На десятом десятке

</p> <p style="text-align: justify;">Евдокии 92 года исполнилось 15 сентября, а Екатерине столько же стукнет 5 ноября. Удивительно похожи их судьбы и их сегодняшняя жизнь в столь преклонном возрасте. Похожи, но всё-таки разные.</p> <p style="text-align: justify;"><strong>«Вот молодец какая!»</strong><br />Дом у Макаровых старый, перевезён из деревни Плаксино давно, когда ещё жив был муж Екатерины, участник Великой Отечественной, учитель местной школы Виктор Павлович. Не стало его пятнадцать лет назад, старые раны, контузия давали знать о себе.</p> <p style="text-align: justify;">— Умер он в 77 лет, а мне 76 было, — вспоминает бабуля. — А какой хороший был человек, никогда не матюгался, старался каждый день, как лучше прожить. Так вот ведь, смотри, и зять у меня Виктор Павлович, дочери Антонины муж, и тоже золотой человек. С ними теперь живу, они меня не обижают, ругают только, когда за тяпку возьмусь — и тяпку отбирают. Я инсульт перенесла, после этого ноги совсем плохо ходят, колени болят, упаду если, так без посторонней помощи ни за что не встану. Вторая дочка в Подмосковье живёт, когда я в больнице лежала, она две недели от меня не отходила. Хорошие у меня дети.</p> <p style="text-align: justify;">Несмотря на то что «хорошие дети» не разрешают работать по хозяйству, волнуются, как бы с матерью опять чего худого не случилось, порой выйдет она на улицу, возьмёт грабли и начнёт возле дома прибираться.</p> <p style="text-align: justify;">— Лист осенний сгребаю, чтобы почище было. Идёт мимо Иринья Петровна, с нашей улицы староста, скажет: «Вот молодец какая!» Людей на нашей улице хороших много, и в сельсовете (в администрации Т. К.) тоже уж больно хорошие люди работают, каждый раз с праздниками поздравляют. А ещё у нас соседи замечательные, дачники из Питера. Как хорошо они своих детей воспитывают, правильно. Два мальчика у них, Костя — четыре годика, и Витя — старший, ему восемь лет. Знают, когда у меня день рождения, бегут поздравлять, а отец их сзади идёт. А то сижу на скамеечке, подбегает маленький, кричит: «Здравствуйте, Екатерина Ивановна!» Я ему говорю: «Здравствуй, Костенька». И вдруг он и поясняет: «Мы ведь сегодня едем на машине в Шимск, а потом в Новгород. Может быть, вам что-нибудь нужно купить, заказывайте, мы привезём». Думала я — научили взрослые, рассказываю его родителям, нет, говорят, никакого такого разговора про вас не было. Вы подумайте, такой маленький, а уже такой хороший человек растёт.</p> <p style="text-align: justify;">Приятно слушать добрые рассказы о душевных соседях, о воспитанных, умных и душевных детях — ещё приятнее. Но разговор переходит на другую тему, на воспоминания о прошлом, о войне. Никуда от этих воспоминаний не деться, война в памяти своих «детей» засела ржавой занозой, и саднит, и будет саднить до конца дней.</p> <p style="text-align: justify;">— Папа наш на фронте погиб, мы и не знаем где. Только одно письмо от него пришло, в начале войны. Он писал, чтобы мы держались вместе, и если случится бежать прятаться от фашистов, то прятаться надо в местах, близких к воде. Не спрятались. Вместе с мамой меня и брата угнали в Германию. Сначала мы попали в концлагерь. Страшно там было, голодно и страшно. До какой степени были доведены наши военнопленные. Люди выползали из бараков совершенно обессилевшие, говорить не могли, только руки к губам тянули, показывали, что есть или пить хотят. Ещё там было такое подземелье, склепом мы его называли, куда опускали цыган и евреев. Мы боялись близко подходить и не знали, живые там люди или мёртвые.</p> <p style="text-align: justify;">Как-то приехал в лагерь один землевладелец и забрал нас к себе как работников. Там уже лучше нам стало жить — картошки и сахарной свёклы мы вволю ели. И хлебушка давали и не обижали, потому что мы хорошо работали в поле. Был у нас один надзиратель, он нас жалел. Вечером последние бороздины полем, а он скажет: «Рус, тише, тише, хватит». Видно, нормы мы выполняли.</p> <p style="text-align: justify;">После освобождения домой вернулись, а всё ведь кругом было сожжено. Сколько городов и деревень было сожжено! Уму непостижимо. Ехали домой и глядели на выжженную землю, бедная наша Россия…</p> <p style="text-align: justify;">Я до войны на третьем курсе ветеринарного техникума училась, а окончить не пришлось, некогда было доучиваться. Но меня всё равно в совхоз ветфельдшером взяли. Долго работала. Когда мирная жизнь наладилась, скота стало много и в совхозе, и у частников. Ветеринаров поэтому тоже надо было много. Работали с утра до ночи, по всем окрестным деревням ездили и пешком ходили. Теперь я недовольная, думаю, что если человек уже работать не может, то он уже как будто неполноценный. Хорошо хоть на своих ногах хожу, не хочется быть для родных в тягость.</p> <p style="text-align: justify;">Ещё не сказала я тебе радость, за которую день и ночь благодарю государство. Дали мне жилищный сертификат, и теперь в модулях мы купили квартиру. Хорошая квартира, тёплая. Мы с дочкой и зятем туда на зиму переезжаем. Тут у нас огород и банька, хорошо мыться, а там ванная, тоже хорошо мыться. И туалет там тёплый — такое удовольствие жить!