Судьба Евдокии Тимофеевны Ивановой типична для людей поколения, пережившего ужасы войны и тяжесть послевоенного восстановления.
Родилась 1 марта 1928 года в крестьянской семье на хуторе Печище. Хутор располагался в четырёх километрах от деревни Карелкино в сторону Торопца. До революции 1917 года её родители Тимофей и Аграфена Смирновы батрачили, а когда поженились, завели своё хозяйство на хуторе. Евдокия стала в семье четвёртым ребёнком. Забегая вперёд, замечу, что Аграфена Прокопьевна родила и воспитала девятерых детей, за что уже после войны была награждена орденом «Мать-героиня». К середине тридцатых годов, когда в стране уже полным ходом шла коллективизация, новые веяния дошли и до нашей глубинки. Хуторян стали агитировать за вступление в колхоз.
– Мой отец не хотел вступать в артель, – рассказывает Евдокия Тимофеевна.
Трудолюбивый крестьянин Тимофей Смирнов справедливо полагал, что от добра добра не ищут. К тому времени у них на хуторе было эффективное хозяйство. Двор полон всякой живности: коровы, лошади, мелкий скот и птица. Благодаря неустанному труду, а работали все, внося свою лепту в семейное благополучие, закрома и погреба были полны припасами. Жили в сытости и довольстве. Так бы и продолжалось, но...
Однажды на хутор пожаловали незваные гости. «Красавины», как окрестила пришельцев Аграфена из-за красных околышей фуражек сотрудников НКВД. Без церемоний и эмоций «гости» опечатали амбары и погреба, под угрозой ареста и высылки заставили Тимофея Ивановича подписать заявление о вступлении в колхоз с передачей в артель лошадей, коров и всего семейного имущества. Знала бы маленькая Дуся, что стала свидетелем первого акта трагедии, стёршей впоследствии с лица Холмской земли многие десятки хуторов, сёл и деревень...
Так их хутор прекратил своё существование. Семья переселилась в ближайшую деревню Карелкино. Родители стали работать в колхозе, а Дуся пошла в начальную школу, в соседнее Силагино. Своих первых учителей Евдокия Тимофеевна иногда вспоминает, только их фамилии выпали из памяти, что неудивительно. Более восьмидесяти лет с тех пор минуло! Пожилую учительницу звали Татьяной, а молодую – Александрой. Весной 1941 года состоялся очередной выпуск в Силагинской начальной школе. Среди выпускников была и Евдокия Смирнова.
Война
Тот жаркий июнь ярко врезался в память. О начале войны в деревне узнали от гонца, который прискакал на коне из сельсовета. Вскоре приехал представитель райвоенкомата и собрал всех мужиков на околице. Среди них был и Тимофей Смирнов. Горькими слезами проводила деревня их на фронт.
На селе остались старики да бабы с ребятишками. Евдокия уже тогда имела достаточный опыт крестьянской работы, чтобы успешно трудиться наравне с взрослыми. Ещё задолго до войны, несмотря на юный возраст, она участвовала в колхозных делах.
– Наш колхоз тогда назывался «Броневик», – вспоминает Евдокия Тимофеевна. – В него входили деревни Карелкино, Силагино, Елисееха и Подберезниково. Перед войной председателем был некто Климов. Помню только его фамилию. В сельсовете располагалась изба-читальня. Это наподобие сельского клуба и библиотеки. Там работала Анна Доброжанская. После войны Доброжанские жили в Холме на Кооперативной улице на берегу Васюкова ручья. Их дом там стоит и сейчас, и в нём живёт многодетная семья их внучки Ирины Царёвой. Анна Доброжанская играла на гармошке, чем снискала уважение среди колхозной молодёжи.
В первые дни войны Евдокию Смирнову назначили старшей в команде, состоявшей из двух деревенских пацанов, по перегону колхозного скота на скотоприёмный пункт. Стоял невыносимый зной. Гнали большое стадо почти 40 километров по шоссе из Силагино в Загорье, дальше – Ельно, Морхово и через Холм на Шульгу. Пыль, слепни, жара. Неимоверных трудов стоило держать пытавшихся сбежать в лесную тень животных на дороге. Тем не менее задание выполнили и управились в один день.
Оккупация
В июле поползли упорные слухи о поражениях Красной Армии, о толпах беженцев на дорогах, о стремительном немецком наступлении. Кто-то где-то прослышал, что скоро сюда придут враги. И безотчётный страх взял верх над здравым смыслом. Быстро собрав самые, на их взгляд, необходимые пожитки, сельчане бросились прятаться в ближайший лес. Разбили стоянку всего в километре от своих дворов.
