Валентина Бабкина из деревни Бор в 60‑е годы была первой среди знатных овцеводов Новгородчины.
Недавно, на празднике Дня пожилых людей, Валентине Петровне вместе с другими уважаемыми шимчанами вручили медаль «80 лет освобождения Новгорода и Новгородской земли от немецко-фашистских захватчиков». Она заслужила эту памятную награду всей своей жизнью. Родившаяся в 41‑м роковом году девочка Валя Шабарина войну не помнит, конечно, но помнит послевоенную голодуху и детский дом, избушку из железнодорожных шпал, в которой прожила все школьные годы. Помнит труд в колхозе от зари до заката и, вопреки всему, — счастливую молодость, когда деревня была многолюдной, хоть и не вернулось в неё с фронта множество отцов и сыновей.
Надо же было появиться на свет в тот самый год, когда началась война! У матери на руках осталось пятеро детей. Деревню фашисты разбомбили, пять лет женщина с ребятишками ютилась в бане, потому и отдала малютку Валечку в детский дом — чтобы выжила. Потом забрала. Железную дорогу тоже разбомбили, но остались шпалы, из которых Шабариным соорудили домик. Какой уж там домик — одно название! А отец так и не вернулся с войны, погиб на полях сражений. Беда! Но всё пережили и выжили. Беда постигла всех, весь многострадальный народ, поэтому жаловаться было грех.
— Окончив восьмилетку, мы сразу пошли работать в колхоз, — рассказывает Валентина Петровна. — У нас тогда были и птичник, и свинарник, и телятник, и молочно-товарная ферма. А я ухаживала за овечьим стадом в триста голов. И пасла, и кормила, и стригла, и убиралась в овчарне. Если надо было сдать много шерсти, стричь овец приглашали женщин со всех деревень. Шерсть везли в Казань, там была вроде бы единственная фабрика по её сортировке. На этой фабрике сырьё мыли, упаковывали и отправляли на экспорт. Ездила туда учиться мастерству.
После учёбы я хорошо стала разбираться в сортах шерсти, правильно её сортировать. Самую лучшую — отправляли за границу. Было так, что от овец до 55‑го года хозяйство терпело убытки. Правление нашей артели во главе с председателем Алексеем Ивановичем Ленькиным решило покончить с этим. Закупили тридцать ярок и трёх баранов темноголовой латышской породы, построили типовую овчарню. Алексей Иванович такой был человек — не пойти за ним казалось просто невозможным! Я очень старалась, не хотела его подводить. Прошёл год-другой, и артель получила от овец семь тысяч рублей прибыли (и добавила: «в новых деньгах». — Прим. авт.).
Вы не представляете, какие это были большие средства! За четыре года колхозам и совхозам, а также заготконторе мы продали сотни дорогих племенных овец, а государство получило три с половиной тонны шерсти!
Не удивлюсь, сейчас у многих это вызовет улыбку. А вот и не смешно! Молоденькая девушка вставала чуть свет и шла к своим кучерявым подопечным. Кормила, пасла их по суходолам, по сухим берегам речушек — овцы не любят сырости, от неё у них развиваются копытные заболевания. Убирала овчарню, меняла подстилку, раскладывала корм. А на пастбищах места с плохим травостоем поливала солёным раствором. Сыпать соль на траву нельзя — животные могут съесть травку вместе с землёй, заболеть и погибнуть.
Долго работали за трудодни, да и в денежном эквиваленте зарплата была смехотворной. Однако никто не ныл, не скулил и не возмущался, жили весело, стремились как можно лучше трудиться.
До свету вставал и сам председатель Ленькин, тоже легенда Шимского района. Вставал, объезжал дворы и фермы на своей конной повозке. И, как говорит Петровна, не дай Бог, если кто опоздает на утреннюю дойку!.. А молодые и не опаздывали, они порой и вовсе всю ночь бодрствовали — молодость! Петровна вспоминает:
— Приезжает председатель ранёхонько, спрашивает: «Ну что, не проспали?» А мы ему, мол, какое там проспали, если и совсем не ложились! Из Медведя с танцев пришли — и на службу. Пешком ведь в село-то ходили, там — солдатики из части, музыка хорошая. Иваныч потом приглашал культработников и солдат в наш клуб, и танцы гремели в деревне. Ох, и здорово было жить! А всё потому, что председатель о нас, молодых, заботился. Он и сам хорошо пел, у него голос был, как у певца Лемешева. И как результат — в Бору 2 ноября 1962 года четыре комсомольских свадьбы случилось, или пять, теперь не помню…
За мной долго один парень ухаживал. Когда у председателя уже машина завелась, парень этот, Паша, его возил. Замуж меня звал, а я всё отнекивалась. И вот один раз подружка Вера говорит: «Валь, а пойдём сегодня в сельсовет, распишемся». У неё парень был со Мшаги, Витька. Я у неё спрашиваю, мол, что за спешка такая, а она объясняет, что с мамкой разругалась и срочно им с Витькой надо пожениться, а одним не с руки как-то, вместе-то веселее.
