Две женщины построили в родной шимской деревне часовню.
До Веряжи мы пробирались через метель. Свернули на указатель и по заснеженной равнине погнали вперёд, но скоро на развилке одна дорога повела прямо, другая свернула влево. Куда дальше? Увидели вышку электриков, там мужики работали. Подъехали у них спросить, где Веряжа? Оказалось, они городские, не знают.
- Езжайте по столбам, куда-нибудь выберетесь, - сказали. И мы поехали «по столбам», а впереди - не видно ни зги. И вдруг чуть просветлело, заметили мы за снежной пылью крыши деревенских домиков. Когда въехали, поняли, что точно в Веряжу прибыли, потому что за магазином, на повороте мелькнул куполок сельского чуда, деревянной часовенки. И крылечко с перилами, чтобы местным бабушкам удобно было подниматься.
Под крылом Фёдора Стратилата
Встретила нас Тамара Леонидовна Андреева. Она - местная поэтесса, стихи пишет и свои книги сама издаёт. Между прочим, ей далеко за семьдесят, но она научилась пользоваться компьютером и набирать тексты. Теперь стучит по клавиатуре, как заправский дятел, очищающий души людей от скверны. Птицы дерево лечат, а пишущий народ – человека. Ну, это я к слову, очень уж восхищена настойчивостью и жизнелюбием Леонидовны, её талантом и юмором, и вообще.
А тут и Людмила Витальевна Проторгуева подошла, местный фельдшер и староста деревни. О ней писано-переписано, потому-что это – здешний капитан, ведущий деревенский корабль через штормы морей к берегам мечты. И пошли мы в часовенку посмотреть, что там есть, внутри крошечного духовного храма, созданного двумя женщинами на средства людей и для людей. А там – чистота и покой, и лики святых, и стойки с подсвечниками, и библия, и даже платки при входе висят для тех, кто без головного убора придёт сюда с надеждой и любовью снять с души тоску, помолиться о себе и о ближних. Для сельского человека и маленькая часовенка – храм, там, где она появлялась, человек никогда не забывал о Боге.
- Мы ещё и электричество проведём, и люстру повесим, - говорит Людмила Витальевна. – Не освящён ещё полностью храм, 21 июня будем освящать, в день Фёдора Стратилата – это наш престольный праздник. Солецкий батюшка, отец Михаил уже прошение епископу Льву подал. А так она уже дважды была освящена. Когда закладывали часовню, нас благословил старорусский отец Амвросий, а купол отец Николай освятил.
Наследство Иды Храпчиковой
Мы пошли к Тамаре Леонидовне в дом, чтобы поговорить о том, как за два года им, двум пожилым и небогатым женщинам, удалось построить часовню.
- Мечтали-то об этом давно, - говорит Тамара Леонидовна, - раньше тут, в деревне, три часовни стояли - да ведь на какие шиши? А потом начальный капитал появился, и – начали, благословясь.
Начальный капитал на святое дело сам Бог, видимо, послал. В лице Иды Храпчиковой.
- У нас одна женщина умерла, - продолжает разговор Людмила Витальевна, - у неё на сберкнижке сто тысяч рублей осталось, а наследников не было. Ида Николаевна мне эти деньги завещала на добрые дела для деревни, она любила свою родину. Стали думать, на что их потратить. И крышу хотелось сделать крепкую у нашего музея, и часовню хотелось. Второе перевесило, хотя на часовенку, конечно, этих денег не хватало. Собрали сход, решили строить. Люди по дворам тоже деньги пожертвовали, кто сколько мог.
Дело это было, безусловно, нелёгким. Женщины говорят, что они не знали толком ни цен на стройматериалы, ни цен на стоимость работ. Нанимали разных строителей, сколько те спрашивали, столько им и платили. Учёт, конечно, вели строгий, чтоб никто потом не упрекнул, каждую копеечку записывали. А на завершение работ денег всё рано не хватало. Тогда Тамара Леонидовна пошла собирать пожертвования к местному источнику, что у дороги на Старую Руссу, там, у родничка много всякого мимоезжего люду останавливается воды набрать.
- Правильно говорят, пути Господни неисповедимы, - улыбается Тамара Леонидовна, - в детстве я побиралась, и вот в старости опять пришлось. Ну, да ничего, на общее дело не стыдно.
- А в детстве вы от голода, поди, милостыню просили?
- А от чего же ещё. Пятьдесят километров округа – все деревни были моими ножонками были исхожены. А тут вот я, мастер своего дела, пенсионерка, опять целых два сезона на часовню побиралась. Но вот ещё скажу – мне понравилось даже. Многие люди деньги не просто так давали, а о себе рассказывали, столько интересного узнала, столько разных судеб… Я то что, я – подсобный рабочий, а вот Людмила у нас начальник стройки. Я её капитаном называю.
Спасибо хозяин за тепло…
Оставить о себе добрую память не всякому удаётся. А всё потому, что многие живут только «для живота своего», а в Веряже, например, много уникальных личностей, талантов и тружеников замечательных. А про здешний музей-избу крестьянского быта кто только не писал. Кто только не бывал в Веряже благодаря этому уникальному детищу, созданному самими жителями в простом старом деревенском доме. Говорят, даже французы приезжали на экскурсию. Его главная создательница и хозяйка, опять же, Людмила Витальевна Проторгуева. Вот я, читавшая, но ни разу не бывавшая, просто не могла не посмотреть своими глазами на здешнюю «изюминку». И мы пошли по сугробам в музей.
На плетёной изгороди пристроились старинные горшки, сейчас нахлобучили они на себя белые пушистые береты. Открылась дверь в сени и уже там, на оклеенных старыми газетами стенах висят сокровища: серпы, хомуты, лапти, фонари, старинные глиняные изделия… Сундуки, короба, разные жернова, прочую деревенскую утварь, как мукой, присыпало порошей. Крыша-то и правда видать сильно прохудилась. Подняла голову, чтобы заглянуть на чердак, и там полно всяких важных в старом крестьянском хозяйстве вещей. И веники для бани висят. Всё, как положено.
А в самой избе столько всего, столько необходимых нашим пращурам вещей, что глаза разбегаются. Но важно, что нагромождения не ощущается, будто тут и сейчас живут люди. Только отлучились по делам, да застряли где-то надолго. Русская печка есть и плита, обе побелённые, а изба не топлена. Подкинуть бы сейчас полешек, бросить вязанку хвороста в печку, намолоть кофейку вот в этой нерусской старинной кофемолке. А ещё лучше - поставить на плиту картошку да насыпать квашеной капусты в чашку, вот с того бочонка, что в подполе. А после – за самовар. Спасибо, хозяин - портрет висит в передней – за тепло, за угощение. И снова в холодную пургу.
Татьяна КОЗЛОВСКАЯ
Фото автора
Опубликовано в газете 22 января
