В надёжных бабушкиных руках

</strong></p> <p style="text-align: justify;">Любовь Никитина хоть и старается держаться бодро, но в глазах застыла грусть. Жизнь и так не раз испытывала ее на прочность: немало пришлось поволноваться, когда сын служил в Чечне, мать еще совсем не старую похоронила, а потом и отца. А теперь вот и с дочерью беда случилась. Лариса с детства росла инвалидом, но умела шить, вязать, готовить. Женщина вздыхает - дочка была бы хорошей матерью. Несмотря на состояние ее здоровья, все произошло совершенно неожиданно для всех. И для матери во всей этой истории много непонятного. В старорусском роддоме роженицу не оставили, предложили ехать в областной центр. Позже молодую женщину, у которой, наконец-то, появилось молоко, отправили домой, оставив малыша в больнице. А ей уже в Новой Деревне стало плохо. Она и умерла по дороге в медпункт. Мать вспоминает, как тяжелы для нее были эти метры. Она падала, вновь вставала и шла дальше. Очень переживала за ребенка. Видела его всего дважды…</p> <p style="text-align: justify;">Сейчас Сашеньке два месяца. Он симпатичный, пухленький мальчик. Его разноцветными ползунками и распашонками завешена вся кухня. Они отстираны до изумительной чистоты - бабушка не доверяет машине и стирает вручную. У ее внука есть все, что надо ребенку в его возрасте, – и молочная смесь, которая сегодня очень дорогая, памперсы, уютная кроватка и удобная коляска. Бабушка и дедушка – опекуны внука. Люба не хочет рассказывать о том, что она пережила за период оформления документов, и лишь вновь ее глаза выдают боль, поселившуюся в душе. Теперь все волнения и формальности, связанные с опекунством, позади. Дочь «ушла» от них, но осталась ее частичка, и большой дом с просторной кухней и комнатами словно ожил. Сашу по очереди качают то Люба, то ее семидесятилетняя свекровь - ребенок под постоянным присмотром. Кормление строго по времени, да он и сам просыпается каждые три часа, требуя бабушку покормить его. Дед, приезжающий с работы на велосипеде, тоже подключается к заботам, которым в доме Никитиных сейчас подчинено все.</p> <p style="text-align: justify;">Но злые языки всегда найдут, что сказать. И Люба однажды услышала в свой адрес: взяли, мол, малыша из-за денег. По этому поводу она даже оправдываться не хочет. Сама на пенсии с пятидесяти лет, муж работает, на подворье живности полно, на столе молоко, сыр, творог. Впроголодь никогда не жили, запросов царских не имели, довольствовались малым. Всю жизнь не о деньгах пеклись, а здоровья себе просили. Сейчас им его надо как никогда. «Сколько сил хватит, - рассуждает Люба, - столько Сашу будем растить. Да и вообще, зачем нам про возраст напоминали при оформлении опекунства? Сашенька наш, кровиночка, сиротой не будет, брат мой меня моложе на четырнадцать лет, сын есть, у которого шестилетняя девочка и четырехлетний мальчик». Они просятся к бабушке в деревню, но у той пока сегодня главная забота – крошечный и беспомощный внучок.</p> <p style="text-align: justify;">«Конечно, тяжело», - признается моя собеседница. И все равно, когда забрали из больницы Сашеньку, в душу пришло успокоение. Зачем малышу детдом или чужие родители, пусть растет с теми, кто искренне его любит и не даст в обиду. Дочь не снится по ночам родителям, значит, они все сделали правильно. Ее гражданский муж приехал лишь на похороны, больше он в доме Никитиных не появлялся. Запасы душевного тепла и моральные нормы у каждого свои.</p> <p style="text-align: justify;"> </p> <p style="text-align: right;"><strong>Фото автора</strong></p>