Никогда в жизни не унывала Зинаида Лёвина из деревни Мшага Воскресенская, пятерых детей подняла и ни у кого помощи не просила. Вот, дожила до 85-летнего юбилея.
«На ферму идём, ребятишек с собою на клюкушках тащим. А куда их было деть? Садиков-то не было. Дою, бывало, коров, а девчонки за кормушками играют…Теперь-то что! Теперь иные скажут, просто, мол, тебе, у тебя детей много, помогают». Конечно, просто – дрова и вода наношены, в огороде всё приделано, только и звонят, спрашивают: «Чего тебе, мама, привезти?» А ничёго мне не надо, всё есть, пенсия-то хорошая. Я им и сама ещё помогу, потому что знаю, как ребятишек ростить».
Поросёнка – за частушки
Зинаида Алексеевна живёт недалеко от въезда в первую Мшагу. Домик у неё обычный, деревенский, но справный. В огороде один из зятьёв перекапывает гряды, возле нового колодца из бетонных колец навалена куча глины, две машины, поди, грязи-то, надо куда-то вывозить. В доме, начиная с сеней, чистота и порядок идеальные, хотя хозяйка покрикивает, чтобы не разувались. «У меня, видишь, в кухне линолеум, что мне трудно штоль подтереть!»
Сели мы за стол. На нём - клеёнка в подсолнухах, прочитанные газеты и всякое разное – к чаю.
- Колька, чаю попей, скипятила только чайник-то, - обращается бабуля к сыну Николаю Алексеевичу. Тот от чая отказывается и уходит в огород к зятю, не к своему, материну.
- Не хочет. А всегда пьёт, как приезжает, - недовольно ворчит Зинаида, - раньше кофе пил, а теперь чай полюбил…Я вот знаю, что это всё они затеяли, Таська да он, чтоб ты приехала, а я тебе про свою жизнь рассказывала. (Таисию Николаевну, невестку, баба Зина любит, как родных дочерей Т.К.) А думаешь, охота мне вспоминать? Недавно тут парни какие-то приезжали, с Новгорода что ли, не знаю, тоже просили рассказать. Я не стала, говорю, не хочу я вспоминать про эту жизнь, чего хорошего в ней было, чтоб вспоминать? Теперь вот красота, только здоровье угроблено, сил нет. Два года уже на праздники деревенские не хожу. Не стерпеть, чтоб не сплясать, а нога-то не даёт, болит давно, как ишо у коровы ударена. Дочка с города каких только мазей не привозила, ничего не помогает. Думаю, не пойду лучше, а то напрыгаюсь, потом разболится колено, хоть криком кричи. Лучше уж дома как-нибудь.
А раньше-то на всех праздниках мы и пели, и плясали, даже, помню, Николай-то Иваныч Екимов, председатель наш, поросёнком меня за частушки наградил. Меня и ещё одну нашу певунью. Так и приказал: «Выдать им из свинарника по поросёнку!» А теперь кто остался тут? Я, Ируха Малкова да Оля…Зоха Тверцова, правда, ещё…Ой, Зина Мягкова – ещё старше нас. Разве я думала когда, что до таких лет доживу!
…Разговорившись, Алексеевна начинает помаленьку вспоминать прошлое, перескакивая с одного эпизода на другой, путано, старое вперемешку с новым. Так разве расскажешь за какие-то два-три часа такую долгую судьбу, которая разве что в толстом романе писателя-деревенщика и уместится. Нету теперь таких, вроде перевелись.
Детство - голод и страх
Из детства бабушка Зина помнит только голод, страх и тяжёлый, совсем не детский труд.
