Фронтовики

Которые жили среди нас столько, сколько я себя помнил. Казалось — всю жизнь. А значит — и война была давно.</strong></p> <p style="text-align: justify;">С годами, как это ни алогично, война не отдалялась, а приближалась. Приходило осознание — она завершилась совсем недавно, всего второе десятилетие отсчитывает время с победных залпов 45‑го. Параллельно наступало понимание, с годами только крепнувшее: фронтовики — не обычные люди, какими представлялись в детстве. Они — словно из другого мира. Они видели и пережили такое, что не дай нам Бог увидеть и пережить. Они прошли огненное горнило войны, через реки крови, познали холод и голод, каждый день заглядывали в лицо смерти, моля её пройти стороной, они видели гибель боевых товарищей, каждое мгновение войны ожидая своей очереди. Как они вынесли всё это, не сломались — уму непостижимо. Но они выдержали все лишения, все испытания. И не просто выдержали — победили. Переоценке места в нашей жизни и значимости фронтовиков помогали книги и фильмы о войне, позволявшие понять — какую страшную беду мы пережили, каких тягот избежали только благодаря этим людям, обычным на вид, мирно живущим рядом.</p> <p style="text-align: justify;">Всем им тогда было немного за сорок, самым «пожилым» — под пятьдесят. Что отличало этих мужиков, так это неприхотливость и скромность. Привыкшие к тяготам войны, они и в мирной жизни довольствовались малым, не гнались за достатком. Но свои хозяйства содержали в порядке — не допускали, чтобы дом стоял с прохудившейся крышей, поломанный забор «колол глаза» соседям, не ждали, пока двор для коровёнки-кормилицы начнёт разваливаться. Ни в какие сельсоветы за помощью не обращались, в отличие от наших современников, всё делали своими руками. Руки-то у фронтовиков, уж точно, «росли из того места»: каждый мог и топором, и косой махать профессионально, и дом срубить, и дров нарубить, и сена накосить одной «литовкой». Руками этих «счастливчиков», уцелевших в страшной бойне, восстанавливалась из военной разрухи деревня.</p> <p style="text-align: justify;">Другие они какие-то были — основательные, что ли, не чета нам. Даже водку пили не по-нашенски — не «растягивая удовольствие», не из мелкой посуды. Бутылка «Московской» с зелёной наклейкой разливалась в гранёные стаканы — на двоих или на троих. «Хлопнули», закусили бочковой селёдкой, стоившей тогда копейки, достали кисеты с махоркой, скурили по цигарке — и пошли работать. К водке они относились не как к веселяще-расслабляющему напитку, а, скорее, как к привычному ритуалу, «привитому» им за военные годы «фронтовой нормой», «наркомовскими» ежедневными 100 граммами. «Принимая на грудь» не так уж редко, в запой, однако, не уходили — то ли водка была другой, то ли люди.</p> <p style="text-align: justify;">Скромности же фронтовиков можно было только по-хорошему завидовать. По нынешним меркам она была просто потрясающей. Они не любили говорить о войне, хвалиться своими подвигами. Похоже, для них это была «закрытая тема». Это я понял быстро, после короткого диалога с дядей Степаном Зайцевым из деревни Бор, вернувшимся с фронта с контузией, человеком на редкость незлобивым, добродушным, с лица которого не сходила улыбка. На вопрос мальчугана — как там было на войне, дядя Стёп? — фронтовик, помолчав, сказал: «Да нечего вспоминать, сынок, ничего хорошего там не было».</p> <p style="text-align: justify;">Скромность этих людей я по-настоящему оценил, став школьником. Ежегодно 9 мая в Новорусской школе проходил митинг в честь Дня Победы. Запомнилось потрясение, испытанное от непривычной в этот день внешности фронтовиков. На их видавших виды пиджаках сверкали ордена и медали. Настоящие! Выходит, они — герои? Почему же это незаметно в повседневности? Грудь Ивана Фёдоровича Торопова, худенького мужичка по прозвищу «Мирон», превратилась в «иконостас» — не меньше десятка орденов и медалей сияли на ней. «Вот тебе и Мирон!» — перешёптывались школьники. Часто выступавший на митингах Александр Петрович Хорев — знатный механизатор, бригадир тракторной бригады, всегда говорил одно и то же: «Я воевал на тракторе, который таскал пушку. На этом тракторе я проехал полстраны и пол-Европы, до Германии». Всё. Причём тут трактор, когда речь идёт о войне, гадали ребятишки. А столь скромно оценивал свои заслуги человек, на своём «Челябинце» «пропахавший» всю великую дорогу войны, от Карелии до Берлина, с орудием на прицепе, человек, который во время уличных боёв в столице рейха под градом пуль и осколков, глядя в лицо смерти, вытаскивал своё орудие на прямую наводку. Человек, привезший из Германии единственный «трофей» — набор слесарных инструментов, полученный от командования за хорошую службу.</p> <p style="text-align: justify;">В те давние годы ещё много их было в Новой Руссе, фронтовиков. Не похожих друг на друга, не обезличенных войной, — каждый со своим характером, своими повадками. Потому, наверное, и «врезались в память» обличия этих людей. Закрываешь глаза и видишь… Вот из кривой улочки, ведущей к Бору, медленно идёт к правлению колхоза «Имени Калинина» один из самых возрастных участников войны Павел Александрович Зуев, оказавшийся на фронте с первых дней войны, сражавшийся на лужских рубежах, в составе Волховского фронта, державший оборону под Новгородом, форсировавший Неман и вернувшийся с войны с покалеченной рукой. Балагурит с мужиками у магазина однорукий Павел Васильевич Васильев, предлагая «пропустить по маленькой». Уверенно шествует по деревенской улице Василий Семёнович Семёнов, за большой нос удостоенный земляками прозвища «Руль». А он и вправду рулевой — бригадир. Лихо подкатывает к конторе на бричке другой рулевой, бригадир из Сидорова Иван Александрович Ильин, в просторечии — Ваня Король, всегда пребывающий в хорошем настроении. Вот спешит по делам острый на язык Михаил Дмитриевич Львовский, всегда готовый «подпустить шпильку». У дома деловито расхаживает с плотницким топором хозяйственный Николай Васильевич Васильев — у него всё основательно, и дома — полный порядок. «Сынок, время в поле собираться», — слышу я голос односельчанина Ивана Егоровича Егорова, которому бригадир назначил мальчугана в подпаски…</p> <p style="text-align: justify;">Никого из них давно нет, все ушли в свой отмеренный судьбой срок: одни — ещё в семидесятые годы, другие — протянув подольше. Осталась о них — память.</p> <p style="text-align: justify;">Летели годы, редели ряды ветеранов. Всё реже и всё менее актуально звучали слова знаменитой песни «Фронтовики, наденьте ордена!». Некому становилось их надевать. Они уходили один за другим, переходя на другой, с годами всё отдалявшийся «заполненный товарищами берег», берег погибших на войне… Вечная вам память, фронтовики!</p> <p style="text-align: right;"><strong>Фото из архива редакции</strong></p>