18 февраля исполнилось 70 лет со дня освобождения Старой Руссы от фашистской оккупации
Рушане-старожилы, конечно, помнят, как будоражило Руссу в 1963–64 годах, когда в городском парке развернулось строительство монумента Славы. К 20-летию Победы!
Но прежде чем в парк пришли строители, несколько недель место отдыха горожан обследовали саперы. И каждый день машина вывозила обнаруженные ими боеприпасы времен войны.
Мы, мальчишки, когда саперы покидали парк, до темноты рыскали по кустам и земляным отвалам, отыскивая там артиллерийский порох (длинный, как макароны), патроны. Попадались даже «термиты». Так мы называли крупнокалиберные патроны от зенитных пулеметов. Не знаю, почему. Наверное, потому что в кино эти пулеметы всегда стреляли зажигательными, то есть термитными патронами.
К чему это вспоминаю? К тому, что и через 20 лет после окончания войны в центре Старой Руссы, в разминированном, казалось бы, парке было полно бесхозных боеприпасов. Тем более на окраинах. Когда нам выделили дачный участок, отец в один из первых дней пошел к воронке, наполненной дождевой водой, чтобы помыть руки. И нашел там не разорвавшийся снаряд от «катюши»…
Здесь грамм свинца
на грамм земли,
На каждый грамм
по капле крови.
Здесь километры в метр легли,
А миг один — в столетья боли.
Здесь из развалин хмуро, зло
Глядели доты и воронки,
Отсюда писем меньше шло,
А шли всё больше похоронки…
Эти стихи написал местный учитель литературы Евгений Куров. Я их услышал году в 69-м и помню с тех пор наизусть. Такими они показались (да и являются) точными, жесткими, честными.
Нынче мы отметили 70-ю годовщину освобождения Старой Руссы от фашистов. Да, сражения за город не было. Наверное, для кинематографистов и писателей это не очень хорошо. Как рассказать о героизме воинов-освободителей, если они просто вошли в пустой и разрушенный город?
В 1950 году в Англии вышла книга «Мировая война. 1939–1945 гг.» (Weltkrieg 1939–1945. Sammlung von Materialien), написанная группой авторов во главе с генерал-фельдмаршалом Гердом фон Рунштедтом. Это были не просто воспоминания высших офицеров вермахта (коллектив авторов составили, кроме фельдмаршала, пять генералов и два полковника), но одна из первых попыток осмысления побежденными опыта Второй мировой войны.
Спасения нет
В почти 800-страничном труде нашлось место и, вроде бы, локальному эпизоду — операции по освобождению Старой Руссы в феврале 1944 года. Можно было бы обратиться к мемуарам наших военачальников. Но они давно доступны и без нашего содействия. А вот взгляд противника познавателен. Но сперва несколько слов о соотношении сил и ситуации.
Оборону южнее озера Ильмень в районе Старой Руссы держали четыре дивизии 16-й армии вермахта. Вроде бы, совсем немного. Но даже в труднопроходимом болотистом районе, что тянется от Холма до Великих Лук, этого было явно недостаточно. Следует отметить, что относительно спокойная обстановка на участке ответственности группы армий «Север» и сильное давление Красной Армии на других фронтах заставили Гитлера постепенно снять с этого участка 13 дивизий, что собственно и привело к большому ослаблению обороны.
А теперь обратимся к немецкой книге:
«Командующий группы армий «Север» Георг Кюхлер дал Гитлеру свою оценку обстановки: Ленинградский и Волховский фронты сосредоточили четыре мощные войсковые группировки для разгрома 18-й армии. В случае если им удастся наступление на Лугу с востока, линии коммуникаций шести из восьми корпусов 18-й армии окажутся отрезанными. Через несколько дней фронт 18-й армии распался на три отдельных участка, ни о какой обороне перед Лужским рубежом уже не могло быть и речи. К концу января потери 18-й армии уже составили 40 тыс. военнослужащих.
Гитлер объявил Кюхлеру, что отстраняет его от командования. На его место временно был назначен Модель. Как всегда быстро реагируя на свое назначение, Модель отправил в войска телеграмму: «Ни шагу назад без моего разрешения. Вылетаю в 18-ю армию сегодня днём. Передайте генералу Г. Линдеману, что, как и раньше, я прошу его поверить мне. Прежде мы уже воевали вместе».
Предпринятые Моделем шаги носили одновременно и психологический, и военный характер. Модель применил теорию щита и меча (отступить, чтобы ударить) в своем первом приказе 18-й армии, отданном 1 февраля. Он приказал Линдеману отвести свои войска на короткий рубеж, который проходил севернее и восточнее реки Луга. Затем все дивизии, которые высвободятся после отхода на новый рубеж, будут переброшены западнее Луги для удара вдоль берега реки.