- Когда немец налетел, мы ишо маленькие были, прятались с мамкой в лесу, в окопах за Маковищем. Как начнут бомбить с воздуха – мы крестимся, перестанут – бегаем по полю, ищем, что бы поесть. Мох тёрли, клевер, головицы (льняные коробочки). Чего только не ели мы тогда. И после освобождения всё время ребятишки по лесам да полям ходили, еду искали. Глупые были. Удивляюсь теперь, как только не подорвались мы на минах да снарядах, ведь всё кругом ими было усеяно. Траву косили вместе со старшими. Не умели совсем, торкаем косой поперёд себя, того гляди на снаряд наткнёшься. Огрехи копали лопатами. Тракторишки были тогда маленькие, смешные, обочины полей не захватывали, да на лошадях когда пахали мужики, тоже приходилось под лопату огрехи доделывать. Помню, ещё дрова пилили, недалеко тут, не на лесозаготовках, а прямо в нашем лесу. Мы ещё малышня, а нам надо было по четыре кубометра напилить по плану. Одна сучья обрубает, другая пилит. Куда эти дрова шли, сколько нам за это платили и платили ли? Не помню.
Когда немцы в деревне стояли, родителей заставляли на себя работать, давали им за работу паёк – скоко-то хлебушка, скоко-то повидла. А когда в 44-м наши пришли, мы снова прятались в лесах, пока бои не окончились. А после так страшно было, всё вокруг разбомблено, живые взрослые тела в ямы зарывали, хоронили, стало быть, погибших, а мы только слонялись около. Где лошадь убитая - от ляжки мяса кусок отрежешь – удача. Да. Сейчас и не верится даже, что всё это пережито.
«Почему у мамы вас пятеро, а она помощи не просит?»
Трудовой стаж у Зинаиды – сорок три года. Это официальный, и то - на пенсию пошла с пятидесяти, как мать пятерых детей, а с колхозной работой распрощалась только через семь лет. Но из стажа, как по тем временам полагалось, вычли декретные периоды, правда, с малышами она ни разу долго не сидела, родила – через несколько дней на работу топала.
- Коров в группах было по восемнадцать штук, - говорит Зинаида Алексеевна, вручную мы их доили. Когда аппараты доильные появились, тогда по пятьдесят коров доили, но это я уже мало застала, на телятнике потом двенадцать лет работала. А когда дояркой, ой, помню, угонят пастухи стадо за три-четыре километра, и мы эти бидоны на плечах к ферме таскали, потом уже большие бидоны на телеге, на лошадях отвозили. Навоз выносили на носилках, по колено в г…е, обуть тоже нечего было, сапоги к холодам берегли.
Муж мой, Алексей, на лошадях всё время работал, тогда в основном на них и пахали, и зерно возили и всё остальное. Он у меня в 45 лет разбился на мотоцикле, с тех пор одна я осталась с детьми. Раньше ведь корову держали, по двенадцать овец, по два борова обязательно. Корову я вывела, когда уже работать перестала, в 58 лет. А потому что косить не давали, осенью только выделят какие участки, обочины, так сено обобрать да привезти надо просить было тракториста какого. А они ведь не всегда и согласятся, одному некогда, другому недосуг. Идёшь, бывало, и слёзы не унять…А дети-то когда сами по себе росли, ой…Одна соседка прибегает, плачет: «Зинка, я забралась на сарай, а там, в сене, двадцать пустых пачек от папирос. Курят ведь паразиты! И как только дом не сожгли». Полезла я на свой сеновал и тоже нашла папиросные пачки и дощечку, о которую окурки тушили. Один раз у электросчётчика загорелось – дети, маленькие ещё, дома были, а я на дойке. Тогда чуть дом не сгорел. Председатель мне пеняет, мол, что ж я их одних- то оставила?! А с кем же их было оставить – не с кем.
Раз Женя приходит со школы, плачет, говорит, что у неё учительница спросила, почему, дескать, вас у вашей мамы пятеро, а она не пишет заявление о помощи? Тогда туфли девкам подарили. А я и не просила никогда, да и никто не просил и не ждал ничего от государства, а у всех почти по трое, четверо, а то и шестеро детей было. Трудно приходилось поднимать их, ещё и учиться не отпускали выпускников, надо, чтобы они в колхозе оставались. А как хотелось, чтоб они образование получили, чтобы не мыкались, как мы, за копейки на этой земле, лучше бы – в город, даже на какой завод.
