В Марёве появилось ещё одно сооружение из разряда тех, которыми вряд ли кто-то будет пользоваться — пандус для инвалидов‑колясочников на входе в здание, где размещается Центр занятости населения. Таким образом, людям с физическими ограничениями оказана виртуальная помощь.
Человеческое общество, как и любой живой организм, подвержено болезням. Причём –возникающим не только естественным путём, в силу тех или иных повреждений организма, но нередко — искусственным, заносимым извне. Применительно к физиологии, заболевания провоцируют всевозможные вирусы, а к обществу — вредные идеи, которые можно назвать «социальными вирусами». На первый взгляд, они довольно безобидны. Важно только в борьбе с ними применять лечение дозировано. Не увлекаться, не перегибать палку, образно говоря. К сожалению, жизнь нас ничему не учит. Уроки не идут впрок, постоянно наступаем «на те же грабли». В итоге — «открытый перелом». Потому что не стремимся к взвешенному подходу, не можем вовремя остановиться, сказать себе: заигрались, пора нажать на тормоза.
Периодически в любом обществе после ремиссии одной социальной болезни (на языке грибоедовского героя — «завиральной идеи») возникает новая — социальный вирус, постепенно поражающий массовое сознание.
В результате теряющее способность воспринимать идею адекватно. Так, сегодня американцы просто помешаны на здоровом образе жизни, готовы что угодно принести в жертву ради «физического совершенства». В России — другой «бзик»: защита прав человека. Для нас это понятие — в общепринятом толковании — сравнительно новое. Во всяком случае, так утверждают отечественные либералы, подтверждающие позицию аргументом: в СССР права человека постоянно нарушались. Имея в виду, вероятно, диктатуру, репрессии, неприятие инакомыслия. Но все эти «перегибы», по большому счёту, ушли в прошлое с эпохой Сталина. Всё, что было после, не идёт ни в какое сравнение с тем, что было в 1930‑е —1950‑е годы. Но у нас принято всё обобщать, мазать «одним миром». Не знаю, как другие, но я за 37 лет жизни при советской власти ни разу не сталкивался с фактом нарушения своих прав. Брюзжали разве что диссиденты, когда-то обиженные властью и не желавшие прощать ей обиду: то их за границу не выпускали, то их литературные опусы, зачастую — ахинею, в СССР отказывались публиковать. Писатели-диссиденты, по сути, сделали себе имя на волне этих запретов. Их опусы многие иронично настроенные к власти представители советской интеллигенции читали с упоением — в «самиздате», разумеется. Запретный плод, как известно, сладок. Когда же «табу» сняли и творения диссидентов стали доступны всем, «публику» ожидало разочарование: выяснилось, что и читать-то там особо нечего. Так — романы средней руки, ничего сверхталантливого. Передёргивание фактов, утрирование обстановки, изливание желчи на строй, который отверг их как отщепенцев. Обиженный человек не может быть объективным...
В переходный для нашей страны период конца — 1980‑х начала 1990‑х годов постулат «нарушение прав человека» стал той тонкой струной, на которой играл с отечественными новоявленными «демократами» Запад, предлагавший вдруг обнищавшей стране финансовую помощь только при условии устранения «перегибов» с правами человека. Этой «акции» отводилась роль «конька», на котором вмиг «поправевшая» Россия должна была торжественно въехать в капиталистический рай. С той поры на протяжении последней четверти века зашита прав человека стала прерогативой нашей внутренней политики. Но… Увлёкшись, перегнули палку. Сегодня наши юристы и «правозащитники» с рвением пекутся о правах преступников и мошенников. Дошло до утверждения и о нарушении прав несовершеннолетних детей, якобы, нуждающихся в защите от родителей-тиранов. «Ювенальная юстиция» пустила в России корни, нанесла серьёзный ущерб институту семьи, системе образования — педагоги становятся заложниками воспитанников, зачастую ведущих себя неадекватно под прикрытием своих «прав». Якобы, нарушаемых взрослыми. Сегодня учитель даже объективное замечание подопечному вынужден делать с опаской — а ну как упрекнут в «экстремизме»!
