Житель небольшой деревушки Новгородского района Михаил Яковлев за 20 лет службы в морском флоте побывал чуть ли не на всех континентах, повидав сотни городов мира.
Сегодня россияне имеют возможность путешествовать в самые отдалённые уголки земного шара, а в 60–70 годы прошлого столетия далеко не всем удавалось пройти через сито специальных комиссий, в составе которых были активисты-комсомольцы и партийные руководители. И это для того, чтобы поехать в туристическую поездку в страны социалистического лагеря. Увидеть же капстраны удавалось и вовсе единицам. К числу счастливчиков относились люди, постоянно работающие за рубежом или выезжающие туда по долгу службы – дипломаты, артисты и моряки дальнего плавания, к которым относится и герой моего рассказа.
Вот моя деревня, вот мой дом родной
О том, что в деревне Чайка живет моряк, участвующий в экспедициях в Антарктиду и много раз побывавший на Северном полюсе, я узнала от жителей этой деревни Галины и Николая Мельниковых.
Они обосновались в Чайке уже довольно давно. Тихая деревенька стала для них вторым домом, о котором хочется заботиться и по мере возможности благоустраивать. Когда-то здесь был большой совхоз, который, как и деревня, назывался «Чайка» и большая часть жителей работало в сельском хозяйстве. Наступило время перемен, совхоз приказал долго жить, а люди разъехались кто куда, но родная сторона с годами, как магнит, стала многих из них притягивать к себе. Сегодня в деревне, как грибы после дождя, растут новые дома. Река Видогощь делит её как бы на две части: до моста через речку – старая часть деревни, а после – современная.
– В 1988 году бурёнки стояли чуть ли не в каждом дворе, – рассказал Николай Мельников, который, кстати, долгое время был старостой деревни. – Сегодня осталось две на всю округу, а из 100 дворов только в 20 люди живут круглый год и то, в основном, пенсионеры. – Вокруг деревни до горизонта тянулись более 1000 гектаров полей, которые принадлежали опытному хозяйству «Заря», на трёх скотных дворах содержалось почти 1500 голов крупного рогатого скота. Жизнь здесь била ключом, была построена хорошая дорога, сделано освещение деревни, и люди сюда тянулись. Сегодня следов былого благополучия не осталось, поля зарастают ивняком и только небольшую часть из них обрабатывают местные фермеры – спасибо им. Зимой здесь вообще царит тишина. Даже магазин вот уже несколько лет не работает, но периодически приезжает автолавка, так что товарами первой необходимости мы обеспечены, а за изысками нужно ехать в город. У кого есть свой транспорт, тем легче, но они не забывают и соседей – привозят по заказам всё необходимое. За медицинской помощью выезжаем в Борки.
Не скучаем, и зимой, и летом дел в деревне всегда полно, – остудила ностальгический пыл мужа Галина Алексеевна. – А уж когда приезжают на лето дети, внуки, деревня словно оживает. Собираемся по праздникам, устраиваем чаепития, ведь нам есть что вспомнить, а Михаил Иванович так интересно рассказывает о своих путешествиях по миру, что мы готовы слушать его бесконечно.
Что же побудило человека, привыкшего к морским просторам выбрать для постоянного проживания эту маленькую деревню?
– Я родился в деревне Сидорково, – рассказал Михаил Иванович. – Родители тоже местные, отец до войны жил в деревне Подсонье, потом уехал в Ленинград, а после войны опять вернулся в родные края. Мама из Сидоркова. А мне приглянулась соседняя деревня Чайка, здесь и построил в 1988 году свой дом. До ухода на пенсию часто сюда приезжал, а в 2009 году обосновался на постоянное жительство. Люблю огородничать, посидеть на берегу с удочкой. В деревне мне очень хорошо, хотя в городе есть квартира, но почти круглый год мы с женой Лидией живем здесь.
Человек он очень общительный – профессия моряка дальнего плавания наложила свой отпечаток. Побывав в разных странах, бывший моряк понял, что очень важно уметь общаться с людьми, чтобы чувствовать себя комфортно в любой стране, даже не зная языка. И в Чайке его дом всегда открыт для соседей и друзей.
Подарок судьбы
Разве мог представить мальчик из небольшой деревни Сидорково Новгородского района, что однажды увидит дальние страны, о которых грезят, наверное, все пацаны с малых лет. Впрочем, как говорится, каждый человек – сам кузнец своего счастья. А юный Миша, выросший недалеко от озера Ильмень, уже с раннего детства мечтал стать моряком и, окончив восемь классов, храбро отправился покорять Северную столицу. Поступил в мореходное училище в Ленинград. Судьба преподнесла щедрый подарок, сразу после окончания учебы он по распределению попал в Мурманское морское пароходство, и первые профессиональные навыки получил на легендарном дизельном ледоколе «Красин».
– Всего месяц поработал на нём, проводили военные корабли на Новую Землю. К тому времени ледокол отслужил свой срок, но какое-то время он ещё послужил людям – на земле Франца Иосифа, его использовали как электростанцию и гостиницу для геологов, – вспоминает Михаил Иванович. – Сегодня он на вечной стоянке в Питере, но продолжает нести службу в качестве морского музея.