Сейчас у нас в деревне живут почти одни дачники, так им нравится в земельке копаться, а нам она и поднадоела порядком за таку-то жизнь. Всё равно сажаем огород, и картошку, и лук, и морковку, и огурцы с помидорами. Хотя всё теперь можно купить, но своё – оно и есть своё.
Люди, как коты, или коты, как люди
Бабуся говорит о том, что жаль ей всех своих детей, из которых осталось только четверо – одна дочь умерла. Жаль внуков и правнуков, их у Зинаиды восемнадцать. Чего жаль? Да трудно им жить, оказывается. Что же это за зарплата – восемь-двенадцать тысяч рублей, и пенсия такая же?!
- Я старая, а у меня пенсия хорошая, большая, мне столько и не надо, я всем своим внучатам и правнучкам по пятисоточке, а когда по тысчёнке, суну. Ну, куда мне столько? Платили бы, как следует, молодым, которым ребятишек надо поднимать. А то всё кричат, что пенсионерам мало. А куда нам больше- то?!
Так, может, в достатке живёт Зинаида Алексеевна, потому что хорошую пенсию сумела заработать? За высокие надои и привесы в то время неплохо платили, и доярки с телятницами в почёте были. А пятеро детей? Не зря рожала их мать и с таким трудом растила. Теперь ей просто, как говорят соседи. Да и Бог помогает, наверное, ведь и, дожив до 85 лет, Алексеевна сама тушит картошку с мясом, жарит котлеты и делает салат для гостей. Соседка уезжала в город на заработки – она квартиры отделывает, пришла заранее к Зине день рожденья отметить. Так-то у неё юбилей 22 октября, а дело было за неделю примерно. Вот, так всегда и надо настоящие торжества отмечать – неделю «до» и неделю «после». Только не всем это удаётся…
В кухне у Зинаиды всё под рукой. В святом углу - Матерь Божья с младенцем и Спаситель. Слева от них, на буфете, маленький телевизор. На том же буфете – коробка с лекарствами, пластмассовое ведёрко с мёдом. На столе – мобильник, на подоконнике – зрелые помидоры, на нём и дозрели. А за окном-стеклопакетом – порхают синички. Холода наступили. Ещё до первого заморозка прилетают птахи к человечьему жилью в надежде подкормиться.
- Что ж, теперь ни скотных дворов, ни ферм, зерно не сеется, где им взять корма. Пшёнки им сыплю, несколько дней уже как. Всё живое к человеку льнёт, все ждут от него помощи, а как не помочь? Только ведь хорошо, когда есть чем. Многие люди в деревне теперь ленивые стали, не хотят работать на земле, говорят, что они лучше всё купят. Ну, покупайте…
Сижу недавно вот тут, а тут кот рядом лежит. Вышла с того вон угла мышь, подошла к его миске с китикетом, поела и пошла обратно в угол. Он ведь не шевельнулся даже. После встал, чашку понюхал и опять спать улёгся. Вот ведь чудеса какие, даже коты обленились.
Хорошая жизнь теперь настала, спасибо государству…
Дорогая наша, милая мама и любимая бабулечка, Зинаида Алексеевна Лёвина!
Сердечно поздравляем тебя с юбилеем!
Ты ночи из-за нас не досыпала.
И рано волосы покрылись сединой.
Мы поздно узнаём порою, мама,
Как надо было твой беречь покой.
Ты не грусти, что годы прокатили,
И что на долю выпал трудный век.
Тебя мы любим, и всегда любили,
Наш дорогой, прекрасный человек!
Дети, внуки, правнуки
Поздравляем!
Уважаемая Зинаида Алексеевна Лёвина!
Мы Вам на восемьдесят пять
Хотим сердечно пожелать
Приятных встреч, красивых слов,
И комплиментов, и цветов,
Чтоб все исполнились мечты,
От жизни — только доброты,
Чтоб каждый день была у Вас
Улыбка радости в глазах!
Совет ветеранов и администрация Шимского городского поселения
Татьяна КОЗЛОВСКАЯ
Фото автора
