«Столичный город Эдо пропах псиной. По улицам носились стаи одичавших собак, иногда нападая на прохожих. Убивать ушастых хулиганов воспрещалось. Максимум – арестовать без применения насилия и доставить в участок…»
Борис Акунин
Наверное, можно было бы не отвечать на письмо семьи Степановых, опубликованное в газете от 26 февраля, ведь написанное в нашей газете по злободневному собачьему вопросу как раз тот самый случай, когда «собака лает, а караван идёт». Сколько бы мы не рассуждали на эту тему, бродячих псов в городе не становится меньше. Наоборот, их число стремительно возрастает. Оказывается, мнения некоторых наших читателей не совпадают с тревогами тех, кто просит нас помочь в решении вовсе не безопасной проблемы. Вот и на этот раз чудовцы, прочитав заметку, вновь поспешили к нам со своими историями (некоторые из них я озвучу). Но сначала хочу поблагодарить авторов письма за высказанное мнение. Это значит, что нас читают.
Спору нет, наверное, Степановы добрые, хорошие и сердобольные по отношению к животным люди. У них нет дурной энергетики, собаки, стало быть, их не кусают никогда. Так что эта семья в полной безопасности ходит по улицам с кошёлками, наполненными хлебобулочными изделиями, и подкармливает бродячих бедолаг. Идиллия, да и только. Но вот заместитель начальника Маловишерского межрайонного отдела Роспотребнадзора Наталья Завгородняя говорит об обратном: она постоянно предупреждает с экрана телевизора чудовцев о том, что нельзя общаться с бродячими псами, подвергать себя опасности, и в подтверждение приводит цифры. Только за последнее время в районе за медицинской помощью по поводу укусов собак было 57 обращений. Собаки, несмотря на все их достоинства, существа непредсказуемые, особенно если они лишены заботы и бродят стаей.
Недавно утром видела, как стая собак напала на сотрудницу библиотеки, спешащую на работу. Еле их отогнали. Письмо Степановых она прочла, но будучи человеком добрым и, поверьте, с хорошей энергетикой, в свете произошедших событий с тезисами и предложениями письма не согласна. Наоборот, попросила написать об обратном.
Другая пострадавшая от бродячей стаи – медработник бассейна «Дельфин» сразу после выхода газеты поведала мне историю:
– С детства я общалась с собаками, так как мой отец был охотником, и они у нас всегда жили. Чувства страха перед ними у меня не было никогда. Но иллюзиям недавно пришёл конец. На меня напали бродячие псы, один из них укусил. Опасаясь последствий, вынуждена была обратиться к медикам и в полном объёме получить курс уколов.
Несмотря на эти негативные явления, несправедливо было бы винить только собак, которые во все времена были верными друзьями и помощниками человека. Мы в ответе за тех, кого приручили – в этом я полностью согласна с авторами письма. У меня тоже есть свои собачьи истории. Вспоминая своих питомцев, я всегда грущу. Собаки очень похожи на хозяев. Но век собачий короток, а сердцем к ним прикипаешь так, что пустоту после их ухода переживаешь с трудом.
Наша певунья
Так весь двор называл нашу дворянку Зирочку. Её подарил сыну знакомый, обозначив как породистую чихуахуа. Вскоре стало понятно, что это не совсем так. Но мы не стали меньше любить это вечно гавкающее маленькое существо с непростым характером. По утрам, собираясь на работу, я имела обыкновение петь, преуспев в этом занятии по части громкости. И однажды поняла, что номер перестал быть сольным, а исполняется дуэтом. Моя собака запела. Её вдохновение было беспредельно. Она громко подвывала в унисон мне и пыталась танцевать. Вскоре об этом её артистическом даре узнали все. Если мы гуляли, то каждый сосед мог подойти к ней и запеть просто «ля-ля-ля». Певунья тут же перехватывала инициативу и громко выводила мелодию. Соседи любили её и прощали громкий лай по утрам и видимость того, что она строго стоит на защите своих интересов. Это была уникальная псинка. Прожив довольно долго, она ушла в мир иной в то время, когда я была на отдыхе. Вы не поверите, но в тот момент я почувствовала такую тоску, что, не выдержав, позвонила домой. Поминки по любимице мы отмечали все оставшиеся дни отпуска. Наверное, я собачий однолюб. Той пустоты, что образовалась после Зирки, мне не заполнил никто, хотя были и есть другие собаки.
Масяня
Среди множества наших семейных историй, связанных с собаками, у этой – своя, неповторимая. Вообще-то у маленькой собачонки породы московский той-терьер другое имя, которое ей присвоили в собачьем клубе, так как эта дама у нас породистая, со своей родословной и паспортом. «Многослойные» вычурные имена, одно из которых почему-то Есения, у нас не прижились. Бывшая аристократка стала вполне демократичной и весьма охотно откликается ещё на имя «Буля», которым окрестила её я. В семье дочки, где Булька имеет постоянную прописку, ещё живут 2-3 кота. Сосуществуют они вполне мирно, по своим правилам негласной «троекуровской псарни».
Масяня умеет любить. Я у неё на втором после дочки месте. Хитрая и умная собачка расценивает меня как источник своей собачьей радости, так как получает подарки и очень любит ходить ко мне в гости. Наш совместный собачье-кошачий быт имеет свои нюансы. Рассказывать о животных я могу бесконечно, но, любя их всей душою, стараюсь, чтобы они не приносили вреда тем, кто живёт рядом. Далеко не все готовы сосуществовать с «миром животных». Разве мы вправе навязывать им это?