Первый вопрос, который напрашивался сам собой, в каких странах он побывал за годы морской службы. Скажу честно, ответ моего собеседника просто ошеломил:
– Проще перечислить страны, в которых я не был, – засмеялся Михаил Иванович и начал перечислять: Южная и Северная Америка, Канада, Куба, Бразилия, почти вся Европа, северное побережье Африки: Египет, Марокко, побережье Красного моря. Также наши суда бороздили Индийский океан, добирались до Новой Зеландии, а вот в Тихом океане мы мало ходили, только в южной его части, в районе Огненной Земли. Работал на полярных станциях в Антарктиде и Арктике. Путешествовал по Сирии и Ливану. Только в США не довелось побывать, мало тогда туда ходили наши суда.
К южному полярному кругу!
В 1968 году в Антарктиде, на острове Ватерлоо, началось строительство новой постоянной советской станции, которую назвали в честь русского мореплавателя, первооткрывателя Антарктиды Фаддея Беллинсгаузена. Через два года была основана сезонная станция Молодёжная, а в 1971 –Ленинградская. Туда огромным потоком шли различные грузы: трактора, самолёты, бульдозеры, ехали научные экспедиции, рабочие. В 1968 году юный выпускник морского училища впервые принял участие в дальнем походе к берегам Антарктиды на известном дизель-электроходе ледового класса «Обь».
– Сначала был четвертым штурманом, но по мере накопления опыта за несколько лет дослужился до второго, а выше только старпом и капитан, – вспоминает Михаил Иванович. – Ходили в южные широты, когда там наступало лето, в ноябре уходили, а в мае вновь возвращались. Антарктиду окружает припайный лед, который намерзает за зиму, летом его ломает океанской волной. Наш ледокол пробивал его легко, а толстый шельфовый лёд мы обходили – иногда он образовывает целые ледяные острова – айсберги, где толщина льда достигает сотни метров, и пробить его невозможно. Там первый раз я увидел морских слонов. Мы махнули с другом через крутые скалы острова и вышли к небольшой бухточке, где они спокойно наслаждались солнечными ваннами. Наше появление их даже не встревожило. А однажды я стоял на вахте со старпомом и вдруг рано утром услышал невероятный грохот. Ещё молодой был, неопытный – испугался. Оказывается, в нескольких метрах расположились на отдых киты. Их в этих широтах очень много бывает, особенно небольших, которых моряки называют «минки». Они не боятся человека и порой резвятся всего в нескольких сотнях метров от судна целыми стаями, устраивая целые «танцевальные» представления. Под припаем вдоль берегов Антарктиды очень много планктона, вот они и приходят на кормёжку по пробитой ледоколом полынье. Долго под водой находиться не могут, а когда выныривают, раздаётся мощный грохот. Зрелище необыкновенное, первое время не мог глаз оторвать. Кто-то из наших моряков пустил слух, что в Америке есть клуб любителей похлопать живого кита по спине. Ну самые отважные тоже решили попробовать. Причём захотели этот момент на пленку запечатлеть как доказательство своей ловкости. У боцмана это удачно получилось, а у капитана казус вышел. Похлопать-то всё же получилось, но брюки от напряжения порвались – ну не фотографироваться же в таком виде! Потом этот случай все долго со смехом вспоминали. Уже на обратном пути зашли в порт Рио-де-Жанейро. Очень красивый город.
Приобретённый там сувенир до сих пор украшает комнату Михаила Ивановича и напоминает о первых морских походах. Выполнен он из дуба в виде морского руля с рисунком морской богини. Кстати, обошёлся сувенир моряку в месячный оклад, который по тем временам был не маленький.
Ещё одно напоминание – это чучело императорского пингвина. Издали он выглядит, как живой, но приглядевшись, я обратила внимание, что перья на спинке выгорели от времени, из чёрных стали рыжеватыми. Бусинки глаз тоже потускнели. Я не преминула спросить, откуда трофей, и вот что услышала в ответ:
– Во время экспедиций по заказу зоологического музея добывали пингвинов, которые часто становились жертвами своего неуёмного любопытства. Стоит судну остановиться, они, как дети, начинают вокруг ходить, осматривать. Близко к ним всё же лучше не подходить, это только с виду они такие милые – запросто ластой могут руку перебить. А наблюдать за ними было очень интересно. Они могут сотни километров преодолевать в поисках пищи. Длинной вереницей бредут по снежному полю – уж очень издали похожи на людей!
На пожелтевших от времени чёрно-белых фотографиях хорошо видны группы пингвинов, китов, выпускающих фонтаны воды, и одиноко чернеющий среди бескрайнего белого поля ледокол. Особенно привлекла моё внимание фотография, на которой с почти отвесной высоченной ледяной глыбы свисает лестница, а рядом видна палуба корабля.