Сейчас Евдокия Тимофеевна не может без юмора вспоминать те дни. А тогда было не до смеха. Однако вскоре нашлись здравомыслящие селянки, которые рассудили, что редко растущий лес за деревенской околицей – ненадёжное убежище от фашистского нашествия. Так и не дождавшись прихода оккупантов, через трое суток жители вернулись в опустевшую деревню. Вскоре паника улеглась окончательно. Сельская жизнь снова потекла обычным укладом. Война войной, а полевые работы никто не отменял. Без мужиков начали сенокос, подготовку к жатве.
В знойный августовский полдень как обычно собрались за обеденным столом. Евдокия устроилась напротив окна. И увиденное за стеклом поразило. По зимнику со стороны бывшего хутора Печище в деревню въезжали всадники в серо-зелёной одежде.
– Мама, немцы, – крикнула, отшатнувшись от окошка.
Чужаки по-хозяйски вошли во двор. Из хлева выгнали и зарезали борова, залили водой из ручья пчелиные ульи, доставая мёд. Семью из недавно построенного нового дома выселили на улицу. Теперь здесь устроили комендатуру. Аграфена с детьми была вынуждена перебраться к одинокой старушке, бабе Саше, живущей по соседству.
– Мы прятались на полатях за занавеской, – вспоминает Евдокия Тимофеевна. – Для еды мама собирала траву, а картошку с нашего огорода немцы копали для себя и маму заставляли её варить.
Оккупация продлилась до февраля 1942 года. Тогда под натиском наступления наших войск немцы ушли из Карелкино в Загорье.
Всё для фронта...
Зима выдалась на редкость суровой и снежной. В феврале наметало сугробы выше человеческого роста. Когда немцы отступили из Загорья в Ельно, жителей окрестных деревень, в основном женщин, стариков и подростков, направляли расчищать дорогу для снабжения наших войск.
Дорожным мастером был вернувшийся с фронта инвалидом Сергей Русаков. Снег чистили вручную лопатами. До большака из своей деревни добирались пешком. Выходили впотьмах, чтобы с рассветом уже начать работу.
Весной, когда немцев отогнали к самому Холму, в колхозе начались полевые работы. Та военная посевная запомнилась на всю оставшуюся жизнь. В деревне не было ни лошадей, ни быков. Копали лопатами пахотную землю, поднимали целину, бороновали суковатой лесиной. С двух сторон за конец этой жерди брались женщины с детьми и на себе таскали по пашне. Затем раскидывали семена зерновых или раскладывали клубни картофеля, вручную заделывая борозды. Всю войну Евдокия проработала в колхозе полеводкой.
В 1945 году правление колхоза её с подругой Анной Соколовой направило на лесозаготовки. Тогда колхозам давали план по заготовке древесины. Трудились до начала полевых работ на делянах в Гридино, Осцах, Слободке, Радилово, Лужках, Котицах. Зимой адски тяжёлый труд на лесоповале двуручной пилой и топором в снегу по пояс. Весной, когда открывались реки, лесорубы, а с ними и Евдокия, превращались в сплавщиков, сталкивая тяжёлые неуклюжие брёвна с берега в реку. На лесозаготовках она проработала три сезона.
День 9 мая 1945 года навсегда остался в памяти. Светило ласковое солнце. Бабы бороновали поле перед севом. Евдокия погоняла быка, тянувшего борону, когда прискакал мужик верхом, издали радостно крича:
– Бабы, девки! Бросай работу! Войне конец! Победа!
Указом Президиума Верховного Совета СССР от 6 июня 1945 года за доблестный и самоотверженный труд в период Великой Отечественной войны Евдокия Тимофеевна награждена медалью «За доблестный труд в Великой Отечественной войне 1941–1945 гг. ». На следующий год вернулся отец. Тимофей Иванович прошёл фронтовыми дорогами от Холма до Берлина, был тяжело ранен в голову. Не остался и для неё бесследным непосильный труд в тылу. Заболела нога. С ревматизмом пролежала в больнице целый год.
Трудовая доблесть
Как тяжело ни проходила болезнь, после выписки Евдокия вернулась на лесоповал. В начале зимы её вызвали в правление колхоза и направили на учёбу в Холмскую машинно-тракторную станцию, а весной девушка вернулась в отчий дом с правами тракториста-машиниста. Свою первую пахоту Евдокии предстояло проводить на колёсном тракторе ХТЗ. Чтобы с утра пораньше справиться, мать собралась ещё засветло затопить печь. Попросила Дусю нащепать лучины на растопку. Девушка выскочила с топором во двор и начала колоть полено. Лезвие топора скользнуло по полену и рассекло ступень. И вместо пашни она оказалась в Тухомичской больнице. Пока лечилась, отец устроился плотником в Холме, а к моменту выписки из больницы он перешёл в только что созданный совхоз «Холмский», куда и перевёз свою семью из Карелкино.
