«Неважно, какая кровь течёт в твоих жилах. Главное - оставаться человеком в любой ситуации», – считает обрусевший немец Юрий Кун из деревни Савино
Судьбы этнических немцев – это, пожалуй, самая драматичная и малоизвестная страница в истории нашей страны. Однажды, разговорившись с Юрием Куном на эту тему, я узнала, что репрессии коснулись и его семьи. Предки Юрия Христиановича приехали на Новгородчину из далёкой Германии ещё во времена Екатерины II, жили небольшими колониями. Одна из них – Новониколаевская – была и в Новгородском районе (ныне это территория Савинского поселения), и располагалась от Сперанской мызы до деревни Робейка. Но ещё задолго до войны она почти опустела, многих немцев раскулачили и депортировали в другие регионы, а те, что остались, начали трудиться в организованном в 1931 году совхозе «Мстинские луга». Совхоз занимался выращиванием овощей и молочным животноводством. Большая семья Кун перебралась из Новониколаевской колонии в деревню Савино. Жили в кельях частично сохранившегося Савво-Вишерского монастыря.
Долгая дорога в неизвестность
– В семье не принято было обсуждать нашу национальную принадлежность, поэтому мы, к сожалению, почти не знаем своих исторических корней, – начал разговор Юрий Христианович. – Искренне считали себя русскими, о том, что мы немцы, напоминала только фамилия. Наравне со всеми много работали, и неприязненного отношения к себе не чувствовали, всегда находились в согласии с односельчанами. Перед войной жили очень хорошо, я бы сказал, как при коммунизме. Совхоз обеспечивал людей всем необходимым, даже дрова не приходилось заготавливать самим, выписывали в совхозной конторе, но лишнего никто не брал.
Если бы не война….
В августе 1941 года немцы захватили Новгород. Советские войска были вынуждены отойти за реку Малый Волховец. Новгород стал прифронтовым городом. Немецкая артиллерия прямой наводкой стреляла со стороны Хутыни по окрестным деревням. Началась срочная эвакуация жителей. Транспорта не хватало: кто-то уезжал на подводах, более удачливые покидали опасную зону на грузовиках. Но в основном шли пешком в сторону поселка Крестцы.
– Мы с мамой и тремя семьями наших родственников (четыре женщины и шестеро детей) до Крестец добирались больше трёх месяцев, – рассказал Юрий Христианович. – Было страшно, холодно, голодно. Шли в основном лесом, старались не выходить на открытые места, так как немецкая авиация постоянно бомбила главную магистраль, ведущую на Москву. Взяли с собой только самое необходимое, много-то на себе не унесёшь! Хорошо, что мама в этой невероятной спешке взяла корову – бурёнка и спасла нашу немаленькую семью от голодной смерти. Хоть мне было всего пять лет, но этот переход запомнился на всю жизнь. В Крестцах отдохнуть и набраться сил после трудной дороги не удалось. Всех вновь прибывших сразу эвакуировали в другие города в товарных вагонах. Наша семья попала в небольшую деревеньку в Кировской области.
Но и на этом трудности не закончились. Всех женщин почти сразу отправили в трудармию на заготовку леса, а шестеро ребятишек остались на попечении бабушки. Как могла прокормить такую ораву старая женщина? Даже трудно представить! Лишние рты и здесь никому были не нужны, местное население тоже жило очень плохо. Голод заставил её пойти на крайние меры – она сшила ребятишкам по холщовому мешку и отправила просить подаяние по окрестным деревням. Но из этой затеи ничего не вышло – не смогли дети ходить с протянутой рукой. От голода постоянно кружилась голова. Однажды маленький Юра слёг, от истощения не было сил двигаться, всё тело опухло. Его мама как будто почувствовала, что с сыном произошло что-то неладное. Однажды ночью ушла из лагеря и всю ночь через лес добиралась до деревни. Договорилась с хозяйкой дома, в котором жила семья, чтобы та давала хоть кружку молока в день больному ребёнку. Это спасло мальчика от верной смерти. Летом и ближе к осени жить стало чуть-чуть легче – пошли грибы и ягоды, которых в местных лесах было очень много. Дети каждый день набирали полные корзинки даров леса и обменивали их на продукты. А в 1943 году неожиданно вернулся Христиан Богданович.
– Отец всей душой рвался на фронт, хотел защищать Родину, но вот как всё обернулось, – с горечью говорит Юрий Христианович. – Он, оказывается, пешком шел из Архангельской области. Мы его даже не узнали. Бабушка потом рассказывала, что отец весил чуть больше 60 килограммов – ходячий скелет.
– Юрий Христианович, отец хоть что-нибудь рассказывал о том периоде жизни, почему его освободили?
