Под перекрёстным огнём

Он в годы войны стал свидетелем одного боя, и всю жизнь ему не дает покоя братское захоронение, которое было создано местными жителями в 1941 году недалеко от его родной деревни.</p> <p style="text-align: justify;">Родился Евгений Петрович в 1932 году в д. Михалкино, но родители вскоре переехали на родину его матери в д. Подберезье (Невский сельсовет). В деревне до войны было 27 дворов, свой небольшой колхоз. Отец Евгения, Пётр Ефимович, некоторое время был кузнецом, за их двором находилась кузница. Отцу в жизни не повезло — его призвали в армию до Финской войны, затем отправили на эту войну. Совсем немного (меньше года) он жил в деревне после демобилизации, и вскоре снова был призван в войска — началась Великая Отечественная. По утверждению его сослуживцев, погиб он 23 февраля 1943 года при штурме Парфинского фанерного комбината. Похоронен, по всей видимости, в одном из братских захоронений в Демянском районе.</p> <p style="text-align: justify;">— Через неделю после того, как отец ушел на фронт, — рассказывает Евгений Петрович, — стала слышна канонада со стороны Сольцов. Председатель колхоза тетя Маруся распределила колхозных лошадей по семьям, и жители отправились в лесной массив мимо деревень Новая, Дедково, Крючково, Горемыка, там у мужчин уже были вырыты землянки.</p> <p style="text-align: justify;">Но переночевать беглецам в «окопах» удалось лишь пару ночей, место было темное, сырое, с огромными тучами комаров. Взрослые решили отправиться в другое место — недалеко от д. Князево. Расположились на лесной речке.</p> <p style="text-align: justify;">В километре от них находились советские бойцы, какое-то подразделение, которое деревенские жители сразу же окрестили «полком». Может быть, это был батальон, может, рота — теперь трудно сказать.</p> <p style="text-align: justify;">Евгений Петрович вспоминает, что с солдатами они общались, их кормили супом и кашей из полевой кухни.</p> <p style="text-align: justify;">После недельного пребывания в лесу женщины во главе с председателем тетей Машей отправились в Подберезье узнать, нет ли там немцев, да и взять какие-то вещи, провизию. Фашисты их схватили и посадили под замок в подвал «барской усадьбы» — большого дома на краю деревни. Женщины умоляли их отпустить, говорили, что оставили в лесу детей одних. Но немцы не торопились освобождать пленниц. Открыла замок женщина, оставшаяся в деревне. Была она немкой по национальности, имела прозвище «ящичиха».</p> <p style="text-align: justify;">— На поле между деревней и лесом находились два рва — большой и малый, — продолжает рассказ Евгений Петрович. — Зачем их когда-то выкопали, мы не знали — то ли против распространения огня, то ли для мелиоративных целей. Так вот, женщины по большому рву добрались обратно до леса. Они доложили командирам «полка» о местонахождении немцев, об огневых «гнездах» по малому рву. Один из офицеров, на руке которого были странные часы (с двумя циферблатами), сказал, что перебежчиц неплохо было бы расстрелять на всякий случай. Другой командир ему ответил:</p> <p style="text-align: justify;"><img src="images/stories/soleckaya/99/novojilov_2.jpg" border="0" title="Под перекрёстным огнём" style="float: right; margin: 10px;" />— А их детей ты, что ли, кормить будешь?</p> <p style="text-align: justify;">На следующий день мальчишки, в том числе и Евгений, отчетливо слышали звуки боя. Наши бойцы из леса пошли в атаку в сторону деревни и попали под перекрестный огонь немцев. Погибли все. Немцев убито было только четверо, их похоронили на краю деревни, затем, через несколько дней, выкопали тела и увезли.</p> <p style="text-align: justify;">Тело советского офицера, который предлагал сослуживцам расстрелять женщин, нашли мальчишки. Он лежал почему-то у самой деревни. Часы с двумя циферблатами забрал у ребятишек один из местных мужиков, сказав, что передаст их немцам (конечно же, взял себе).</p> <p style="text-align: justify;">— Немцы спустя несколько дней после боя пригнали нас, вернувшихся из леса в деревню, убирать страшный «урожай», — продолжает Евгений Петрович, — тела погибших солдат мы на телегах отвозили к большим ямам рядом с местом боя. Там их всех и захоронили. Мать говорила нам, что бойцов было около 80‑ти. Также мы собирали на поле оружие, в основном это были винтовки, и два станковых пулемета. Сложили их в кучу недалеко от захоронения, а немцы разбивали их, делая непригодными для стрельбы.</p> <p style="text-align: justify;">Несмотря на то, что жители окрестных деревень, по словам Евгения Петровича, никогда не были мародерами, тела погибших солдат были раздетыми, когда их собирали на подводы. Кому понадобились их одежда и обувь, он до сих пор не знает. Не удалось установить и личность советского офицера, обнаруженного не на поле боя, а у деревни. По какой-то причине немцы не разрешили его похоронить с остальными солдатами, а увезли на машине. Кто-то из жителей предполагал, что он был немецким шпионом. Но так ли это — никто не знает.