У церкви стояла старушка

</p> <p style="text-align: justify;">Эту немолодую уже женщину я заметила сразу. Она стояла одиноко, как-то бочком прислоняясь к церковной ограде. С виду чистенькая, аккуратная, и лицо милое, интеллигентное. Раньше среди просящих я никогда ее не видела, поэтому сразу подошла к ней, а когда посмотрела в глаза, то на сердце стало тревожно. Я заговорила первая: «Что-то я вас здесь никогда не встречала…» «А я здесь впервые», – поведала просительница и посмотрела на меня с печалью. Так, слово за слово, мы разговорились, и она поведала мне свою грустную историю.</p> <p style="text-align: justify;">Марии Петровне 78 лет. Живет она не в Чудове, а в одном из пригородов Петербурга. Всю свою жизнь работала медицинской сестрой в больнице. Муж давно умер, и своего единственного сына она поднимала одна на скромную зарплату. Но на жизнь никогда не жаловалась, брала любую подработку, чтобы мальчик ни в чем не нуждался. Да ведь тогда все мы жили не так, как сейчас, и трудности преодолевать умели.</p> <p style="text-align: justify;">Время пришло, сын вырос, поступил сначала в техникум, а затем, уже работая, закончил институт. У него появилась семья: жена и дочка. Жили они дружно. На своем большом заводе сын считался хорошим специалистом, работал в конструкторском бюро. При заводе служила и его жена. Казалось бы, живи и радуйся. Но пришла перестройка, а с нею и беды этой семьи. У завода появился новый хозяин, и многих уведомили о сокращении. В числе их оказались сын и невестка. Сначала они не очень тужили: ведь Питер рядом, а там хорошие кадры нужны. Поэтому с новой работой проблем не было. Но беда пришла, откуда не ждали. В одночасье погибли невестка и внучка Марии Петровны. И сын не устоял перед этой бедой. Ранее никогда не злоупотреблявший, он все чаще стал искать забвение в вине. Скрывать это скоро стало невозможно, и его уволили с работы. Места службы стали меняться быстро, а затем и вовсе работы не стало. К тому времени он окончательно потерял интерес к жизни, как и квартиру, отданную якобы за долги. Теперь лежит у матери. Лежит, так как неизлечимо болен. Возраста пенсионного не достиг и группу инвалидную пока не получил. Единственное средство существования этой семьи – мизерная пенсия Марии Петровны. Работать у нее уже сил нет, да и сыну нужна постоянная помощь… Я смотрела на эту милую женщину и верила каждому слову, сострадая ей. В своем городе, где ее знают многие, она с протянутой рукой стоять не может. Для нее невыносима даже не крайняя нужда, в которую она попала, а стыд и страх, что не поймут, осудят. И только нищета и боль за сына, которому нужна ее материнская защита, и привели в наш городок.</p> <p style="text-align: justify;">«Господи, – думала я, – услышь мольбу матери, дай ей возможность облегчить страдания самого близкого человека». А к церкви в то время подъезжали машины, оттуда выходили люди: сытые, обеспеченные, со своими просьбами к Всевышнему. Нищих, стоящих на паперти, они не обходили, а, как водится, подавали, ведь от сумы у нас не застрахован никто, и лыком подпоясанное горе может коснуться каждого. Мария Петровна все также стояла в сторонке, когда я вышла из храма. Что я могла сказать ей? А потому только улыбнулась на прощанье и пожелала хоть немного светлых дней и терпения. Страна моя родная, Родина, Россия, куда мы катимся? «Русь, дай ответ». Тишина… да стон пролетающего мимо Сапсана.</p> <p style="text-align: right;"><strong>Наталья Белогина</strong></p>