Святочная сказка для детей и взрослых
Семья Звягинцевых жила в обычном провинциальном городке и ничем особенным не отличалась от тысяч семей, которые состояли из бабушки, мамы, папы и ребёнка-дошколёнка. Звали его Кирюшкой. В начале ноября, около двух месяцев назад, исполнилось ему семь лет. В августе родители на семейном совете решили не отдавать сына в школу — мал ещё. В детский сад Кирюшка не ходил. Бабушка мальчика Елизавета Андреевна жила рядом и уже давно находилась на заслуженном отдыхе. В прошлом она была педагогом, воспитала не одно поколение местной детворы, и с радостью взялась делать из единственного внука человека.
Сначала Елизавета Андреевна учила внука правильным играм, читала ему книги. Потом Кирюша учил с бабушкой буквы, соединял их в слоги и вскоре сам прочёл свою первую книгу. Пора было осваивать и другие науки. К шести годам он читал, считал до ста, умело выводил в прописях палочки, крючки и буквы. И теперь Елизавета Андреевна занялась с ним риторикой и каллиграфией. Кирюша не совсем понимал, что же означают эти «науки», но всякий раз, когда бабушка говорила: «… а теперь, дружок, займёмся каллиграфией», он послушно доставал пропись и начинал аккуратно, не спеша, высунув кончик языка от старания, выводить буквы — через считаные минуты в ней вырастали ровные, длинные ряды предложений.
Бывало, бабушка сердилась, заглядывая в его пропись, и заставляла переписывать слова, предложения, повторять одну и ту же букву, которая казалась ей некрасивой, неправильно написанной. Кирюшка уставал, пытался увильнуть от тяжёлого и скучного занятия. Но у Елизаветы Андреевны не забалуешь!
Риторика мальчику нравилась больше. Он заучивал скороговорки, декламировал стихи. Этот урок казался ему очень увлекательной игрой.
Бабушка не забывала повторять с внуком счёт, решать простые примеры, знакомила с окружающим миром. Так что жизнь мальчугана была наполнена и расписана по часам.
Но зимними вечерами выпадал часок, когда мальчик был предоставлен сам себе: бабушка с мамой колдовали над ужином, а папа хозяйничал на дворе. Любил Кирюша в это время сидеть на подоконнике в своей комнате, смотреть на оконное стекло, разрисованное морозом, водить пальцем по ажурным снежинкам, мохнатым еловым веточкам, подув на тёмное пятно, напоминающее маленькое озерцо, скованное тонким льдом, уткнуться в него носом и грезить о дальних странствиях.
И в этот декабрьский вечер ему предоставился такой счастливый часок. Кирюша забрался на подоконник, нашёл своё «озерцо» и подул на него. Тонкий ледок начал таять — и вдруг «озерцо» поглотило его. Мальчик летел куда-то в пропасть с бешеной скоростью. Сколько длилось его падение? Ему показалось, – мгновенье.
И вот Кирюша очутился на огромной лесной заснеженной поляне. Какой простор вокруг! Красота! Он пошёл куда глаза глядят, на ходу ловя снежинки, и любовался природой. Вдруг мимо него пронёсся какой-то странный белый предмет. Он скрылся за пушистой большой елью и через несколько секунд мальчик услышал тоненький голосок: «Ой-ой, стра-а-ашно!» Кирюша подошёл поближе. Из-за ели показались длинные заячьи уши:
– Ты кто? Охотник? – спросил испуганный зверёк.
– Не-е, я мальчик, – ответил Кирюша.
– А что ты здесь делаешь? – осмелел лесной обитатель.
– Сам не знаю. Смотрел в окно и вдруг... – Кирюша задумался о том, что же с ним произошло, – провалился.
– В окно провалился?
– Да!
– Странно?!
– Да я и сам удивился.
В лесу снова что-то заскрипело, с веток елей посыпался снег. Заяц насторожил уши, голос его снова задрожал:
– Я по-бе-гу, пожалуй, вдруг волк...
И он исчез. Кирюша прислушался, где-то вверху кто-то пропищал:
– Голодно, голодно...
Мальчик поднял голову и увидел на ветке затерявшейся среди елей берёзки небольшую птичку с красной грудкой. Кто она такая, он не знал, просто отметил про себя, что пичуга красивая.
