Полгода в зоне катастрофы

</p> <p style="text-align: justify;">Вспоминаются кадры кинохроники, показывающие падение в реактор вертолета, выполнявшего какие-то работы непосредственно над эпицентром радиоактивного выброса. Даже техника не выдерживала мощи невидимого излучения. В кадр попали и несколько мужчин, наблюдавших за крушением вертолета. У некоторых из них не были одеты даже марлевые повязки, эти люди, стоя у стен взорвавшегося реактора в первые, самые страшные дни после аварии, даже не задумывались о своей дальнейшей судьбе.</p> <p style="text-align: justify;">В этом году чернобыльской трагедии исполняется 25 лет. Мы на страницах районной газеты уже неоднократно знакомили наших читателей с ликвидаторами последствий аварии, проживающими в нашем районе. С годами память о героизме, самоотверженности «чернобыльцев», как в народе называют ликвидаторов, не блекнет, вот только время и болезни их не щадят – каждый из них получил во время украинской командировки определенную дозу радиоактивного облучения. Многие уже давно ушли из жизни, а живущие рядом с нами, как правило, не могут обходиться без медикаментов или постоянной помощи врачей.</p> <p style="text-align: justify;">Водитель коммунального предприятия Александр Михайлович Харзин, которому недавно исполнилось 60 лет, попал в Чернобыль весной 1988 года. Некоторые скептики утверждают, что реальная опасность на станции была только в 1986 году, а тем, кто позже там работал, практически ничего не угрожало. С ними нельзя не согласиться по поводу первого года после аварии, этот период унес жизни значительного количества ликвидаторов. Но и спустя несколько лет находиться в районе реактора было смертельно опасно.</p> <p style="text-align: justify;">Александр Михайлович – уроженец Костромской области, переехал в Сольцы по семейным обстоятельствам. С 1969 года он, как принято говорить у водителей, «крутит баранку». 10 лет отработал в «Сельхозтехнике», 6 лет – в «Сельхозхимии» (в тот период был отправлен в зону аварии), почти 20 лет трудится в жилищно-коммунальном хозяйстве.</p> <p style="text-align: justify;">-          Приехали мы в Чернобыль на майские праздники, - рассказывает Александр Михайлович, - и вместо одного-двух месяцев работали в «зоне» полгода. Дело не в том, что нам было не набрать предельно допустимой дозы облучения, просто, как мы потом убедились, на тот момент там не хватало рабочих рук. Отряд из Одессы, например, отработав три недели, уехал домой, нам повезло меньше. В последние дни пребывания на Украине перед нами выступал один майор, он попросил наш призыв «не держать камень за пазухой» за эту досадную «ошибку» руководства. А когда одному из генералов сообщили об этом, он почти испуганно произнес: «Этого не может быть», но, однако, никаких мер для нашего скорейшего возвращения  домой не предпринял.</p> <p style="text-align: justify;">Когда будущие ликвидаторы в апреле прибыли в Киев, их разделили на группы, посадили на машины и отвезли в палаточный лагерь. Там они прошли недельный курс обучения основам безопасности во время пребывания в радиоактивной зоне, им подробно объясняли, как правильно выполнять тот или иной вид работ на территории АЭС или в зоне отчуждения.</p> <p style="text-align: justify;">Во время командировки «чернобыльцы» жили в полевом городке около села Домановка. Ежедневно их возили на станцию, где они в течение двух минут работали внутри реактора (больше было нельзя). Также они занимались очисткой населенных пунктов (в том числе и Чернобыля) от радиоактивной пыли, разбивали здания, строения, а затем «хоронили» их в могильниках. В некоторых домах отделывали стены свинцовыми пластинами.</p> <p style="text-align: justify;">-          Вместе со мной работало много солецких и шимских ребят, - продолжает рассказ Александр Михайлович, - Николай Ефимов, Виктор Прокофьев (работает у нас в ЖКХ), Евгений Лазарев из вокзального микрорайона, Александр Мухин, которого уже нет в живых, Анатолий Козырев из Крапивно и многие другие.</p> <p style="text-align: justify;">Основными средствами защиты были респиратор (ватно-марлевая повязка) и солдатская «роба», пропитанная специальным раствором, похожим на сахарный сироп. Конечно, к тому времени вся техника, на которой работали около реактора, была покрыта свинцом, для водителей были оставлены лишь небольшие смотровые окошечки. Все равно было опасно – дозиметры работали плохо и к концу рабочего дня показывали совершенно разные данные. И нам ставили средние цифры.</p> <p style="text-align: justify;">Трудиться пришлось и в сильную жару, причем с использованием токсичных жидкостей. Мы оборачивали технику, в том числе и стрелу 470-тонного подъемного крана, тканью, пропитанной каким-то раствором. Когда спустя некоторое время ткань снимали, металл даже блестел, не было ни краски, ни ржавчины, ни какого-то другого налета.</p> <p style="text-align: justify;">Наибольшую опасность для всего живого представляла пыль, осевшая на земле, асфальте, коммуникациях, зданиях. Ее уборка была очень трудоемким занятием. А поливочные машины, очищавшие от пыли дороги, улицы, моментально набирали предельную радиационную дозу и их тут же помещали в могильники. Вообще в тридцатикилометровой зоне самой разной техники осталось столько, что трудно представить.</p> <p style="text-align: justify;">Александр Харзин вспоминает, что местное население с большим уважением относилось к ликвидаторам, в магазинах им уступали очередь, восхищались их мужеством. По его словам, некоторые украинские семьи, несмотря на опасность, остались в своих домах в 30-километровой зоне.</p> <p style="text-align: justify;">-          Что касается питания, - вспоминает мой собеседник, - кормили нас «на убой». Но с этим была связана одна неприятная история. Почти полгода в наш рацион входили салаты. В конце командировки их внезапно прекратили давать, и до нас дошла информация, что употреблять овощи в пищу было нельзя по причине активного накопления радиации.</p> <p style="text-align: justify;">С горечью вспоминает сольчанин и такой эпизод. Работая на территории станции, он неоднократно общался с солдатами срочной службы, которые «безвылазно» осуществляли дежурство в 300-метровой зоне вокруг АЭС. Один из солдат тогда сообщил: «Подежурим здесь еще месяц и пойдем на «дембель». Что стало с этими 20-летними ребятами после возвращения из армии, предположить несложно.</p> <p style="text-align: justify;">Несмотря на то, что иметь фотоаппараты, а тем более, производить съемку в «зоне» ликвидаторам было запрещено (при обнаружении пленка и фотоаппараты немедленно уничтожались командирами подразделений), многие из них на свой страх и риск нарушали этот запрет. Так появились в архиве семьи Харзиных фотографии Чернобыльской АЭС, его сослуживцев, техники, которая использовалась для различных целей.</p> <p style="text-align: justify;">Прошла четверть века после трагедии, произошедшей около молодого, красивого города Припять (г. Чернобыль находится в 16 км от станции), но у тысяч россиян, побывавших там во второй половине 80-х годов прошлого века, картина разрухи, отчаяния и героического труда до сих пор стоит перед глазами. Мы желаем Александру Харзину и всем «чернобыльцам» нашего района здоровья, оптимизма и достойного внимания со стороны государства и общества.</p> <p style="text-align: right;"><strong>Сергей Овчинников</strong></p>