Шёл 1950 год. Тимофей Иванович поселился по соседству с директором хозяйства и был с ним в хороших отношениях. Когда зашёл разговор о переводе семьи, он заметил, что у него в деревне есть взрослая дочь. Совхоз нуждался в молодых крепких руках, и поэтому директор пошёл навстречу пожеланиям новой работницы. Наотрез отказавшись принимать трактор, Евдокия согласилась работать в животноводстве. Сначала была дояркой. Затем направили выпаивать телят. Привыкшая с детства к тяжёлому труду, Евдокия не гнушалась никакой работы. Такое отношение к делу сразу же дало результат. Пошли в рост привесы. В её трудовой книжке появилась первая благодарность.
Летом 1951 года умер отец. Фронтовое ранение, тяжёлый труд дали о себе знать. Тимофей Иванович заболел плевритом, смертельной по тем временам болезнью. В 1953 году Евдокия вышла замуж за вернувшегося из армии Николая Иванова. А ещё через год родилась дочка Людмила, и Евдокия вынуждена оставить ферму, чтобы устроиться в отдел рабочего снабжения леспромхоза. Новая работа была далеко не женской – грузчиком на складе. Тогда большого выбора у неё не было. К тому же дали жилплощадь – комнатушку в бараке, который располагался на территории нынешней больницы. Тогда получить и такое жильё почиталось за большую удачу. В ОРСе она долго не задержалась и перешла на кирпичный завод. Летом вручную вытаскивала обожжённые кирпичи из печи и грузила на вагонетку, а зимой ходила за семь километров в лес заготавливать дрова для заводских печей.
В январе 1957 года родился сын Василий, а в апреле Евдокия уволилась по семейным обстоятельствам. В это время семья получила комнату в двухэтажном деревянном доме на Октябрьской улице напротив школы. Впоследствии её поменяли на двухкомнатную квартиру. Там семья прожила до 1970 года, когда поставили свой дом на улице Карла Маркса. А в 1958 году Евдокия Тимофеевна пришла на работу уборщицей в среднюю школу. Утром и вечером мыла школьные коридоры за минимальную зарплату, а днём строчила по заказам на швейной машинке и вела домашнее хозяйство. Тогда ни о водопроводе, ни о паровом отоплении в Холме никто и мечтать не мог. Как и везде, в школу за сотни метров носили воду вёдрами из колодца, для обогрева топили десятки печей. Тем не менее её это вполне устраивало. Тяжёлый физический труд компенсировался свободным дневным временем, которое отдавалось приработку.
В мае 1975 года, когда дочка уже была замужем и в её молодой семье росли две внучки, подвернулась работа, которая стала главным делом на долгие двадцать пять лет. Евдокия Тимофеевна устроилась рабочей в недавно открывшуюся прачечную предприятия жилищно-коммунального хозяйства, а уже через год она – руководитель. Во многом благодаря этому коллектив прачечной становится лучшим не только в Холмском районе, но и в области. Пришли заслуженная слава и общественное признание. Её труд в прачечной отмечен медалями «За трудовое отличие» и «Ветеран труда», Почётными знаками «Победитель социалистического соревнования 1979 года», «Победитель социалистического соревнования 1980 года», «Ударник коммунистического труда», «Ударник одиннадцатой пятилетки», Почётной грамотой областного управления. В 1988 году её портрет на Доске Почёта областного управления.
Уже семнадцать лет, как Евдокия Тимофеевна отошла от активной трудовой деятельности, но по-прежнему полна неистового жизнелюбия и энтузиазма. В свои восемьдесят девять копается в огороде, содержит в порядке дом, двор и сад с плодовыми деревьями, кустарниками и цветами. Свою энергию и жизненную силу передала ставшим уже пожилыми детям, зрелым внучкам, молодым и юным правнукам...
Долгими осенними и зимними ночами тревожит память, листая страницы пережитого. Давно уже нет их родного гнезда на хуторе, отчего дома в деревне. Да и о том хуторе мало теперь кто знает. От деревни Карелкино осталось лишь название на карте. Лет семь назад вместе с дочкой отправилась она туда в надежде хотя бы на миг вернуться в детство и юность. Но, увы... В прошлое нет возврата. Дикий лес, да трава выше пояса. Невыносимо защемило сердце. Когда-то были здесь деревни, жили люди. Звенели детские голоса, лились протяжные песни, колосились хлеба, паслись стада... Всё кануло в безвестность.
Что прошлое? Оно прошло, оставив зыбкий след в душе. Сегодня же Евдокия Тимофеевна считает, что ещё рано подводить итоги. Жизнь продолжается. В трудах, заботах-хлопотах, радости преодоления невзгод и болезней.
Анатолий ПИМАНОВ
Фото автора
