, спилась от переживаний. Эти фотографии попали в ленинградский НКВД, и его арестовали.</p> <p style="text-align: justify;">Арестовывали также бывших купцов и священников. Больше забирали церковных, а староверов считали неопасными. К примеру, известный старовер Поляков Михаил Иванович так и жил тут, а ведь в своё время был купцом 2‑й гильдии. Дом с длинной аркой на берегу Шелони, чуть ниже впадения в неё Крутца — его, «поляковская», старообрядческая моленная. На фасаде сперва были инициалы хозяина, но затем штукатуры их замазали. Моленная была на втором этаже, а на первом были хозяйственные помещения. Я там бывал с матерью. Там стояли древние иконы, в Ильинском соборе таких не было. У Крутца же стояла и старая деревянная Ильинская церковь. Постоянных служб там уже не было, только раз в год на престольный праздник. Колокола на ней были хорошие, приятного звучания. Как говорится, малиновый звон. Ещё до войны, в 1935‑м, эта церковь совсем ветхая стала, и её разобрали на дрова для городской бани. Но никто не пришёл мыться, кроме коммунистов.</p> <p style="text-align: justify;">Рядом со старой церковью находилось кладбище. Его примерно в то же время разрушили, заровняли и устроили «красную» площадь. Собирались там дружины, коммунисты проводили советские мероприятия. Большинством могильных плит замостили тротуары по Советскому проспекту. Идёшь, а под ногами написано: «Упокой, Господи, купца 2‑й гильдии такого-то…». Старались, конечно, сбить эти надписи, да разве всё собьёшь, всё равно видно. Набожные люди ходили стороной по грязи, а не по этим плитам.</p> <p style="text-align: justify;">У староверов была ещё одна моленная — «ванюковская», которая доныне сохранилась. Одна моленная была «брачная», а другая — «небрачная», то есть её прихожане жили в супружестве просто по согласию, без венчания. Парень девушке говорил: «Пойдёшь за меня?» — «Пойду». Вот и все. Считали, что если есть любовь, то и освящать её не надо.</p> <p style="text-align: justify;">У евреев в Сольцах была небольшая синагога — кирпичный дом на Советском проспекте. Она действовала до начала войны.</p> <p style="text-align: justify;">В августе 1937 года собор в Сольцах был закрыт.</p> <p style="text-align: justify;">— Закрыли и использовали как склад по торговой линии, — вспоминает Константин Иванович. — Столько туда навозили, не один вагон, что даже балки проломились под полом. Пришлось пожарным вытаскивать мешки с мукой из подвала. Иконостас разобрали, положили на чердак, а затем куда-то увезли. Иконы частью разобрали по домам, а большинство сломали на дрова для городской бани. Старушки потихоньку приходили, давали кочегару денежку и выкупали их, ведь иконы были старинные, дорогие. А верх колокольни разобрали позже.</p> <p style="text-align: justify;">Продолжение читайте в следующих номерах «Солецкой газеты».</p> <p style="text-align: right;"><strong>Фото Виталия Койсина и из архива <br />краеведческого музея</strong></p>