Жалуется мне пожилой мужчина, Иван Николаевич:
— Вы же в газете работаете — напишите, пожалуйста, об этом. Вёл я «за рога» свой велосипед по обочине дороги, навстречу летит молодой лихач на крутом джипе. Притормозить он даже не пытался — окатил меня с ног до головы грязью, заржал, как жеребец, и полетел дальше.
— Написать-то — не проблема. Однако, уверяю вас, тот гонщик никогда об этом не узнает, ибо газету в руки не возьмёт, а уж если и возьмёт, то только для того, чтобы прочитать объ-явления — на большее, как следует из поступка, у него просто не хватит интеллекта. Действительно, пришедшая на смену снежному покрову дорожная распутица стала той самой лакмусовой бумажкой, проверкой «на вшивость» наших сограждан, имеющих личные авто. Напомню, что, по последним данным, в нашем районе зарегистрировано (это официально, законопослушными гражданами) более 10000 единиц автотехники при населении в 21 тысячу человек. То есть, машина есть у каждого второго! Или, если грубо, как средняя температура по больнице, население района почти поровну делится на пешеходов и водителей. Только вот, не то, что взаимоуважения, но даже простого человеческого отношения между этими равноправными и равновеликими сообществами, увы, не наблюдается. Ещё в конце 20-х годов XX-го же века Ильф и Петров писали в «Золотом телёнке»: «Пешеходов надо любить. Пешеходы составляют большую часть человечества. Мало того — лучшую его часть. Пешеходы создали мир. Это они построили города, возвели многоэтажные здания, провели канализацию и водопровод, замостили улицы и осветили их электрическими лампами. Это они распространили культуру по всему свету, изобрели книгопечатание, выдумали порох, перебросили мосты через реки, расшифровали египетские иероглифы, ввели в употребление безопасную бритву, уничтожили торговлю рабами и установили, что из бобов сои можно изготовить сто четырнадцать вкусных питательных блюд. И когда всё было готово, когда родная планета приняла сравнительно благоустроенный вид, появились автомобилисты. Надо заметить, что автомобиль тоже был изобретён пешеходами. Но автомобилисты об этом как-то сразу забыли. Кротких и умных пешеходов стали давить. Улицы, созданные пешеходами, перешли во власть автомобилистов. Мостовые стали вдвое шире, тротуары сузились до размера табачной бандероли. И пешеходы стали испуганно жаться к стенам домов. В большом городе пешеходы ведут мученическую жизнь. Для них ввели некое транспортное гетто. Им разрешают переходить улицы только на перекрёстках, то есть, именно в тех местах, где движение сильнее всего и где волосок, на котором обычно ви-сит жизнь пешехода, легче всего оборвать. В нашей обширной стране обыкновенный автомобиль, предназначенный, по мысли пешеходов, для мирной перевозки людей и грузов, принял грозные очертания братоубийственного снаряда. Он выводит из строя целые шеренги членов профсоюзов и их семей. Если пешеходу иной раз удаётся выпорхнуть из-под серебряного носа машины — его штрафует милиция за нарушение правил уличного катехизиса… И только в маленьких русских городах пешехода ещё уважают и любят. Там он ещё является хозяином улиц, беззаботно бродит по мостовой и пересекает её самым замысловатым образом в любом направлении.» Смешно? Пожалуй, да, если бы не было так грустно. К сожалению, пешеход и в нашем провинциальном городке не чувствует себя в безопасности. Давайте порассуждаем, и — поправьте меня, если я не прав. Кто такие, в большинстве своём, пестовские пешеходы? Дети, которые ещё не купили автомобиль (но очень этого жаждут), и пожилые люди, всю жизнь проработавшие на государственной службе, на государственных заводах, фабриках, заработная плата которых не позволила в своё время обзавестись железным конём, а теперь, на пенсию, это невозможно сделать тем более. Система воспитания ещё недавно вколачивала в головы постулаты: «Не в деньгах счастье. На первом плане должны быть ценности духовные…» и т. д. Семейное воспитание, убеждавшее, что предавать, переступать через человека нельзя, что эгоизм — качество низменное, для приличного мыслящего человека неприемлемое. Именно по этой причине и ходят пешочком пожилые пестовчане, построившие заводы и жилые микрорайоны, родившие и взрастившие детей, которые, обладая, не в пример родителям, гораздо меньшим запасом корректности, обливают родителей грязью из луж, не только не считая это чем-то противоестественным, но даже не обращая на это внимания — так, нормальный порядок вещей.
