Вы видели, как токуют тетерева? Слышали? Если нет, то вы многое пропустили и многого в колесе мироздания ещё не поняли. Но вы, не видавшие этого чуда под своим носом,— настоящие счастливчики, потому как у вас, возможно, всё ещё впереди… Это как с гениальной книгой, которую ты уже прочёл, а твоему товарищу ещё только предстоит, и ты немного ему завидуешь…
Мы копим или просто достаём из шкафов деньги, чтобы лететь чёрт-те куда, чтобы там, в песках и пальмах, попсово гладить обезьян, кататься на слонах, или что там ещё?— пить кофе с прирученными мартышками— туристский бизнес ещё и не то предложит за умеренную мзду. Но иногда, хоть на одну ночь и утро, надобно стать настоящим аборигеном и рвануть в родную чащу, чтобы обалдеть! Чтобы вдоволь обдуться сильным ветром, чтобы встряхнуться и хоть ненадолго прозреть, чтобы из мещанина перевоплотиться в философа, – стать тем, кто, подобно Архимеду, эмпирически изучает мир. Оторвавшись от денег, бумаг и даже семьи, постичь глубину и суть мироздания в одном событии — тетеревином току! В Африку или прочую Азию лететь не надо, надо просто здесь, в Пестове, однажды поставить будильник на 2.00, чтобы в 3.30 оказаться в сказочном месте, где несколько дней в году случается шабаш индейски оперенных птиц. В этом году я встал ровно в 2.00…
До рассвета еще два часа, наша машина то проваливается в ухабы, то взлетает на буграх. Наш добровольный гид— пестовский охотник и прекрасный знаток леса Сергей Щеголеватых – охотно рассказывает всё обо всём: где ночуют лоси, как выходит на промысел волк, и что такое коллективный разум бобров.В некоторых местах рассказа ты вдруг ловишь себя на мысли, что вновь попал в далёкое детство,— сколь многого, оказывается, ты не знал! И как же интересен, оказывается, мир! Ты дожил уже до своего дома, до жены и детей, до большой машины, до друзей, которые как-то незаметно превратились в главных редакторов, заслуженных хирургов и хозяев всевозможных бизнесов, но что-то ты пропустил! И все эти годы это что-то, конечно же, было так близко… А ты всё ехал мимо... Дурак.
— Смотри, вон мышкует лиса,— прерывает охотник мои про себя рассуждения.
«Мышкует лиса»— это так удивительно, но и так естественно здесь. Здесь, где ты всё ехал мимо. На дорогу выходят облуневшие в майский морозец ночные зайцы. Они косят на наши фары, и, кажется, не торопятся убегать. Но главное— оно впереди… Мы тихо паркуемся, мы тихо— без фонарей даже, бредём по ночному полюшку, где вдали неуверенно показывается с того края Земли рассвет, и колошматит сердце очертание далёкого озера за сосняком. Потом мы осторожно, по очереди, влезаем в какой-то охотничий шалаш Сергея и начинаем ждать ИХ. И скоро они слетаются на свой праздник, на свой шабаш и свой бой без правил…
Сначала это даже жутко: вы вдруг слышите резкие всплески множества крыльев, какой-то всеобщий гул,будто сотни голубей заворковали одновременно, и потом то там, то здесь— прямо вокруг шалаша – какое-то сибирское горловое пение. Всюду снуют распушённые чёрные тени, мини-павлиньи хвосты бегают по полю, как спринтеры, то там, то здесь случаются настоящие потасовки, и за всем этим чутко зрит тетерев, которого мы прозвали «смотрящим»,— да он такой и был…
Ужасная и невыносимо замечательная какофония звуков и действий в виде коротких перелётов, бега и драк длится 10, 20, 40 минут! С рассветом уже видно, как выглядят эти создатели шумихи-неразберихи: маленькие головы и огромные гордые задыс перьями, как у индейцев. Какофония всё нарастает, с разных концов леска и поля её поддерживают все пернатые обитатели леса: кукушки, вальдшнепы, кулики и даже где-то недалеко— воробьи, гордые от своего сегодняшнего предназначения. Охотник Сергей рассказал, что в боях без правил среди тетеревов мужицкого полу определяются сильнейшие, которые и улетают впоследствии с дамами плодиться и размножаться. Вот как у них там всё просто устроено— почти как у нас! Только без реверансов и загсов. Описывать происходящее мне трудно: это как прыгнуть с парашютом или впервые в жизни выйти на любительский ринг. Но не только рассказ – ни фото, ни видеоматериал не смогут передать того,как токуют наши тетерева. Это то, что надо почувствовать!
… Я должен с превеликим огорчением вам сообщить, что в то морозное солнечное утро птичий шабаш на поле закончился вовсе не сам по себе. С ещё большим огорчением я вынужден констатировать, что сломало природное равновесие самое далёкое от природы существо, находящееся в тот момент на лоне природы,то есть – ваш покорный слуга. Будучи наряженным почему-то в зимний чёрно-белый охотничий костюм, который, как ни старайся, но никак не является маскировочным на весеннем уже поле, и, обладая несколько неповоротливой наружностью, я неудачно повернулся, отсидев ногу, и шабаш окончился сию же минуту! Я был замечен «смотрящим» от тетеревов…, что ещё раз доказывает, как страшно далеки мы стали от природы. Горе мне, горе… Улетели мои первые в жизни тетерева. И теперь уж не видать мне шабаша до следующего года, потому что, по выражению Сергея, «когда лист берёзовый становится уже с копейку,шабаши прекращаются». А лист уже как раз таким и стал! Так что ждать теперь мнедолго-долго…
Я надеюсь, что не спугнул тетеревов с этого места навсегда нелепым и резким движением своей медвежатой фигуры. Я надеюсь, потому что это место— близ деревни Лаптево— ещё может сделать слегка просветлённее и добрее не только меня. И вы знаете, что чудно: даже когда меня уже не будет, мир ведь не рухнет, и наше местное чудо света будет длиться и длиться, случаться каждой весной, пока на всякой берёзе не будет вырастать с копейку свежий зелёный лист.
Сергей ЗУБАРЕВ
Опубликовано №37 от 20 мая