Однако в первые несколько дней февраля русские сосредоточили усилия на участке 16-й армии. Перейдя в наступление южнее Старой Руссы и западнее Новосокольников, они связали боем немецкие части, готовившиеся к переброске на север. А 4 февраля войска Ленинградского и Волховского фронтов провели перегруппировку и снова перешли в наступление против 18-й армии.
Обстановка быстро ухудшалась. Из штаба 18-й армии поступило донесение, что сражение приобретает опасный характер. 24-я дивизия была остановлена. Появились советские танки. Оба полка 58-й пехотной дивизии вели бои в окружении. Вряд ли им удастся спасти тяжелую технику. Правое крыло войск Говорова наступало из района Чудского озера. У советского генерала было более чем достаточно войск на южном участке, чтобы «заколотить 12-ю танковую дивизию туда, откуда она появилась».
К 13 февраля уже казалось, что решение отвести войска на рубеж «Пантера» запоздало, и спасти фронт не удастся. В тот день командование группы армий бросило на этот участок эстонскую бригаду, свой последний резерв. Бригада была сформирована за счет призыва в войска СС, куда направлялись солдаты не немецкой национальности. Призыв проводился в Эстонии, Латвии и Литве. Поскольку Гитлер отказался предоставить прибалтийским государствам даже подобие автономии, боевой дух набранных солдат был крайне низок…
17 февраля войска Мерецкова предприняли попытку прорыва западнее озера Ильмень в районе Шимска. В течение трех дней, пока 16-я армия отводила свой фланг от Старой Руссы, вопрос о том, сумеют ли две армии сохранить контакт между флангами, повис в воздухе. Кризис миновал к 20-му числу, когда немецкие армии начали отступать от озера Ильмень».
Кстати, это была та самая 16-я армия вермахта, про которую английская «Таймс» писала 25 февраля 1942 года:
«Красная Армия нанесла еще один удар — на этот раз в районе Старой Руссы, расположенной к югу от озера Ильмень, и одержала важную победу над 16-й германской армией. В своем специальном заявлении, сделанном сегодня утром, Москва утверждает, что по окруженной 16-й армии, которая не желала сдаваться, был нанесен удар. Три дивизии разгромлены. На поле боя немцы оставили 12 000 убитых; 185 орудий и 29 танков захвачены в качестве трофеев.
Ниже приводится текст специального сообщения, полученного из Москвы:
«Советские войска, начавшие в районе Старой Руссы окружение 16-й немецкой армии около 10 дней назад, на днях закончили его. Ввиду отказа 16-й немецкой армии сложить оружие наши войска начали атаку. В результате первого этапа атаки разгромлены 291-я пехотная дивизия, 30-я пехотная дивизия 10 армейского корпуса и дивизия СС. Немцы оставили на поле боя около 12 тысяч человек убитыми.
В качестве трофеев были захвачены: орудий — 185, минометов — 135, танков — 29, пулеметов — 340, автоматов и винтовок — 4 150, автомашин — 450, мотоциклов — 320, велосипедов — 560, тракторных тягачей — 15, вагонов — 125, паровозов — 8, артснарядов — 14 000, мин — 9 700, патронов — 1 300 000, ручных гранат — 6 350, понтонов — 53, телефонного кабеля — 105 км, радиостанций — 27, парашютов — 385, лошадей — 335. Захвачены также склады продовольствия, боеприпасов и обмундирования; подсчет производится».
Три линии обороны
Что было бы, попытайся немцы в феврале 44-го защищать город, можно получить совершенно четкое представление, обратившись к книге воспоминаний полковника Павла Кузнецова «Дни боевые» (1959), воевавшего со своей стрелковой дивизией под Старой Руссой с сентября 1943 года:
«Я потом (после освобождения Старой Руссы. — Г.Р.) детально ознакомился с немецкой обороной на внешнем обводе. Начав с Рабочей Слободки, севернее железнодорожного моста через Полисть, прошел по переднему краю весь северо-восточный сектор до Медникова, протяженностью около пяти километров.
Вся первая траншея — сплошная, без каких-либо перерывов, и на всем своем протяжении насыпная. По обеим сторонам тянутся глубокие канавы. Через каждые 100 м в насыпь врезаны бетонированные ячейки на два-три стрелка или автоматчика. Толщина бетона — от 30 до 40 см. Сочетание бетона с грунтом вполне предохраняло не только от пуль и осколков, но и от прямого попадания малокалиберных снарядов. Сохранились глыбы метровой толщины от пулеметных и артиллерийских железобетонных дотов и бункеров, от открытых площадок для орудий прямой наводки и танков.
