Ностальгия по прошлому

</p> <p style="text-align: justify;"><br />Картины Венецианова «Гумно», «На жатве», «Лето» напоминают далёкое милое детство, когда я в жаркий день приносила матери на ржаное поле нехитрый обед да водичку в бидоне с брошенной туда корочкой хлеба. Картина И. Шишкина «Рожь» тоже навевает воспоминания. Бывало, бежишь купаться на озеро, а по обеим сторонам дороги – рожь, такая высокая, а во ржи — удивительные глазки – васильки! Какие красивые, сильные люди сеяли рожь, убирали. Их изобразил         Г. Мясоедов на картине «Косцы». <br />До боли в сердце люблю я эту летнюю страду. Помню, нас, совсем ещё маленьких, организовали в детскую бригаду по уборке на лугах остатков сена. «Руководила» нашей бригадой Пелагея Евстафьева, а для нас она была просто бабушка Поля. Учила правильно держать грабли, чтобы не пропустить ни травинки. Особенно было тяжело работать на клеверных полях. Много чего делали дети в то время: теребили лён, пололи картошку, таскали горох и вешали его на «вешала», на полях разбивали комья (глызки) чухмарём. Всё лето с рук не сходили мозоли. Надо было заработать на школьную форму и учебники да и родителям помочь. Косить начинали с Иванова дня (7-го июля). Люди, празднично одетые, с косами в руках шли на покос. А вечером можно было повеселиться. Да как веселились, почти до утра пели и плясали в самом центре деревни, под окнами нашего дома, а утром – опять на работу. Сначала выкашивались все поля, расположенные вокруг деревни. А в них-то не простая трава росла, а могучий красный клевер, очень богатый каротином. По обеим сторонам дорог колхозники, бывало, метали стогов по двадцать и более ароматного клеверного сена.<br />Едешь на автобусе и видишь -– стоят стога, как колокольни, ожидая зимы, когда за ними на лошадях приедут колхозники. Наклонив свои «головы», с белыми папахами набекрень, они вежливо «кланяются» тем, кто в сенокосную пору косил здесь сочную траву. А как красиво были они «причёсаны»! И готового сена в каждом из них было не меньше полутора тонн. А ещё «фасон» стога зависел от главного «специалиста», того человека, кто стоял на стогу, принимал огромные охапки и укладывал их вокруг «островины». С этим ловко умели справляться не только мужчины, но и женщины. Колхозники с этого заготовленного сена получали проценты (15% сена, что накошено вблизи деревни). А потом нужно было ездить в Якушино и другие сенокосные места. Утром хозяйки отправят скотину на пастбище, а сами садятся в тракторную телегу – и в поле, до позднего вечера. Если день вьдался хмурый, приезжали пораньше, потому что косили. Ездили две бригады колхозников. А прокосы какие были, длиною в 1 километр. Шли косцы друг за другом, плавно, в такт, попробуй, остановись – и пятки «подрежут», рассказывала мама, придя с сенокоса. А приходилось ей идти в прокос впереди Николая Александровича Русакова (косая сажень в плечах, да и ростом бог не обидел). <br />Если стояло «вёдро» (хороший день), значит колхозники метали стога, и домой возвращались только к ночи, в деревне тогда оставались только те, кто уже не мог держать вилы да грабли в руках, или ещё не научился, да ещё деревенский дежурный. А переносная доска на подставке «Дежурный по деревне», поставленная к дому, определяла, кто сегодня следит за порядком, – с этим было строго. Вот в такие жаркие дни меня отец с вечера предупреждал: «Татьяна, завтра будем метать сено «на себе». Я уже знала, что родители накосили сено где-то на топком месте, где лошадь не пройдёт. Так было, когда сено стали заготавливать семьями, дети подросли. Что заготовишь, от этого количества и получишь двадцать процентов сена. Таковым было постановление правления колхоза «Заря». Так что сенокосное «ремесло» мне было знакомо. Отец срубал небольшой толщины берёзу, она была в «роли» шарабана. Мы нагружали сена столько, сколько могли стащить до стога. Мама стояла на стогу, в общем, каждый знал своё место и дело. А мы, маленькие, трудились, как муравьи. <br />Когда наступала зима, и озеро Меглино покрывалось толстым льдом, начинали колхозники вывозить заготовленное сено с дальних мест. И тянулся по Меглину обоз с сеном подвод в 10–15, которые двигались к фермам. Мы, дети, по очереди выбегали на улицу, наблюдали, когда обоз подъедет к родному берегу и с радостью кричали: «Едут, едут!» А ещё было приятно, когда отец на ходу поднимет на руки, посадит на воз и едет дальше.<br />И, наконец, третий этап поры сенокосной. Это заготовка сена для домашних животных. Оставались некошенными травы по берегам Меглина (Гуща, Гусыня, Зимник, Рыббаза и т.д.) Во Фролов день, 31 августа, начинался этот процесс. Помню, что к нашему дому приходили бригадиры: Иванова Нина Поликарповна и Корнилов Иван Корнилович. Лето, жара, а у них в руках настоящая зимняя шапка, в которую что-то складывают. Колхозники, узнав об этом, бегут, опережая друг друга, «запускают»  в шапку руку, а потом или радуются, или плачут. Это я уже позднее поняла, что так делили нескошенные участки, что по берегам озера. Размечали, нумеровали, забивали стойки. Главное дело сделано! Теперь заносились номера на бумагу, свёртывались в трубочки – и в шапку! А уже потом колхозники бежали с этими номерочками, разыскивать свои делянки. <br />Помню, году в 62–63-м не очень хороший был травостой. Делянки бедные нам достались. Родители поприкидывали и так, и сяк, а сена-то на зиму не хватит. Ведь была корова, телёнок, овцы — целый двор скотины. И решили, что поедут утром рано на лошади поискать по кустам (так они выразились тогда) – не остался ли где клочок травы нескошенной. Прихватили и серп с собой. Мне было сказано, чтобы колхозных коров накормить, подоить. Сделать всё по правилам (старшая сестра работала на ферме в то время, подскажет, если что). Но кто-то из доярок сообщил в правление, что мамы нет. И вот, помню, пришёл отец с колхозного собрания и сквозь слёзы сказал: «Нас лишили процентов». Это такое горе, это катастрофа! Как было тяжело в тот год. Но животных родители под нож не пустили, делали всё, что могли, чтобы дотянуть до весны и корову-кормилицу весной выпустили в поле. Отец ездил на Устье за сеном к братьям Смирновым, в Устроиху, другие соседние деревни. Вот такие были порядки в колхозах. Обиды мои родители ни на кого не держали. <br />А как красиво выглядели скошенные луга, поля! Потом стали заготавливать сено в кипах, в рулонах. Но аромат стогового сена ни с чем не сравнить! А стога-одиночки можно видеть теперь разве только на приусадебных участках. Вот как на этой фотографии, четыре женщины-труженицы «танцуют» вокруг стога, а заправляет (на стогу) Анна Фёдоровна Митрофанова, мастерица на все руки, да и Александра Андреевна Евстафьева не уступит. Это благодаря Митрофановой нет борщевика в Погорелове и вокруг него. В своё время, будучи бригадиром, она просто не разрешила его сеять.<br />Ушло то время! Но я никогда не забуду те веточки земляники, что несла нам мама с дальнего сенокоса, уставшая, но всегда помнившая, что дома её ждут дети.</p> <p style="text-align: right;"><strong><br />Фото из семейного архива <br />Т. КУДРЯШОВОЙ</strong></p>