«Чёрная» быль Чернобыля

А жизнь продолжается, хотя для многих из тех, кто побывал там, в Чернобыльской зоне отчуждения, она уже закончилась непростительно рано. Кто помнит  сегодня их, выполнивших свой воинский долг? Их, не знающих и не ведающих, куда и на что идут, но твёрдо нацеленных на одну задачу – выполнять приказ. На войне, как на войне. А они и шли на войну, хотя пули над их головами не свистели. Отчего же ушли тогда так рано от нас? Отчего на этом скромном мраморном памятнике, что стоит чуть в отдалении от места, куда мы приходим в день Победы, выгравировано 22 фамилии? В этом году их стало больше, да только дописать сюда не успели.</p> <p style="text-align: justify;"><strong>Тридцать три рентгена</strong></p> <p style="text-align: justify;">«Тридцать три рентгена,</p> <p style="text-align: justify;">Тридцать три рентгена,</p> <p style="text-align: justify;">Я стою у взлётной полосы,</p> <p style="text-align: justify;">Мне уже сегодня море по колено…»</p> <p style="text-align: justify;">Не помню, где и от кого я слышала эти строки. Мои сегодняшние собеседники, Слава Путан и Валерий Заровный, тоже их слышали и теперь по-своему юморят. Хотя я вижу, что им не очень хочется шутить. Мы стоим у памятника чернобыльцам, и весенний ветер шумит в ветвях деревьев, вступая в разговор с нами. А ребята вспоминают, как они держались все вместе, собирали деньги на памятник, пробивали место. Они не любят жаловаться, понимая, что в жизни им помогает не только сила духа, но и крепкое, надёжное плечо друзей и товарищей, с которыми они пытались победить чернобыльское пекло. Они и сегодня поддерживают друг друга, объединившись в своеобразный актив, в котором Владимир Дмитриев, Николай Клетушкин, Пётр Кравчук, Алексей Тугунов, Юрий Зарецкий, полковник Сергей Мазурец, Станислав Путан, Валерий Заровный, Василий Кольцов, Анатолий Родин. По-разному сложились их судьбы, но жизнь каждого разделена на две половины – до Чернобыля и после. Это теперь они осознают особенно отчётливо. Но на судьбу не обижаются и живут, пока Бог даёт силы. Иногда воспоминания встают плотной стеной и обступают так, что дышать становится трудно. Бывают моменты, когда обидно до боли, но они эти мысли отгоняют, понимая, что силы надо беречь, ведь реки вспять не текут, и изменить ситуацию сегодня не представляется возможным. Ведь те, кто не был на той необъявленной войне, вряд ли поймут тех, кто там был. Даже если это понимание полагается по службе. Мои собеседники вспоминают, как получили приказ и ехали в неизвестность. Призывали в основном тех, кому было за 30 и имеющих двоих детей. Почему, никто не объяснял. Срок службы у каждого свой, у Славы Путана, например, четыре месяца. И всё это время жена Лариса ждала его и ночей не спала в тревоге. Я давно знаю эту семью, их историю любви. Слава, житель латвийского города Резекне, служивший в Чудове, увёз свою избранницу на Родину. Но вскоре молодая семья вернулась в Чудово. А потом был Чернобыль, откуда весельчак и красавец Слава вернулся человеком с другим отношением к жизни и нашей действительности. Там, в Чернобыле, вокруг которого стояли полки со всего Советского Союза, были и его земляки. Они проводили работы по дезактивации третьего блока, очищали саркофаг четвёртого блока. О том, что будет потом, никто не думал. Да и не знали рядовые ликвидаторы никаких подробностей – всё было засекречено. Валерий Заровный отслужил два месяца, а Станислав – 120 дней. За время работы им обещали многое: квартиры, машины, зарплаты. Но, как выяснилось, обещать – не значит, выполнить.</p> <p style="text-align: justify;"><strong>Возвращение</strong><br />Конечно, возвращение было радостным. Ребята, выполнившие свой долг, сначала верили, что Родина их не забудет. И в первые годы действительно были определённые льготы. Квартиру, правда, как вспоминает Слава, дали только двум чернобыльцам, машину – никому, но бесплатные лекарства выдавали и в санатории отправляли регулярно, так же как и на лечение в госпиталь. Там, в госпитале, прямо на руках Станислава, умер его чернобыльский товарищ Юра Лукин. Это было первое горькое потрясение, и забыть его он не может по сей день. Потом невзгоды и болезни пошли чередой. К этому времени бесплатных санаториев для чернобыльцев уже не стало, так же как и других льгот, в том числе и на лекарства. С приёмом на работу тоже бывали трудности, ведь чернобыльцам положен дополнительный отпуск, а это устраивает не все организации. Есть и другие проблемы. Такая вот «чёрная» быль.</p> <p style="text-align: justify;">Но мне не хотелось бы заканчивать публикацию на грустной ноте. Они, чернобыльцы, достойные люди, честно и отважно выполнившие свой долг перед нами. Мне очень хочется, чтобы каждый из нас это помнил. А ещё я хочу, чтобы в ответ на свои просьбы, которых не так уж и много у этих ребят, они бы больше не услышали (как это приходилось выслушивать неоднократно от наших чиновников): «Я вас туда не посылал». Да, их в это пекло послала Родина. Жаль, что теперь многие поспешили забыть об этом.</p>