Интервенция, которой не было

</p> <p style="text-align: justify;">Издание вышло в серии «Новгородская историческая библиотека» и посвящено, по словам самого же автора, не слишком-то изученной теме — огромной роли малых городов в преодолении Смуты, героизму и патриотизму их жителей.</p> <p style="text-align: justify;">Сегодня на руках исследователей находится масса документов, подтверждающих: новгородцы вместе со шведами сражались против Михаила Романова. И это хоть и не самый приятный, но факт. Иное дело — малые города. Первое восстание в пользу Романовых произошло в Тихвине. Тихвинский игумен Онуфрий открыто выступил против новгородского митрополита Исидора и призвал всех к присяге Михаилу Романову. Затем последовали новые восстания в Гдове, Порхове и Старой Руссе. А следом за ними даже новгородские помещики стали переходить на сторону Москвы.</p> <p style="text-align: justify;"><strong>Скользкий вопрос</strong><br />Города, о которых идёт речь, в XVII веке находились на новгородской земле, а в наше время рассеялись по другим, соседним с нашей областям. На территории Новгородчины осталась только Старая Русса. Вот на внутренней-то жизни рушан в годы шведской оккупации мы и предлагаем остановиться подробнее. Тем более что история города в это время, если судить по книге Рабиновича, была не столько героической, сколько двусмысленной, но, впрочем, весьма интересной.</p> <p style="text-align: justify;">Для начала, однако, стоит расставить точки над i в вопросе, как стоит понимать ситуацию, сложившуюся на новгородкой земле, с приходом сюда шведов.</p> <p style="text-align: justify;">— Однажды меня упрекнули, и вполне законно, в том, что события в моей книге начинаются с 1608 года, — предварял презентацию книги Яков Рабинович. — Всё дело в том, что я следую за источниками, а в них, к сожалению, нет почти ничего о событиях, происходивших на новгородской земле в начале Смуты. А какие страсти кипели в это время на юге?! Это и поход Отрепьева на Москву, восстание Болотникова, Тушинское движение! Но на севере, судя по всему, было спокойно. Другой животрепещущий вопрос: а был ли приход шведов на Новгородчину интервенцией? На первый взгляд, всё просто: с дореволюционных времен в России в ходу термин «польско-шведская интервенция». Но Якоб Делагарди прибыл в Новгород в 1609 году по договору о помощи правительству Василия Шуйского против польских интервентов. А 25 июля 1611 года новгородцы заключили со шведами договор и стали помогать им в установлении порядка. Поэтому период до начала 1613 года я назвать интервенцией не могу. Это новгородско-шведский альянс. Небольшое войско Делагарди не могло без помощи новгородцев удержаться здесь. Интервенция как таковая началась только в 1613 году после воцарения Михаила Романова, восстаний в Тихвине, Гдове, Порхове, после того, как значительная часть новгородцев потянулась к Москве. Шведы, конечно, признать Романова царем не хотели и пытались восстановить контроль над малыми городами Северо-Запада.</p> <p style="text-align: justify;">Формулировка «новгородско-шведский альянс» кажется не слишком приятной не только для новгородского уха. Невзлюбили её и историки царской и советской России. Шутка ли, писать о русских людях (да не просто о русских, а о знатных людях, о высших иерархах церкви!) как о союзниках шведов против царской фамилии! Кстати, на презентации книги Якова Рабиновича несколько новгородских историков тоже никак не могли согласиться с формулировкой об альянсе и не преминули напомнить автору, как тяжело жилось новгородцам в период Смуты и сколько церквей шведы разрушили на нашей земле.</p> <p style="text-align: justify;">— Всё было, — соглашался Рабинович. — Но после 1613 года. А до него шведы даже выделяли деньги на содержание православных храмов.</p> <p style="text-align: justify;"><strong>Новый острог</strong><br />Вернёмся, тем не менее, в Старую Руссу. В начале XVII века она попала в разряд малых городов. В Смутное время, а возможно, и чуть раньше, об этом нет точных сведений, в Руссе был страшный мор. Затем город сожгли поляки, а к концу Смуты Руссу уже можно было называть мёртвым городом.