– Мальчик, у тебя семечек нет? – раздалось сверху.
Кирюша вывернул карманы и покачал головой.
Бедная птаха сорвалась с ветки и полетела дальше в поиске пропитания.
Мальчику стало очень грустно, на глаза навернулись слёзы. В этот миг сзади послышались тяжёлые шаги.
– Волки, – испугался он и весь сжался.
– Малыш, что ты здесь делаешь? – раздалось за спиной.
Кирюша с опаской повернул голову, и ахнул:
– Дед Мороз! Настоящий?!
– Настоящий, – засмеялся тот и протянул мальчику большую руку в варежке, из которой посыпались снежные хлопья.
Кирюша дотронулся до руки и ойкнул:
– Холодная!
– Работа у меня такая, снегом укрывать деревья и кусты, поля и дороги, чтобы не замёрзли они в стужу. Вот и сам я весь стал холодный, везде с собой снег да иней ношу, авось пригодится, – ответил Дед Мороз. – А ты-то что морозишься? Заблудился?
– Нет. Просто гулял, с лесом знакомился, – мальчик грустно опустил глаза. – Да и заблудился, домой хочу.
– А далеко живёшь-то?
– В городе.
– Ну, что ж, давай доставлю тебя до дому.
Дед Мороз стукнул своим посохом, и в одно мгновенье примчались к нему сани, в которые были запряжены три высоких белых коня.
– Садись, малыш, поедем! – усаживаясь в них, позвал лесной владыка.
И Кирюша прыгнул в сани.
Они помчались по заснеженным полям. Иногда мальчику казалось, что сани отрываются от земли и летят. Он и заметить не успел, как очутился в родном городе, на родной улице, у своего дома.
– Спасибо, Дед Мороз!
– Бывай, малыш, не теряйся больше, особенно в лесу.
Сани с добрым волшебником Дедом Морозом умчались. Кирюша замер у калитки своего дома: «Ох, и влетит мне сейчас от бабушки, а родители непременно накажут». Он даже зажмурился, представив, как отец его отчитывает, как ругает, смахивая слёзы, мама, а бабушка строгим голосом говорит с ним, называя молодым человеком или по имени-отчеству — от этого по спине бегут мурашки и становится очень стыдно.
Вдруг Кирюша почувствовал, что тело его затекло, а левая щека слегка побаливает. Мальчик открыл глаза... Он был в своей комнате, сидел на подоконнике, плотно прижавшись левой щекой к стеклу. Мальчик посмотрел в окно: во дворе сгущались сумерки. На стекле — ни одной снежинки, ни одного морозного узора. Кирюша пригляделся и только сейчас понял, что оно новое, незамерзающее.
В комнату вошла мама:
– Когда ты уже оторвёшься от этого окна? Мой руки и идём ужинать!
Но сын не спешил, и она, посмеявшись над его пристрастием, сказала:
– На пластиковых окнах Деды Морозы не рисуют, хватит фантазировать!
Кирюша едва не расплакался от этих слов. Он нехотя поплёлся за мамой, весь ужин сидел грустный, ел без аппетита и всё время о чём-то думал. А когда папа сел с газетой перед телевизором, он примостился с ним рядом, дёрнул за рукав и тихо спросил:
– Папа, а ты умеешь делать кормушки для птиц?
– Делал когда-то, – не отрываясь от свежей прессы, ответил отец.
– Давай завтра сделаем кормушку, повесим на нашу яблоню, и всю зиму будем кормить птиц, они сейчас такие беззащитные, есть хотят, а вся еда под снегом.
Отец отложил газету, внимательно посмотрел на сына:
– Хорошо, сынок, завтра обязательно сделаем кормушку, будем ждать в гости синиц.
– А ещё, пап, давай сходим в лес, возьмём с собой семечки, морковку, хлеб — что будет под рукой — и оставим местным обитателям.
– И когда это ты успел вырасти? Большой, настоящий человек стал! А мы с мамой думали, что ты у нас ещё маленький, несмышлёный. Отец обнял Кирюшу, ласково потрепал по густой шевелюре. – Конечно же, сходим...
Ирина ПЕТРОВА