«Петербургская дворняжка»
Так называется газета, экземпляры которой попали мне в руки несколько лет назад. Однажды, возвращаясь домой, в районе гостиницы «Октябрьская» я увидела странную женщину в широкополой шляпе, которая гордо шла по тротуару в окружении многочисленной собачьей стаи. Псов было так много, что и считать бесполезно. Были среди них и принаряженные с бантами особи, которые грациозно несли свою красоту в массы. Народ останавливался, застыв в изум-лении. Кое-кто не выдерживал и отпускал комментарии. Собаки не реагировали, дама огрызалась. Но в Питере много необычного, и я, наверное, забыла бы об этом собачьем «дефиле». Но вскоре вновь повстречала их в полном составе. Женщина распространяла газету «Петербургская дворняжка». Ну как пройти мимо? Номера она просто дарила, но я оставила деньги на корм животным. Слово за слово, и мы разговорились. Меня привлекают неординарные люди.
Красивая женщина по имени Лариса, с фамилией, которую принято считать аристократической, была редактором этой газеты и всю свою жизнь посвятила бездомным собакам. Газета оказалась очень интересной. Написанная грамотно, красивым литературным языком, она вещала о жизни собак и людей. В ней были даже некрологи по тем четвероногим друзьям, что ушли в собачий мир иной. Эта страница была полна скорби и неподдельной печали. А ещё газета вещала о проблемах непростых взаимоотношений между людьми и собаками, рассказывала о событиях, происходящих в этом мире. Очень интересные и даже уникальные публикации, которые я прочла на одном дыхании. Захотелось поближе узнать автора. Мы познакомились, и однажды я вместе с Ларисой и её собачьей свитой оказалась в их доме. Все вместе они обитали в маленькой однокомнатной квартире на улице 1-я Советская. Я узнала, что эта красивая женщина по возрасту немногим старше меня – выпускница биологического факультета Ленинградского университета имени Жданова. Когда-то она так же, как и родители, занималась наукой и жила в большой профессорской квартире на Васильевском острове. Когда они умерли, Лариса обменяла квартиру на эту однокомнатную «клетку», а разницу в денежном эквиваленте подарила собакам. Да что деньги! Вся жизнь её состоит в служении четвероногим друзьям. Других целей и предназначений просто нет. Не буду описывать увиденное в этой квартире, возвращаться в которую мне как-то больше не хотелось. Но сама «собачья властелина» оставалась всё ещё красивой женщиной, с прямой осанкой и неповторимым питерским шармом. Вот только шляпка пережила несколько эпох, а изящное платье, увы, не первой свежести. Когда я спускалась по лестнице к выходу, то за спиной услышала злобное шипение. Одна из соседок, чуть-чуть приоткрыв дверь, прогундосила мне вслед: «Ещё одна придурочная подкидыша принесла, чтоб они все там сдохли в своей Троекуровской псарне…» Потом я ещё несколько раз общалась с Ларисой. То, что её не стало видно на привычных улицах, заметила не сразу. Спустя какое-то время я позвонила в домофон и услышала, что «здесь она больше, слава Богу, не живёт». Дальнейшая судьба покровительницы собак и редактора «Петербургской дворняжки», доставлявшей много неприятностей своим соседям, мне, увы, неизвестна.
«Собачий Сёгун»
Эпиграфом к публикации стали слова писателя Бориса Акунина, который тоже любит собак и повествует об этом в своих воспоминаниях и зарисовках. В одной из них он рассказывает о японском императоре Цунаёси, который в народе получил такое прозвище. Он родился в год собаки и больше всего на свете любил этих животных. Император издал множество законов и указов, которые запрещали убивать животных. Во время его правления начался настоящий собачий рай. Если простые японцы питались очень скромно, то собак обязаны были кормить три раза в день отборным мясом. Бить, наказывать животных не допускалось, и обращаться к этому гавкающему сословию нужно было только так: «почтенный господин пёс». Были те, кто считал политику императора правильной, способствующей творческому взлёту. Но в основном, народ считал его чокнутым, и волна протеста и негодования копилась ещё при его жизни.
Любить животных – это благородно, но такая любовь всё-таки не может преобладать и наносить вред человеку. Жизнь, в конце концов, всё расставила по своим местам, ибо человек всё-таки нуждается в большей любви и сострадании, чем братья наши меньшие. И если бытие наше человеческое хуже, чем в собачьем приюте, то последствия этого, конечно, не заставят себя ждать. Никогда собачья природа или другой какой живности не может взять верх над человеком. Когда собаки становятся хозяевами жизни, то рано или поздно наша человеческая сущность забудет о благородстве и жалости по отношению к ним. Так и произошло в древней Японии. Уже при жизни «собачьего императора» его любимцев начали истреблять. Что же произошло после его смерти, когда злодейски, позабыв о милосердии, истребили множество ни в чём не повинных животных, лучше и не вспоминать…
Но вернёмся всё-таки в реалии наших дней. При всей своей любви к животным и сострадании к ним, нельзя считать нормальным и приемлемым, когда собачьи стаи чувствуют себя вольготно и безнаказанно. В любом городском хозяйстве нужен такой порядок, чтобы прежде всего человек чувствовал себя в безопасности. Разве уже тех случаев, когда пострадали взрослые и дети, недостаточно? Сегодня нужны не пространные рассуждения о нелёгкой собачьей доле, а экстренные меры, направленные на нашу безопасность. И это моё твёрдое убеждение, сколько бы в отсутствии гуманизма меня не упрекали.
Наталья БЕЛОГИНА
Фото автора
Опубликовано в газете "Родина" от 12 марта 2015 года