– Нет, почти ничего не рассказывал, он вообще вернулся оттуда совсем другим человеком. Мы только знали, что повоевать ему не пришлось, прямо с фронта его вместе с другими этническими немцами отправили в трудовой лагерь, располагавшийся недалеко от города Котлас в Архангельской области. Официально эти лагеря назывались трудовыми, но относились там к немцам, как к заключённым, по периметру – колючая проволока, за малейшую провинность могли и расстрелять. Оказывается, уже в сентябре 1941 года была издана директива наркома обороны, согласно которой всех немцев отозвали из боевых соединений. Их направляли в строительные батальоны или как их ещё называли «Трудовая армия». Здоровье его было сильно подорвано, но всё же он сразу начал работать в местном совхозе. С его возвращением и жить стало намного легче. Когда узнали, что Новгород освободили, поспешили домой в родную деревню Савино. А мама так до конца войны и работала на заготовке леса в Горьковской области.
В третий раз в первый класс
Воссоединилась семья только в 1947 году в Горьком, где после войны жили уцелевшие русские немцы. В области в эти годы был введён комендантский час – без специального разрешения они не имели права покидать территорию своего населённого пункта. Родители работали в леспромхозе, а маленький Юра продолжил учёбу в школе. Кстати, здесь он в третий раз пошёл в первый класс, и было ему уже 10 лет. Когда жили в эвакуации в Кировской области, в школу походил только до первых морозов, теплой обуви не было, летом-то больше босиком бегали, а ближе к зиме сидели на печке, и уже после возвращения домой с учёбой не получилось по этой же причине.
В школу пошел с радостью, учился легко, с удовольствием, мечтал получить высшее образование. Но с детской мечтой пришлось расстаться, так как ближайшая средняя школа была в 16-ти километрах, и после окончания семи классов Юрий пошёл работать на лесозаготовку вместе с отцом. К 17-ти годам он приобрёл несколько специальностей: слесаря, тракториста, токаря, оператора котельной. С любой техникой был на «ты» – с закрытыми глазами мог двигатель собрать-разобрать.
В казахстанской степи
Но и в Горьком семья задержалась недолго. В 1953 году всех немцев из Горьковской области депортировали в Казахстан, не избежала этой участи и семья Кун. Ехали под охраной сотрудников НКВД, даже в туалет сопровождали люди в военной форме. Выгрузились в небольшом городке в Акмолинской области. Место унылое, неприветливое, кругом сплошная безводная степь. Но, несмотря на жизненные перипетии, семнадцатилетний Юрий не потерял веру в людей. Он быстро освоился в новых условиях, стал незаменимым специалистом по наладке сельхозтехники.
– Работали мы с большим энтузиазмом, как-то даже забывали, что далеко не все по своей воле сюда приехали, на удивление и платили очень хорошо, – продолжил разговор Юрий Христианович. – Но жить в тех краях было тревожно. Среди приезжих было много людей, отличающихся горячим нравом, в основном, это были депортированные с Северного Кавказа. В тёмное время суток на улицу было лучше не показываться. Поэтому, как только появилась возможность, мы в 1956 году вернулись в родную деревню.
За десять послевоенных лет здесь почти ничего не изменилось. По-прежнему большинство людей жили в кельях монастыря, только четыре новых дома появилось. Новониколаевское было полностью разрушено, и только старое кладбище недалеко от деревни Робейка напоминало о том, что когда-то здесь проживали русские немцы.
Сегодня с нашей семьи сняты все обвинения. Я ведь даже в знак протеста не стал учить немецкий язык, а отец ни на кого не держал зла, понимал, что так повернулась судьба и уже ничего не изменить, а вот человеком нужно оставаться в любой ситуации. Уже в мирное время он работал машинистом конных косилок в колхозе, неоднократно был победителем соцсоревнований. Научил и меня коней запрягать и верхом ездить, косилкой управлять. Любовь к крестьянскому труду тоже отец мне привил.
Каждая страничка биографии моего героя насыщена драматическими, а порой и трагическими событиями. Чтобы рассказать, одной газетной полосы будет мало. Юрий Христианович четыре раза был участником ВДНХ, имеет знаки «За успехи в народном хозяйстве», награждён медалями «Заслуженный механизатор сельского хозяйства Российской Федерации», «Победитель соцсоревнования», «За трудовое отличие» и без счёту - почётными грамотами. А самое удивительное – он их заработал уже после страшной аварии на производстве, когда помогал женщинам на силосорезке и случайно попал во вращающийся барабан. Спасибо врачам, сумели сохранить руки, но приговор был суров – одна рука работать не будет. А он не собирался сдаваться и через год уже вернулся в строй, продолжил работать на тракторе. О нём даже написали в журнале «Сельская жизнь», и удивлённые читатели приезжали в Савино убедиться, что и в самом деле есть такой механизатор, который одной рукой лихо управляется с трактором и ставит производственные рекорды. Вот и мы решили рассказать новгородцам об удивительном человеке, который живет рядом с ними.
Евгения АБАШЕВА
Фото автора