</p> <p style="text-align: justify;">Документы погибших солдат собрала мать Евгения и хранила до 1944 года. В деревню тогда пришла советская разведка со стороны Скирино. Евгений Петрович точно не знает, разведчикам отдала мать стопки удостоверений и бумаг или двум офицерам и двум сержантам СМЕРШа, которые проживали некоторое время в их доме после освобождения района от фашистов.</p> <p style="text-align: justify;">К сожалению, в послевоенные годы рядом с захоронениями был вырыт канал, осушающий почву, и большое количество земли при этом было свалено мелиораторами на братские могилы.</p> <p style="text-align: justify;">— Трудно теперь сказать, — вздыхает Евгений Новожилов, — на какой глубине лежат останки солдат, может, метр, а может быть, и больше. Тем не менее, мне бы очень хотелось, чтобы наши солецкие поисковики проявили интерес к этому историческому событию.</p> <p style="text-align: justify;">Годы оккупации пенсионер оценивает как очень тяжелые, голодные и полные тревог и отчаяния. В Подберезье немцы появлялись наездами, забирали часть урожая, провизии. Но лошадь в деревне была, и даже малолетнему Евгению приходилось на ней пахать землю.</p> <p style="text-align: justify;">— В Чудинцевых Горках был наместник (староста), а в здании велебицкого санатория располагался немецкий штаб фронта, — рассказывает мой собеседник, — в округе тогда много было непонятных личностей, то ли власовцев, то ли полицаев. Они и немцам служили, и с партизанами старались отношения поддерживать, а по ночам часто грабили население, занимались мародерством. Одним из таких «перекати-поле» был коренной москвич, бывший военный Тимоха (так его все звали). В 1942 году в районе д. Смехново высадился десант, отряд КГБ. Как нам говорили, отряд должен был организовать партизанское движение в этих местах. Тимоха согласился встретиться с партизанами, я его сам возил в Смехново на лошади. У Тимохи с «народными мстителями» возник конфликт. По рассказам очевидцев, предатель бросил в партизан две гранаты, а затем пытался скрыться в лесном массиве. Но до леса не добежал — его застрелили. Один мальчик из нашей деревни передал нам слова взрослых: «72 пули в него «всадили», а он всё бежал и бежал».</p> <p style="text-align: justify;">Детская память — самая крепкая. Евгений Петрович часами может рассказывать о таких эпизодах, например, о гибели девушки-партизанки, которую застрелил живший в Лубино (этой деревни уже нет) немец, о том, как другая девушка-партизанка застрелила свою мать-предательницу, сообщившую волостному старосте о появлении в их деревне диверсионной группы. Доносчица спряталась в снопах, но это ее не спасло. О том, как семья старосты Леонтьева пекла для «народных мстителей» хлеб, о походе партизан в Сольцы, на немецкий аэродром и других событиях.</p> <p style="text-align: justify;">— Появление немцев в 1941 году в деревне и их отступление в 1944 году я помню хорошо, — вспоминает ветеран. — Пришли они в солнечный день, длинной колонной, пехота — на велосипедах, мотоциклах, мотоколясках. По другому берегу Шелони шли танки, автомашины. А когда отступали, были жалкими, в повязках, ослабленные, угрюмые. Почти сутки мимо нас шли танки и пехота. На другой стороне в это время были слышны звуки боя — на оккупантов наседали партизаны. Мы, мальчишки, несмотря на запрет матерей, ходили к Менюше, собирали трофеи, оставшиеся на поле после залпов «катюш». Земля была черной, выжженной. Наши военные прогнали нас тогда домой.</p> <p style="text-align: justify;">Во время отступления специальные отряды немцев сжигали деревни. Евгений Петрович рассказывает, что они не трогали постройки у дороги (чтобы огонь не мешал движению войск), а вот все удаленные от трассы дома уничтожались. Евгений с братом дежурили в тот момент «в кустах». Их дом немцы поджигали несколько раз, но мальчишкам удавалось сбивать пламя. Дом они отстояли у огня.</p> <p style="text-align: justify;">Немало трудностей пришлось пережить семье Новожиловых и после войны — мать умерла от непосильного труда в 47 лет, младших детей (всего их было пятеро) распределили по детским домам.</p> <p style="text-align: justify;">50 лет своей жизни Евгений Петрович посвятил строительству, поэтому современным обликом наш город во многом обязан этому интересному, эрудированному и приветливому человеку. И именно тяжелые, порой трагичные годы его детства, юности сформировали его твердый характер, его убежденность в том, что любое насилие или несправедливость — преступны.</p> <p style="text-align: justify;"><em>На территории области действует целевая программа «Увековечение памяти погибших при защите Отечества на территории области в 2012-2015 годах»</em></p> <p style="text-align: right;"><strong>Фото автора</strong></p>