Впереди траншеи, вдоль скошенного луга и посевов, — рулоны колючей проволоки. Позади — блиндажи. Противник с переднего края хорошо просматривал находившийся перед ним луг и мелкий кустарник. С переднего края в тыл к Бряшной Горе тянутся несколько насыпных ходов сообщения, связывающих первую траншею со второй линией обороны и городом. Бетонированные ячейки сверху прикрывались гофрированными стальными листами. Железом и сталью были покрыты и некоторые наиболее важные участки насыпной траншеи.
Из Медникова я возвращался в город через Бряшную Гору, пересекая второй обвод обороны. Его остовом служила насыпь железнодорожной ветки, где через каждые 200 м были врезаны железобетонные пулеметные доты. На окраинах города находился третий обвод. Оккупанты соорудили на улицах до 60 пулеметных и артиллерийских дотов, наблюдательных пунктов и бункеров.
Три железобетонных пояса перед городом, хорошо организованная оборона внутри города и прекрасное наблюдение с многочисленных колоколен и городских вышек — такова общая схема обороны Старой Руссы, которую создали гитлеровцы за 30 месяцев своего хозяйничанья в ней.
Ценой больших потерь наши войска прежде пробивались к окраинам города, но здесь их наступление захлебывалось. Огонь обороны сметал танки и пехоту. Враг видел все вплоть до мельчайших подробностей и управлял своим огнем необычайно эффективно, в то время как наша артиллерия, не имея хороших наблюдательных пунктов, была слепа. Наши танки застревали и расстреливались на подступах, а пехота, продвигаясь зимой по пояс в снегу, а весной и осенью по колено в болоте, одна, без поддержки танков, артиллерии и авиации, ничего сделать не могла».
А всему заслугой стратегический успех советского командования, сумевшего блестящими наступательными маневрами войск выдавить гитлеровцев из мощно укрепленной Руссы, обеспечив ее бескровное освобождение. Если б не это, была бы в Старой Руссе очередная мясорубка не хуже Рамушевского коридора. Но миновало…
Огненное предполье
К сожалению, у нас много написано о том, как мы защищали Старую Руссу в 1941 году, как пытались освободить в 42-м и 43-м. А вот подробности — солдатская правда, что называется — о зимних боях года 1944-го поищешь. Но зачем нужно замазывать эту правду? Если за геройство в боях под Руссой 60 человек получили звания Героев Советского Союза, очевидно, что пришлось нашей армии нелегко.
Подполковник в отставке Константин Дмитриевич Воробьев освобождал Старую Руссу в составе 363-го отдельного пулеметно-артиллерийского батальона. Был он в ту пору заместителем комбата. Вот что вспоминает он о боях в январе 44-го:
«Однажды нашему стрелковому батальону боевую задачу на наступление поставил лично командир дивизии. Задача сводилась к захвату в ночное время трех траншей противника. Для чего были созданы три наступающие группы. Первая группа захватывает первую траншею и закрепляется, вторая остается во второй траншее и пропускает вперед третью группу. Первую группу возглавил старший лейтенант Попков. Он действовал в соответствии с приказом командира дивизии: отбил со своей группой у противника первую траншею и стал в ней закрепляться, пропустив вторую группу во главе с командиром роты Голимовым. Рота Голимова захватила вторую траншею врага.
И тут командир роты нарушил приказ командира дивизии: он повел роту к третьей траншее, и тем самым загубил весь план наступления, а самое ужасное — роту. Позже из этой роты вышел к своим только один боец. Он, оборванный, исхудавший, обросший, видел своего командира роты с перебитой рукой до локтя. Больше из этого боя солдат ничего не запомнил. Предполье перед Старой Руссой 26-я стрелковая дивизия, к которой мы были приписаны, все же захватила. Но дальнейшее наступление было остановлено мощной оборонительной системой врага.
Так, перед нами был немецкий дот со многими пулеметными и пушечными амбразурами. От него на многие километры отходила разветвленная система ходов по методу метро. Мы получили приказ на ведение активной обороны. Это стало нормой позиционных боев до февраля 1944 года, то есть до взлома немецкой обороны».
2 февраля генерал Мерецков получил в свое распоряжение на Волховский фронт 1-ю Ударную армию со 2-го Прибалтийского фронта. Армия двинулась через лес и незамерзшие болота на Астрилово с задачей, выйдя к станции Волот, перерезать отход немцев из Старой Руссы. Наступление Первой ударной развивалось так удачно, что враг не стал дожидаться, пока замкнется кольцо окружения. Немцы без боя ушли из Старой Руссы на Дно...
Геннадий РЯВКИН
Владимир МАЛЫГИН (фото)
Опубликовано в газете 19 февраля