В современном обществе потребителей, а наш маленький городок — его отражение в миниатюре, автомобиль давно перестал быть средством передвижения, тем более, роскошью. «Крутая тачка» — свидетельство «успешности» человека, удостоверение его превосходства перед остальными. И совсем неважно, что большинство пестовчан, особенно молодых, горбатятся на эту тачку два-три сезона вдали от дома, на строй-ках, неправильно питаясь, ночуя чуть не в открытом поле, рискуя собственным здоровьем. И совсем неважно, что для покупки этой тачки вся семья увешалась долгами и кредитами, что живёт обладатель чудо-колесницы в разваливающейся хижине и последние деньги тратит на обслуживание этого дорогущего авто, на котором ему и ездить-то особенно некогда, да и некуда. Так, нарезал пару пятаков по Пестову, показал свою круть — и отправился на месяц строить дома для богатых москвичей и рязанцев. Но всё это не имеет никакого значения, ведь даже с одним моментом первобытного самолюбования сравниться не может ничто. Беседую тут как-то с одним.
— А что, ты «Daewoo Nexia» себе купил?
– Да вот, были деньги только на неё. Показалась мне надёжной, тем более, новая.
– Да, я тоже слышал, что надёжная, но ведь это не статусная машина…
Признаюсь, как ни крепился, не смог удержаться от смеха.
— Так для меня машина — средство передвижения. Я ведь езжу не на статусе, а на автомобиле. Вот у тебя статусная Toyota, но стоит этот статус, в основном, в гараже.
Ну, до Боровичей, в крайнем случае, прокатишься. А я на своей абсолютно нестатусной машине объехал за три года всю центральную Россию, побывал на Кольском полуострове, доехал до Рыбачьего (а это — крайний Север), и, думаю, это не предел.
Почему я об этом говорю? Да, потому, что именно в этом — в таком восприятии жизни, корень поведения водителей на дороге.
«Крутая тачка» — индульгенция, оправдывающая все твои грехи на дороге. Невидимое «право» на превосходство, особенно над пешеходами, велосипедистами, которых наездники «породистых коней» за людей не считают. «Если ты не так успешен, как я, ты — человек второго сорта. Получи, что заслуживаешь!» Кто как себя ведёт дома, в семье, с окружающими, можно судить по тому, как он ведёт себя на дороге. Есть у меня ещё одна замечательная машина — «копейка» того самого 1971 года. Не все меня узнают на этой серой черепашке, поэтому каждый выезд на ней превращается в увлекательное приключение в духе Гаруна аль Рашида, блуждающего по городу в одежде дервиша, ну, или Штирлица в тылу врага… Как интересно наблюдать за людьми, которые, любезно раскланиваясь при личной встрече, неизменно подрезают престарелую машинёнку, щедро окатывают грязью из луж, не пытаясь даже скрыть получаемого удовольствия! А уж сколь исполнен «праведного» презрения на это моё ведро с болтами взгляд женщин, разъезжающих на тачках, оплаченных здоровьем мужа-плотника! Уж как они не желают уступать мне дорогу! Уж как они сигналят, как обгоняют, пусть и не очень умело! Вся система жизненных ценностей видна в этом взгляде!
О тех, кто позволяет себе садиться за руль пьяным, можно написать роман-эпопею. Вместо этого — очередной случай из жизни.
Не уступая мне дорогу (я на главной), несётся и разбивает весь передок моей машины очередной лихач. Открывает дверь и буквально вываливается, выпадает из-за руля. После обоюдного обмена любезностями он говорит:
— Тачка эта несчастливая. Три раза уже в ДТП побывал. Вот перед этим была! Жалко, что разбил.
То есть, он-то не при чём. Тачка виновата.
А то, что он мог бы лишить меня жизни, как-то не учитывается. Почему эта малоинтеллектуальная и невоспитанная особь взяла на себя право управлять моей жизнью? Почему они, напиваясь, заставляют играть по их правилам «кто не спрятался, я не виноват!» кошек, собак, детей, стариков? Их штрафуют, лишают прав, но это лишь подогревает дикарский азарт. И не объяснишь им, и никакая газетная статья не поможет, ибо, если даже и прочитают её, не поймут ничего — ибо нечем… Так что, дорогой Иван Николаевич, единственный способ остаться в живых, не быть облитым помоями из лужи — бежать прочь от больших дорог, и чем дальше — тем лучше.