</p> <p style="text-align: justify;">Старая Русса власть Делагарди признала быстро. Читаем в книге Якова Рабиновича: «Рушане, тесно связанные с Новгородом, к тому же не имея городских укреплений и сильного гарнизона, без особых колебаний признали власть нового правительства. Сведения местных краеведов о сопротивлении жителей шведам не подтверждены никакими источниками».</p> <p style="text-align: justify;">Когда шведы пришли в город, он был совершенно не укреплен, поэтому по приказу Делагарди сразу же стали строить острог-крепость, где можно было бы укрыться в случае вражеского набега. По словам Якова Рабиновича, шведский военачальник в Руссе бывал неоднократно, строительство крепости держал под личным контролем и даже принимал участие в её планировке.</p> <p style="text-align: justify;">«Писцовые книги 1625 года позволяют составить представление о данном укреплении. Деревянная крепость была построена на Соборной стороне, на мысу, образуемом реками Полистью и Перерытицей, против устья реки Порусьи. Крепость имела шесть башен и три быка-бастиона, на вооружении которых имелись две медные полковые пищали и четыре тюфяка железных дробовых.</p> <p style="text-align: justify;">Внутри острога вблизи Покровской башни стояла церковь Покрова Богородицы. В остроге были построены воеводский дом, съезжая изба, подьяческая, казенная житница, пороховой амбар, лавки, новый кабак. В переписи 1625 года упоминается о шести улицах внутри острога (Большая, Средняя, Пробойная, Чортова, Щенья) и ещё об одной церкви — Иоанна Предтечи».</p> <p style="text-align: justify;">Несмотря на то, что шведскую власть рушане приняли беспрекословно, жизнь простого люда в это время была чрезвычайно тяжелой. Шведский отряд требовалось кормить и поить, а доходов у города было не слишком много — солеварни не работали. Всю зиму 1611—1612 года жители заготавливали лес и строили острог. Приходилось претерпевать набеги литовцев и казаков, да ещё и налоги тяжким бременем ложились на рушан. Дошло до того, что «посадские люди вместе с посадским старостой жаловались в Новгород, просили уменьшить размер налогов». Просьба была удовлетворена.</p> <p style="text-align: justify;"><strong>Дела кабацкие</strong><br />— Жизнь в Старой Руссе в это время теплилась вокруг кабака, — отмечает Яков Рабинович. — Он был важнейшим источником государственных доходов в городе. После набега литовцев  в 1612 году кабак был практический уничтожен, а затем построен вновь на территории острога. Но вот какой примечательный момент: для варки пива и вина кабацкие люди что-то уж слишком много зерна брали. «Перерасход» был обнаружен следующим образом: к сократившемуся гарнизону стрельцов в город прибыло ещё 60 человек. Тут-то и выяснилось, что хлебное жалование им платить нечем, потому что в городе совсем не осталось хлеба — все израсходовано на кабак. Был проведен эксперимент, выяснено точное количество овса и ржи, необходимое для производства спиртного, и контроль над кабаком усилили.</p> <p style="text-align: justify;">Впрочем, гораздо сильнее власти были озабочены не слишком-то высокими успехами в добыче соли. Её неустанно пытались наладить, но сталкивались с новыми и новыми трудностями. Читаем Рабиновича: «Вначале дело тормозилось отсутствием дров, все запасы которых были использованы на строительство крепости (часть пропавших дров жители списали на немецких и литовских людей, на февральское разорение). Власти Новгорода взяли доставку дров под особый контроль, и в июне 1612 года к варницам стали возить дрова «на монастырских и посадских лодьях». (…) Делагарди требовал, чтобы в Старой Руссе были построены 70 варниц, порицал воевод за перерасход средств, потраченных на варничное дело. Строительство каждой варницы обходилось в 100 рублей».</p> <p style="text-align: justify;">Подводя итог первому году шведской оккупации, автор делает вывод, что в это время именно шведская власть была для рушан оплотом стабильности.</p> <p style="text-align: justify;">Впрочем, и деваться им было некуда: влияния хоть какой-либо власти из центра страны в это время не ощущалось вовсе. Все изменилось в 1613 году, после венчания на царство Михаила Федоровича.</p> <p style="text-align: justify;">К концу августа Старая Русса стала местом, где развернулись ожесточенные бои между москвичами и шведами. Многие жители Старой Руссы перешли на сторону москвичей. О боевых действиях, продолжавшихся в течение года и повлекших за собой гибель города, рассказ впереди.</p>