Свобода начиналась с волжской твердыни

<p style="text-align: justify;">Думал ли лужский паренёк, учась на 3‑м курсе питерского железнодорожного техникума, что судьба приведёт его в авиацию? Но именно так и случилось. Что называется, переманили. Тогда военная профориентация была организована не в пример нынешней. Правда, воспитанников авиаучилища, согласно приказу маршала Тимошенко, впервые выпустили не в офицерском, а в сержантском звании. В марте 41‑го военный авиатехник Николай Воронин начал службу на аэродроме истребительного полка в 40 километрах от недавно ставшего советским Львова. Самолёты в преддверии ожидавшихся манёвров стояли по линейке, как на выставке. Командиром полка был настоящий ас Пьянков, получивший Звезду Героя ещё за Халхин-Гол. В первую же бомбёжку немцы нанесли непоправимый урон. Едва успели рассредоточить уцелевшие самолёты. Потом пешком отступали на Харьков. Близ села Великий Бузулук полк пережил все перипетии тогдашней военной истории, творимой под боком. Отступления, наступления, бездарная гибель целых армий. Пилоты истребительного полка на своих И‑16 с реактивными снарядами под крыльями прикрывали наши объекты от бомбардировок и штурмовали аэродромы противника. Когда немец попёр неудержимо, последовала передислокация на Дон, а потом и за Сталинград — на Верхнюю Ахтубу. Прямо напротив виднелись тракторный завод и завод «Баррикада». Светомаскировки в городе ещё не было. Дежурили в рамках противовоздушной обороны. Но совсем скоро немцы стали бомбить столь немилосердно, что от полка осталось только пять машин. «Мессеры» и «Фокке-вульфы» не давали продохнуть. Стали рыть капониры, чтобы уберечь технику. Положение становилось близким к отчаянному.</p> <p style="text-align: justify;">И тут с явным прицелом на перелом ситуации в «горячую точку» передислоцировали укомплектованный завидной матчастью полк под командованием сына вождя, Василия Сталина. И, как оказалось, не зря. Это теперь с высоты прожитых лет «полощут» эту личность. Но личностью он был — это точно. Поговаривали, что ему дозволили свободу в подборе кадров. И он подбирал ершистых смельчаков, отличавшихся силой характера. Пилотов в звании ниже капитана у него не водилось. Зато в поднебесье они на своих ЛА‑5 успешно били лучших асов «Люфтваффе», стянутых к Сталинграду. Практически за неделю пилоты этого полка навели страх на птенцов Геринга, обеспечив существенный тактический перелом.</p> <p style="text-align: justify;">А потом полыхнуло. Враг, заходя на бомбёжку эшелоном, зажёг нефтеналивные ёмкости на волжском берегу. Дым стоял кромешный. Видимость была настолько плохой, что несколько вражеских самолётов сгинули, запутавшись в тросах заградительных аэростатов. Как тут не вспомнить Твардовского: «Переправа, переправа — берег левый, берег правый». Одни эту переправу бомбили, другие охраняли. Волга в тех местах не менее трёх километров в ширину. А в слиянии с Ахтубой представляла собой широченную вод­ную гладь. Охрана переправы имела стратегический характер — степями через Волгу поступало многочисленное войсковое пополнение. Прибавилось и самолётов. В основном, это были американские истребители</p> <p style="text-align: justify;">«Аэрокобры» и средние бомбардировщики «Бостон». Фронтовое начальство авиаторов в покое не оставляло. Именно лётчикам приходилось определять линию фронта, причём по единственно возможному признаку — наличию обстрела с земли.</p> <p style="text-align: justify;">Исход этой истории известен — сокрушительная операция «Уран» и окружение группировки Паулюса в гибельный котёл. С той поры советские войска окончательно повернули на запад. А гвардии старшина Николай Воронин в числе прочих получил медаль «За оборону Сталинграда». Это уже потом китель украсился медалью «За боевые заслуги», орденом Отечественной войны и десятком юбилейных наград.</p> <p style="text-align: justify;">Война для него продолжалась в Мелитополе (Южный фронт), крымском Джанкое (4‑й Украинский). Когда Крым «отработали», двинули на Одессу. И тут объявили набор опытных авиамехаников для переучивания на пилотов. Свою давнюю мечту Николай осуществил в лётной школе грузинского Телави. Летал, кстати, на хорошо известных ему «Аэрокобрах». Уже к концу войны пришлось переучиваться в третьем Чкаловском (Ворошиловград) авиаучилище бомбардировочной авиации. Потом была служба в боевом полку в Прибалтике, летал на ПЕ‑2. Долгожданная демобилизация пришла только в мае 46‑го. Восемь с половиной лет не был воин дома…</p> <p style="text-align: justify;">Вся послевоенная жизнь у Николая Борисовича Воронина связана с батецкой землёй. Трудился в управлении сельского хозяйства, шесть лет был первым секретарём райкома ВЛКСМ, три года — уполномоченным министерства заготовок, потом по набору «40‑тысячников» на тринадцать лет принял колхоз «Ленинские искры» (Белая, Удрая, Борок, Щепы, Любеховичи, Ташино), долгие годы руководил районным комитетом народного контроля, Городенским сельсоветом, а на заслуженный отдых вышел с поста председателя при нём же организованной «Райсельхозхимии».</p> <p style="text-align: justify;">С горечью отмечаем, что из участников битвы за волжскую твердыню в районе здравствует лишь герой этих строк. И так хочется, чтобы в его добротном, ухоженном доме в Советском переулке как можно дольше соседствовали полнокровная жизнь и доброе здоровье.</p> <p style="text-align: right;"><strong>Фото автора</strong></p>