Коллективное письмо сразу от двух новгородских семей пришло в нашу редакцию. Написала о своих родителях Лариса Мариничева, а фотографии добавила её сестра Любовь Корпань.
— Я всегда считала себя папиной дочкой. Нам нравились одни и те же книги, фильмы, песни, мы любили разгадывать кроссворды. Сколько себя помню, я всегда была счастлива, если папа брал меня с собой в дорогу. И всегда обижалась на маму, если она не отпускала меня с ним. И ребёнком, и уже будучи взрослой, я предпочитала проводить время с отцом и никогда не скрывала этого. А потом его не стало… неожиданно, быстро, страшно на наш дом опустилась беда. Никто не хотел верить в это.
Первые годы, каждый раз, когда я была далеко от дома, представляла, что он жив, всё так же садится за руль своей «Ульянки», всё так же ласково треплет по голове нашу собаку, читает свои любимые книги или занимается делами по хозяйству. И только возвращаясь туда, понимала, что ничего уже нельзя изменить.
Берегиня
— Но там, в деревне, оставалась мама. Летом, окружённая заботами по дому и усадьбе. Зимой совсем одна, на практически безлюдной улице в далёкой теперь уже, но оставшейся по-прежнему родной деревне Перегино. Мама, на которую порой обижалась; мама, с которой были и есть совершено разные взгляды на жизнь; мама, которой так редко звонила; мама, которая больше всех нас знает, что такое беда и одиночество.
В этом году нашей маме исполняется 60 лет. Много это или мало? Наверное, много, если представить, сколько событий государственного масштаба произошло за эти годы. Расцвет социализма, когда мама работала экономистом в сильном, большом совхозе «Перегинский». Перестройка, когда от сельского хозяйства почти ничего не осталось, и люди из последних сил пытались реанимировать его. Наша мама возглавляла сельскохозяйственный кооператив, неся на своих плечах далеко не женскую нагрузку. А дома большое подсобное хозяйство, с которым нужно было справляться одной. Постперестройка, когда наше общество окончательно разделилось на «бедных» и «богатых». Когда большая, красивая и шумная некогда деревня постепенно опустела и потеряла былую красу. Перестали собираться по утрам люди у совхозной конторы. Не услышишь ранним утром гула тракторов, спешащих на поля. Стала зиять пустыми окнами любимая школа. Ушли на пенсию наши уважаемые учителя. Детские голоса теперь в деревне звенят в основном летом, когда приезжают многочисленные дачники из городов. И, наверное, этот период времени очень мал по человеческим меркам. Мама для нас ещё совсем молодая. Не долюбила, осталась одна. Уже 12 лет — вдова.
Только сейчас, когда мне далеко за 30, когда у меня растут свои дети, я понимаю, почему мама не всё позволяла, почему не всегда отпускала, почему ругала иногда.
И ту нерастраченную любовь, которую она смогла сберечь в душе, она дарит теперь нашим детям. Принимает их на каникулах, когда дети больны, или мы не успеваем справиться со своими городскими делами. Как бы она не уставала, мама всегда найдёт в себе силы прочитать внукам сказку, стихи или рассказ на ночь. Но больше всего любят наши детки бабушкины рассказы про её детство, большую дружную семью Ивановых, своего дедушку, которого они никогда не видели, про наши проказы с сестрой, про шалости домашних питомцев, живущих у бабушки. Это всегда вызывает бурю эмоций! Ребятишки многие из этих историй знают наизусть, но всё равно заставляют бабушку снова вспоминать их, перебивают, подсказывают, хохочут. И нет для них радостнее этих минут!
Я хочу сказать большое спасибо нашей маме Тамаре Викторовне Сизовой за то, что она у нас есть. Вот такая — любимая, самая родная мама и бабушка. Хранительница родного уголка, куда так хочется приехать в отпуск или на каникулы, — пишет в письме учительница из Великого Новгорода.
Письмо читала Людмила Бурмистрова
Фото из домашнего архива
семьи Корпань
Опубликовано в газете 16 мая
.jpg?1750846496)