– Только по специальной лестнице можно было подняться на станцию «Мирный», – объяснил бывший моряк. – Сейчас там, думаю, есть более современные подъёмники, а тогда мы, если хотели в поселок зимовщиков попасть, с трудом преодолевали двадцатиметровую высоту. Кроме того, из-за толстого льда не всегда удавалось близко подойти к полярной станции. Например, на «Ленинградскую» мы с ледокола летали на самолёте «АН-2». Утром туда – с грузом, вечером – обратно. Жаль, что тогда не было у нас таких фотоаппаратов, как сейчас, сколько уникальных кадров пропало! Ледокол «Обь» в Антарктиду 13 раз ходил, и я на нём последние три рейса успел сделать. Потом и его списали. А меня капитан пригласил служить на грузовой пароход «Павел Ларишкин», который ходил по маршруту Европа – Канада.
Привет из Канады!
С одной такой поездкой у Михаила Ивановича связано интересное воспоминание. В 70-е годы в Чайке жила баба Катя Полевая, известная на всю округу травница, которая не одного больного на ноги поставила. У неё в войну четверых детей угнали в Германию. После победы не все бывшие узники рискнули возвратиться домой – побоялись репрессий. Но всё же трое ее детей после долгих мытарств по Америке приехали на родину, а одна дочь попала в Канаду, и там её след затерялся. Только в годы «хрущевской оттепели» она смогла наконец передать письмо матери, в котором сообщала, что живёт в Торонто, замужем, и у неё всё хорошо. Баба Катя, как только узнала, что Михаилу предстоит поездка в Канаду, попросила зайти к дочери в гости, передать подарки внукам. Безотказный земляк эту просьбу выполнил:
– В Торонто огромный порт, расположенный на северном берегу озера Онтарио, туда заходят даже океанские лайнеры. Мы как раз туда и направлялись. Адрес оказался не совсем точный, заблудился, но мне помогли местные жители. По телефонному справочнику уточнили адрес – фамилия- то у неё Ковалёва, редкая для тех мест, одна такая в списке оказалась. Позвонил, и дочь бабы Кати сама за мной приехала. Семья у нее оказалась большая, дружная, нас с замполитом встретили с русским гостеприимством. Она сама родной язык не забыла, да и дети понимают русский, хотя почти не говорят на языке своих предков. Баба Катя была очень рада, но самой ей встретиться с дочерью так и не довелось.
А теперь – на Северный полюс!
Так сложилось, но пришлось Михаилу Ивановичу оставить морскую службу. Вернулся в Новгород, 11 лет отработал механиком на автобазе №6. А в 1992 году, в разгар перестройки, когда многие предприятия начали закрываться, заново сдал экзамены на штурмана и начал работу на новом атомном ледоколе «Ямал» в должности второго помощника капитана. Большую часть года проводили грузовые пароходы по северным маршрутам, а летом ледокол становился обычным круизным судном. Первые экскурсионные маршруты на Северный полюс появились давно, но были редкими. Со строительством надёжного комфортабельного ледокола за лето три-четыре таких рейса стали делать. Сначала для иностранцев, а потом путешествия к верхней точке земли стали интересны и российским туристам. За 14 лет работы на ледоколе «Ямал» Михаил Иванович побывал на Северном полюсе раз 20, не меньше. Кстати, его сын Илья пошёл по стопам отца, окончил морское училище имени Макарова, несколько лет вместе с отцом работал механиком на «Ямале» и до сих пор продолжает трудиться на Севере, но только уже на другом атомном ледоколе – «50 лет Победы». Однажды в путешествие к Северному полюсу на «Ямале» Яковлевы отправились всей семьей – к мужчинам присоединились женщины, Настя и Лидия Евгеньевна, дочка и жена Михаила Ивановича.
– Маршруты для туристов составлены очень интересно, – продолжает рассказ Михаил Иванович, – на Земле Франца Иосифа любовались птичьим базаром, проходили на зодиаках (резиновые лодки особой прочности) к лежбищу моржей и вперёд к Северному полюсу. Обратный маршрут проходил к Новой Земле – вдоль огромных ледников. Однажды капитан пощекотал нервы туристам, он провел ледокол между двумя айсбергами. Красота необыкновенная, но опасная была затея, даже бывалые моряки немного струхнули. Вертолётом МИ-8 туристов возили на экскурсию к местным оленеводам, где они получали полный набор экзотики: катались на оленях, пили чай в якутской яранге и пробовали оленину.
Затем несколько лет наш герой работал на плавтехбазе «Имандра» – судне, которое обслуживает атомные ледоколы, занимаясь загрузкой-разгрузкой ядерного топлива. На моё замечание, что это же очень опасно, Михаил Иванович философски заметил, что не опаснее, чем любой другой груз, да и техника безопасности была на высоком уровне.
Годы дали о себе знать, пришло время уходить на заслуженный отдых. Как я уже говорила, обосновался бывший моряк в полюбившейся ему деревне Чайка. Но, как он признался на прощание, тяга к путешествиям у него осталась, тем более, что и повод есть очень хороший. Вот уже много лет в Испании живёт его дочь Настя, которая всегда рада видеть родителей. Так что Михаил Иванович вместе с супругой Лидией Евгеньевной частенько её навещают, а заодно и путешествуют по Испании.
Евгения АБАШЕВА
Фото автора
и из архива Михаила ЯКОВЛЕВА