Ну, надо так надо. Время как раз было обеденное, Паша мой председателя домой доставил, и мы пошли в сельсовет. Тогда просто было. Валентина Семёновна Терешонкова расписала нас без всяких заявлений и сроков, это уже позже придумали… Так вот, Пал Петрович мой Ленькина с обеда забрал и говорит ему: «Поздравьте, я женился». А тот: «Как так, кода успел?» «Да пока вы обедали», — ответил Паша.
Алексей Иванович тогда постановил: играть большую комсомольскую свадьбу! Все ребята по три рубля скинулись, и в клубе накрыли столы. Устроили пир горой. Водки тогда совсем мало пили, зато много пели и плясали под гармошку… А платьев подвенечных у невест не было. У меня одной нашлось в гардеробе простенькое такое, беленькое платьице, а остальные — кто в чём. Но все прожили вместе до конца дней. Веры и Виктора Кобиных уже нет, Павла моего нет — мы тридцать шесть лет прожили до его смерти… Да, хорошее было время.
Время было иное, и люди были другими, — говорит Валентина Петровна. — Трудности нас не пугали, очень мы любили свою Родину, гордились ею и работать тоже любили…
Петровна награждена серебряной медалью ВДНХ, есть у неё множество грамот и других наград. После овчарни посылали её то на ферму, то на телятник, потом учётчицей поставили.
— Сама я никогда со своего участка работы не уходила, но начальство… То туда пихнёт, то сюда. Чтобы, стало быть, поднимала дисциплину и производительность труда во всех местах. А что я могла сказать? Надо значит надо.
До сих пор, шесть с лишним десятков лет, в доме хранится плакат — разворот газеты «Новгородская правда». Когда-то, в апреле 61‑го года, в Бор приезжал новгородский корреспондент, чтобы сфотографировать лучшего овцевода области, её то есть — Валентину. Потом был напечатан большой материал о развитии овцеводства с Петровниной фотографией. В тот год этот плакат был развешен во всех уголках района. Овцеводство в регионе считалось доходным делом. Шерсть отправляли «за бугор». И лён, кстати. Ехало и плыло туда с нашей территории совсем не то что теперь.
Передо мной — номер областной газеты. На двух полосах разворота — огромный заголовок: «Овцеводство — доходная отрасль». Сочинялась статья навстречу XXII съезду КПСС. По всей стране было развёрнуто социалистическое соревнование, молодёжь брала на себя обязательства взять овцеводство в свои руки, сделать его ещё более продуктивным. И двадцатилетняя Валя Шабарина в третьем году семилетки (семилетний план развития сельского хозяйства (1959–1965 гг.) нацелилась настричь с каждой овцы по шесть килограммов шерсти и получить хороший приплод от овцематок…
Известной личностью была в те времена Валентина Петровна. А о первенстве в своём деле узнала аккурат в тот день, когда Юрий Гагарин впервые отправился в космос, 12 апреля 1961 года. Получается, взлетели они как бы вместе.
Сейчас жизнь так изменилась, что и сравнивать нечего.
— Кому это надо теперь? — вздыхает женщина. — Вон какие нынче технологии, прогресс, молодёжь вся грамотная, при компьютерах, гаджетах всяких! Говорят теперь будто не по-русски. Что наше прошлое? Мы иногда сами-то себя стыдимся. Только обидно: село опустело. Где люди?
Петровна много лет была деревенской старостой. Сподвигала народ на хорошие дела и на праздники. По крупицам собирала историю деревни, каждого жителя знала как облупленного, каждому старалась помочь, чем могла. Много раз мы с нею встречались по разным поводам, записывали её рассказы о людях, о деревенских проблемах, упавшего с гнезда аистёнка вместе пристраивали. И каждый раз узнаёшь об этой прекрасной женщине что-то новое. До сих пор она жизнерадостная, красивая и весёлая — и спеть, и сплясать может. Загляденье просто!..
Где люди? В городах они, Петровна, в компьютерах, в иных мирах. Это раньше деревню населяли крепкие мужики и женщины, совестливая, порядочная молодёжь, пытливые ребятишки бегали, задрав штаны, босиком по лужам. Много людям было не надо — жила бы страна родная.
И как же радостно, когда некоторые остаются и начинают трудиться на земле! Как семейство Андриановых, например, а кто-то приезжает из других мест. Смотри, в районе опять появились животноводы: предприятие «Мясково», ООО «Сташевское» сеет овёс, который само же и перерабатывает в хлопья на полезные каши. И наши фермеры на всю область славятся. Так, глядишь, потихоньку всё и оживёт?.. Землю в компьютер не запихнёшь, она просто есть — под ногами. И она нас кормит. Молоко, мясо, хлеб, картошку мы до сих пор едим. А кто-то должен это вырастить.
И не смотри, что технологии — от них тоже польза огромная. Только вот теперь людям надо много… Однако всё чаще стали они приобретать натуральные вещи — даже валенки из шерсти…