Даже в тех случаях, когда закон направлен на оказание реальной, не по надуманным мотивам, поддержки той или иной «социальной группы» россиян, практическое его воплощение зачастую приводит к непредсказуемым результатам из серии «хотели как лучше, а получилось, как всегда». То есть, реальная помощь трансформируется в виртуальную, средства, предназначенные на поддержку, по существу, выбрасываются на ветер. Думается, происходит это потому, что законы имеют универсальный характер, распространяя действие повсеместно, без учёта местной специфики, в частности — географических и демографических особенностей. В подтверждение — наглядный пример.
Ещё в 1995 году был принят федеральный закон «О социальной защите инвалидов в РФ», согласно которому социальная защита инвалидов «представляет собой систему гарантированных государством экономических, правовых мер и мер социальной поддержки, обеспечивающих инвалидам условия для преодоления, замещения ограничений деятельности», а в 2012 году другим Федеральным законом под номером 46‑ФЗ была ратифицирована Конвенция о правах инвалидов, одна из статей которой обязывает власти принимать «меры по выявлению и устранению препятствий и барьеров, мешающих доступности инвалидов к возможности вести независимый образ жизни», распространяющиеся на все объекты жизнедеятельности. В соответствии с вышеназванным федеральным законом «О социальной защите…», органы местного самоуправления и организации, независимо от организационно-правовых форм, обязаны создавать инвалидам (в том числе — использующим кресла) условия для беспрепятственного доступа к объектам социальной структуры.
Как читатели уже догадались, в последнем случае речь идёт как раз о сооружении так называемых пандусов. Благое же дело! Сама идея — лучше не придумаешь: с помощью такого нехитрого приспособления любой ограниченный в передвижении человек спокойно может попасть в учреждение, торговую точку и т. д. самостоятельно, не прибегая к посторонней помощи. Но проблема эта актуальна, в основном, для городов, где немало инвалидов‑колясочников. В сельской же местности их — единицы, пандусы не востребованы. Но по закону их надо сооружать везде, вне зависимости от потребности.
Постепенно и входы в марёвские учреждения стали «украшаться» такими «эскалаторами» для инвалидов. Дошла очередь и до здания, в котором вместе с редакцией районной газеты размещается Центр занятости населения. Надзорные органы обязали дирекцию учреждения соорудить пандус — во исполнение требований закона. Исполнили. Заведомо зная, что ни один инвалид никогда не воспользуется этим сооружением. Не только потому, что нет им нужды обращаться в службу занятости, но и потому, что в Марёве «колясочников», практически, нет. То ли один, то ли два человека. С тех пор, как в райцентре появились первые пандусы, ни разу не приходилось видеть, чтобы кто-то ими воспользовался. Таким образом, к установленным в деревнях таксофонам, с которых никто не звонит, добавились пандусы, которыми никто не пользуется. Какое-то «зазеркалье»…
Закон, конечно, нельзя игнорировать, но желательно исполнять его требования на основе более взвешенного подхода, руководствуясь принципом целесообразности. Вместо этого механическим исполнением «буквы закона» плодим «памятники бесхозяйственности». По большому счёту, процветает формализм. Закон исполняется по форме, но не по содержанию. Можно ли вразумительно объяснить инвалиду-колясочнику, почему пандусы устанавливаются только при входе в здания учреждений? Ну, заехал, а дальше-то что? На второй этаж (например) всё равно не подняться без посторонней помощи. Да и пороги, двери не преодолеть. Вот и получается, что такая «забота» выеденного яйца не стоит. Уж лучше бы взамен виртуальной помощи оказывать тем же инвалидам реальную, повышая им размер «денежного содержания» не на сто рублей в год, а существеннее. Но в этом у нас — «стабильность». В отношении практически всех «категорий граждан», нуждающихся в социальной защите. В частности, детские пособия за десятилетие увеличились на 100 рублей, а величина пособия по безработице не меняется уже 5 лет: его минимальный размер составляет 800 рублей, максимальный — 4500 рублей. Не разгуляешься… В то время как в странах Запада безработные обеспечиваются пособиями, размер которых позволяет удовлетворять практически все насущные потребности.
Анатолий ВАСИЛЬЕВ
Фото автора
и Елены Дмитриевой