</p> <p style="text-align: justify;">Старушка вытаскивает из пакетика старые фотографии, среди которых праздничные правительственные открытки к 9 Мая. Говорит с гордостью:</p> <p style="text-align: justify;">— Смотри, вот я молодая, не сгорбленная, и Виктор Павлович мой вот, а это открытки — сам Путин меня с Днём Победы поздравляет.</p> <p style="text-align: justify;"><strong><img src="images/stories/shimskie/121/evdokiia_cheres.jpg" border="0" title="На десятом десятке" style="float: right; margin: 10px;" />Перелётная птица</strong><br />Евдокия Петровна — родом из деревни Любач. Она — дочь репрессированного и труженица тыла. Много горя и лишений пришлось вынести ей в жизни, видно, поэтому и живёт сейчас «дарёные» годы, обласканная детьми, многочисленными внуками и правнуками, которые расселились по всей стране, от западного Балтийска до дальневосточного Биробиджана.</p> <p style="text-align: justify;">В 38‑м, когда «чёрный ворон» забрал отца, которого почти сразу же расстреляли, и могилой его стала печально-известная Левашовская Пустошь, у матери осталось пятеро детей. Старший брат Михаил умер, Фёдор и Владимир погибли на фронте в Великую Отечественную, сестра, что жила в Минске, тоже умерла. Осталась из всех одна Дуся, как ласково называет её родня. Её муж, Алексей Титович, бывший военнослужащий и один из организаторов совхоза «Волна революции», умер 35 лет назад. С тех пор Евдокия Петровна, как перелётная птица, зимует у дочерей, а весной «прилетает» в родные края, в милый сердцу домик на Колхозной улице.</p> <p style="text-align: justify;">С 43‑го по 45‑й год трудилась она на израненных войной полях колхоза имени Марти. Она точно не помнит, но, кажется, в колхоз входила одна только деревня Любач. Кто в русской глубинке окрестил колхоз нерусской фамилией, ей тоже неведомо. Но есть документы.</p> <p style="text-align: justify;">Страшно было. На пашне, на обочинах дорог, в лесу — «насеяно» мин и снарядов. Трудились от зари до зари. Себе оставляли самое необходимое, всё выращенное сдавали государству — всё для фронта, для победы. Назначили счетоводом.</p> <p style="text-align: justify;">— Шёл фронт, а мы работали. Господи, под таким немыслимым огнём в год освобождения мы выжили и снова обихаживали землю, скудно родящую хлеб, картошку, лён. На совещания в Шимск вызывали часто, пешком ходила через Взъезды, Костково, Мшагу. Мужиков, можно сказать, не было, женщины да подростки.</p> <p style="text-align: justify;">После работать не стала, растила дочерей, держали в хозяйстве корову, поросят, кур да уток. Была домохозяйкой. Три дочки выросли, получили хорошее образование. Аня — в Балтийске, Надя — в Калининграде, а Гали не стало недавно, 9 сентября.</p> <p style="text-align: justify;">Я пришла в дом Евдокии аккурат на девятый день печального, тяжёлого события. Но, что же делать, жизнь и смерть не разделимы. С матерью постоянно рядом Анна, учитель с 45‑летним стажем, которая сейчас на пенсии и проводит в родном доме каждое лето.</p> <p style="text-align: justify;">— Скоро поедем назад, — говорит Анна Алексеевна, — гуси-лебеди полетели, скажут соседи. Мама зимой живёт у Нади в Калининграде, ей там комфортнее. Балтийск в пятидесяти километрах, я часто их навещаю. Внуки, правнуки приезжают, все её очень любят. Дуся у нас богатая внуками. Давай-ка, мама, посчитаем, сколько наберётся.</p> <p style="text-align: justify;">Они начинают называть имена, а я загибаю пальцы.</p> <p style="text-align: justify;">— Шестеро внуков. Правнуки — Галя, Маша, Анечка, — перечисляет Евдокия Петровна, — а ишо-то кто? Господи, Аня, я запамятовала, а ты-то что же?!</p> <p style="text-align: justify;">Вспомнила: Игорь, Максим, Катя, Егор, Гена, ещё одна Анечка, Дима, Оля, Андрей. И праправнуки Дашенька, Станислав и Серёженька.</p> <p style="text-align: justify;">Получилось 21.</p> <p style="text-align: justify;">— Очко! — смеётся Анна Алексеевна. Вот сколько народу произошло от нашей мамочки, разве даром она на земле живёт?</p> <p style="text-align: justify;">Сидит Евдокия на диване, как куколка. Нежное, милое лицо с очень добрыми глазами. В 92 года природную её красоту не портят морщины, только ноги подводят и давление. В кухонном столе верхнюю полку занимают лекарства.</p> <p style="text-align: justify;">— Хожу я только с помощью каких-то опор, — вздыхает, — вот встала, держусь за стол, потом — за другой стол, потом за дверной косяк, за печку, так добираюсь до нужного места. Но ничего, жизнь хорошая.</p> <p style="text-align: justify;">Анна Алексеевна, провожая меня, задумывается на минуту и произносит:</p> <p style="text-align: justify;">— Мама у меня недавно спросила, когда её не станет, буду ли я приезжать в наш дом? Я сказала — буду. Родное гнездо, оно и есть родное. Невольно откуда-то из глубин всплывают национальные чувства. Там — неметчина, а здесь всё до такой степени русское — деревни, Новгород, люди… Мы тут познакомились с двумя мальчиками, Димой и Петей, один в 11‑м классе учится, другой в 8‑м. Они нас навещают, Дима огород помог обкосить, Петя столик на улице отремонтировал. У них мама умерла, а папа — на костылях. Такие хорошие ребята, трудная у них жизнь, а сердца — золотые. Они в городке живут, а вот фамилии их я и не знаю…</p> <p style="text-align: right;"><strong>Фото автора</strong></p>